— Алло... можно Реми?

— Минуточку.

Она закусила губу. К телефону подошла другая женщина.

— Это Селин.

— Я... хочу поговорить с Реми.

— Вчера он уехал в Канн.

— Да. Селин, это Эми Уэзерби. Вы случайно не знаете, как идет расследование?

— Мы думали, что он вернется сегодня. Но он даже не звонил.

— Можно вас попросить? Если вы что-то узнаете, сможете мне сообщить, пожалуйста?

Дальше Эми услышала, как трубку прикрыли рукой. До нее донеслись приглушенные женские голоса.

Селин снова заговорила:

— Простите за ожидание. С вами хочет поговорить графиня.

Голос графини был ледяным:

— Мадемуазель Уэзерби? Я рада известию насчет продажи. Надеюсь, вы скоро покинете нас.

— Как только смогу.

— Что естественно, после всех этих событий. Селин постоянно наталкивается на репортеров, когда выезжает в деревню. Это так неприятно.

— Мне жаль, — проговорила Эми без всякой интонации, а сама задумалась: зачем тут Селин, если рядом нет Реми?

— Я предупреждала Реми. Он должен был оградить вас от этой шумихи, — продолжала его мать.

Эми не стала объяснять ей, что он и пытался.

— Если он вдруг позвонит, вы сообщите мне? Я бы хотела с ним увидеться перед отъездом.

— Не думаю, что это возможно. Его секретарша и лучший друг устраивают в Париже свадьбу. А он будет там шафером со стороны жениха. Это такое неожиданное событие. После Канн Реми сразу летит в Париж.

— Так значит... у него нет планов возвращаться в «Замок сирен»?

— Насколько я знаю, нет, — сладко проворковала графиня.

Глаза у Эми защипало, но плакать она не стала.

Она чувствовала себя как Золушка, которой после шумных огней бала досталась лишь зола. Все кончено. Пара дней, и она будет дома.

Эми сидела у бассейна и потягивала крепкий черный кофе, обжигающий язык, а вокруг надрывались цикады. Аппетитный круассан с маслом и апельсиновым мармеладом дополнял удовольствие от кофе.

Она уже давно насытилась, но все равно продолжала наслаждаться едой. Наверное, не надо было позволять себе такое роскошество, но, по всей вероятности, в ней открылся какой-то клапан, и после телефонного разговора с графиней она постоянно хотела есть. Впрочем, ей было совершенно все равно, влезет ли она теперь в свои новые обтягивающие джинсы.

В «Замке сирен» теперь каждая мелочь служила Эми напоминанием о Реми и днях, проведенных с ним. Сладкий запах лаванды навевал мысли о том, как они занимались любовью на свежем воздухе под звездами. Поблескивающая вода бассейна приводила на память образ обнаженного Реми, плывущего в изумрудной воде. А вот под этими соснами он держал ее за руку и они заключили контракт.

Эти думы сводили ее с ума. Надо было срочно как-нибудь прекратить мучить себя. Невероятным усилием воли она заставила себя посмотреть мимо бассейна, на поля лаванды на далеких горных склонах. Виноградники, как и сам замок, были похожи на картинку с поздравительной открытки. Сердце ее болезненно сжалось, готовясь к предстоящей разлуке.

Эми любила его, этого парня. Она знала, что, за кого бы ни вышла замуж и сколько бы у нее потом ни было детей, отныне она уже никогда не сможет забыть это удивительное место, где они провели вместе столько удивительных дней и где она испытала столько счастья.

Как странно. Реми научил ее сексу, но теперь это ничего не значило, потому что Эми был нужен только он. Оказывается, не так все было просто. Реми не только преподал ей уроки мастерства, он подарил ей себя. Именно он стал тем волшебником, рядом с которым в ней оживала женщина.

Неожиданно в пении цикад девушке послышался какой-то другой шум. Очень похоже на звук автомобильного мотора. Эми вздрогнула, сердце ее невольно забилось от ожидания и тревоги.

Да, она точно знала, что Реми сейчас должен быть в Париже, но все равно вскочила и понеслась к воротам замка. Увы, это был не Реми. Из серебристой машины вышла высокая стройная блондинка в белых брючках делового покроя, с идеально уложенными волосами, которые ровными прядями спадали ей на плечи.

Селин, слишком красивая для того, чтобы ее описывать обыкновенными словами, стояла перед ней собственной персоной. Первым порывом Эмили было убежать и спрятаться. Взяв себя в руки, она выдавила:

— Привет.

Селин подняла на нее глаза, полные горечи. Ах, как трогательно.

— Здравствуй, рада тебя видеть, — ответила гостья без всякого энтузиазма.

Отчего Селин не в Париже, вместе с Реми? Вслух же Эми сказала:

— А я как раз завтракаю в саду.

— Я просто подумала, что ты уже уехала в Америку. Обещаю, я ненадолго.

— Будешь кофе?

Селин покачала головой, но потом, увидев в руках у Эми дымящуюся чашку, передумала и прошла вслед за Эмили на кухню. Пока Эми, готовила кофе, они подробно обсудили вещи, упакованные в коробки, даты, когда приедут за ними рабочие, чтобы перевезти багаж, а заодно и то, как одеться в дорогу. После чего Эмили пригласила Селин в сад.

— Кажется, ты не меня ожидала увидеть, когда я подъехала, — задумчиво проговорила Селин.

— Конечно, ведь Реми сейчас в Париже.

— Да. Я очень не хотела тебя разочаровать, но... мне так необходимо было тебя увидеть... — И Селин замолчала, словно бы подбирая правильные слова. — У меня... есть к тебе один вопрос, — на ее лице отразилось явное отчаяние. — Ты... его любишь?

Эми вздернула подбородок. Голубые глаза Селин светились, она в нетерпении ломала руки.

— Мне нужно это знать, потому что... видишь ли, я люблю Реми. Я его так сильно люблю! И любила всю свою жизнь.

Каждое слово тысячью иголок вонзалось в сердце бедной Эмили. Эта прекрасная стильная особа с фарфоровой кожей и длиннющими ногами любит Реми? Да она гораздо привлекательнее самой Кэрол, хотя, казалось бы, это невозможно. Они с Реми отличная пара, так подходят друг другу. А какими красивыми будут их дети, если представить! Черноволосые мальчики и девочки блондинки. Эми часто-часто заморгала. Не хватало еще разрыдаться перед Селин.

А та тем временем продолжала:

— Эмили, если ты не любишь Реми, отпусти его. Потому что я действительно очень сильно люблю его.

— Может, будет правильней, если то же самое ты скажешь ему? — предположила Эми. — В конце концов, я ведь уезжаю домой. Как видишь, одна. Если он в Париже и ты живешь там же, то... зачем ты здесь?

— Я не думаю, что Реми готов любить кого-нибудь сейчас. Он еще погружен в горе, которое случилось с ним год назад. Но со временем он сможет.