Весной 1944 г. немцы отмечали, что, несмотря на операции против четников и нежелание немцев подписывать с ними соглашения о перемирии, четники все же были полезны, так как, например, в «…южной Сербии немцы, сербский добровольческий корпус и четники борются плечом к плечу против партизан». Действовавший во главе армейской группы в Сербии генерал пехоты Г. Фелбер считал, что «…движение Д. Михаиловича разделено. В то время как часть активно борется с немцами против коммунистов — при этом не прекращая быть враждебными ко всем оккупантам — небольшие группы Д. Михаиловича в центральной и восточной Сербии продолжают, как и раньше, заниматься диверсиями и саботажем»[151].

Эта ситуация сотрудничества сквозь зубы продолжалась до августа 1944 г., когда положение немцев на Балканах приняло критический характер и стала ясной необходимость эвакуации с Балкан под угрозой опасности окружения сил, находившихся в Греции, Албании и на востоке Югославии. В центре Сербии, в Тополе, 11 августа 1944 г. состоялась встреча офицера абвера князя фон Вреде, представителя командующего силами вермахта на Юго-Востоке, и группы высокопоставленных офицеров четников: майора Д. Рачича, капитанов Н. Недича (однофамильца премьера) и Н. Калаби-ча — представителей Д. Михаиловича. Было договорено, что сам факт этих переговоров останется в тайне. Майор Д. Рачич подчеркнул, что «…до сих пор сотрудничество шло лишь в отдельных областях. Но с учетом ситуации необходимо достичь единого целостного решения» и создать союз всех сербских национальных сил — противников коммунистов (ЮВвО, СГС и СДК), который должна вооружить немецкая сторона. Для создания «сербской армии» представители главы ЮВвО выразили желание договориться о личной встрече Д. Михаиловича и Г. Нойбахера. При этом Д. Михаилович через своих представителей настаивал на том, чтобы и дальше оставаться на нелегальном положении, чтобы встреча проходила не в городе, на том, что четники не могут и не желают надевать немецкую форму[152]. Речь шла о поставке оружия и боеприпасов для вооружения 50 тыс. человек, что, разумеется, не могло быть сделано решением местного командования, для этого была необходима санкция А. Гитлера. Согласно воспоминаниям специального уполномоченного Министерства иностранных дел Рейха Г. Нойбахера, он и командующий силами вермахта на Юго-Востоке М. Вейхс вылетели в штаб фюрера и были приняты вождем Велико-

германского рейха 22 августа 1944 г. В это время шел уже второй день Ясско-Кишиневской операции, Красная армия приступила к вскрытию русских ворот на Балканы — захвату Румынии. Возбужденный фюрер уже с порога поспешил заверить Г. Нойбахера, что «вооружение четников невозможно», объясняя это тем, что сербский национализм представляет собой самую главную опасность для интересов Германии на Балканах[153]. Гитлер также заявил, что «…Германия должна бороться с планами о Великой Сербии всем доступными способами… Сербская армия не должна существовать. Лучше даже определенная коммунистическая опасность»[154].

В штаб Д. Михаиловича (в Сербию) 26 августа 1944 г. прибыла миссия Р. Макдауэлла, подполковника УСС, который попытался использовать переговоры ЮВвО и Г. Нойбахера в соответствии с полученными им инструкциями: «…если позволят обстоятельства, выступать в роли посредника при всех видах предложений о сдаче, которые исходят от немецких, болгарских, венгерских или других неприятельских и коллаборационистских групп..»[155] Переговоры с немцами в августе 1944 г. подходили под эту часть инструкций, что подполковник Р. Макдауелл и подтвердил в своем рапорте после возвращения от Д. Михаиловича. В этом

рапорте он констатировал, что «…не заметил склонности Д. Михаиловича к сотрудничеству с немцами…», и в то же время «.. заметно, насколько Д. Михаилович их ненавидит». Несмотря на запрет А. Гитлера, Г. Нойбахер понимал, что речь шла уже не о стратегических германских интересах, а о спасении собственных жизней и возможности достичь местного соглашения с западными союзниками: 23 августа 1944 г. в Бухаресте вспыхнуло антинемецкое восстание, к которому присоединился и король, 25 августа 1944 г. Болгария завила о своем нейтралитете и послала делегацию в Каир в поисках контакта с западными союзниками, а в Венгрии 29 августа 1944 г. регент Хорти назначил на пост премьер-министра антифашистски настроенного генерала Гезу Лакатоша, сместив прогерманское правительство Деме Стояи, что немцы охарактеризовали как военный переворот. К концу августа — началу сентября 1944 г. Красная армия оказалась на границах Сербии, заняв территории Румынии и Болгарии. Поэтому Г. Нойбахером было дано конфиденциальное согласие на требование четников о невмешательстве немцев в создание союза сербских национальных антикоммунистических сил.

Этот союз, отягощенный взаимным соперничеством и недопониманием, обоюдными обвинениями в принесении национальных интересов в жертву ради британских/немецких господ, все же возник в конце лета 1944 г. Ключевыми точками в его создании стали личные встречи Д. Льотича и командующего силами ЮВвО в Сербии М. Трифунови-ча — 17 мая 1944 г а также Д. Михаиловича и М. Недича 20 августа 1944 г.[156] По воспоминаниям присутствовавшего на первой встрече Б. Костича (секретаря Д. Льотича) результатом беседы стали договоренности о прекращении взаимных нападений, об обмене офицерами связи и обязательной помощи со стороны М. Недича оружием и боеприпасами. Переговоры происходили на территории, контролируемой четниками, в горном селе Брджани, неподалеку от города Горни-Милановац. «Пока все еще были на встрече в Брджа-нах, генерал Трифунович созвал на встречу местных уважаемых крестьян. Он представил им Д. Льотича как профессора Петровича из Белграда, друга четнического Движения, который объяснит им политическую ситуацию. И Д. Льотич, как умел, попытался объяснить этим сербским крестьянам в глуши Шумадии реальную политическую ситуацию в мире. Все его выслушали с напряженным вниманием. Но когда он закончил, вдруг громко высказался один шумадийский крестьянин, который поблагодарил «господина профессора» за его речь, сказал, что собравшимся было бы интереснее, чтобы он им объяснил, как можно помирить и объединить Дражу, Недича и Льотича, так как этого хочет народная душа. Наступила полная тишина. Льотичу помог выйти из этой ситуации генерал Трифунович, который сказал крестьянам, что «господин профессор — как раз один из тех людей, кто старается укрепить согласие Дражи, Недича и Льотича, и для этого как раз и прибыл на эту встречу…»». В результате достигнутых договоренностей в Белград летом 1944 г. прибыл капитан П. Ракович, командир Второго равногорского корпуса, чья канцелярия была в здании правительства Сербии. А советником его был А. Цинцар-Маркович, министр иностранных дел довоенного правительства Югославии, подписавший пакт 25 марта 1941 г. М. Недич передал представителям ЮВвО в течение лета ряд крупных денежных сумм. На личной встрече Д. Михаиловича и М. Недича в селе Ражань, в районе Валева, был достигнут еще ряд договоренностей. Вместе с М. Недичем на этой встрече присутствовали генерал М. Дамьянович (выпущенный из немецкого лагеря военнопленных по просьбе М. Недича в мае 1944 г. и назначенный им на место главы кабинета, в качестве неофициального представителя Д. Михаиловича) и Д. Йованович, градоначальник Белграда и руководитель полицейской службы в недичевской Сербии. Д. Михаиловича как начальника штаба Верховного командования ЮВвО на встрече сопровождали начальник Оперативного отдела штаба Верховного командования ЮВвО полковник М. Лалатович, его заместитель — полковник Л. Бальотич, а также авторитетные офицеры — командующий Церско-Маевичской группы корпусов майор Д. Рачич и командир Горной гвардии Н. Калабич.