Длинная открытая галерея, древняя и обветшалая, тянулась от замка в сторону зарослей. Она была высокой, и снизу ее поддерживал ряд каменных арок, наподобие тех, что строили еще римляне в качестве подпор для своих акведуков. Именно по ней шел тот, кого заметил король. По старческой походке и манере держаться Карл распознал в нем Патрика Линча. В руках управляющего был узелок, вроде тех, что поселянки носят на пашню для своих мужей.

Патрик Линч торопливо двигался мимо открытой колоннады. Вообще, парк здесь имел запущенный вид, как и весь внутренний двор, когда-то ухоженный, а теперь утративший свое былое великолепие, хотя в свете луны картина была более чем живописной. Поэтому, когда на крыльце неожиданно возник силуэт женщины, Карл даже не удивился. Ее появление соответствовало романтическому настроению, навеянному красотой ночи.

Она постояла на крыльце лишь мгновение. Высокая, гибкая, легкая, но очаровательная, благодаря высокой груди и пышным, разметавшимся по плечам черным волосам. Карл узнал Рэйчел и глядел на нее в восхищении. Теперь это была не чопорная пуританка со сдержанными манерами, а легкая ночная нимфа, раскованная в уверенности, что за ней не наблюдают. И эти пышные черные волосы так красили ее. Девушка постояла какое-то время неподвижно, потом закинула руки за голову и сладко потянулась.

У Карла гулко забилось сердце. В каждом движении Рэйчел ощущались чувственность и нега. Сейчас она казалась ему едва ли не желаннее Евы. Он увидел, как она подкинула в руке небольшой кубок, потом легко сбежала по лестнице и устремилась в сторону зарослей. Когда она исчезла во мраке, Карл даже ощутил разочарование. И вдруг принял решение.

Прекрасная способность ориентироваться подсказала ему путь. Задержала лишь крепко укоренившаяся привычка советоваться с Джулианом. Но когда Карл чуть приоткрыл дверь и услышал ровное дыхание спутника, то решил, что не стоит его беспокоить. Пройдя по коридору, он увидел ведущую вниз лестницу и вскоре уже отворял дверь в лунную ночь.

Когда по неровным каменным ступеням он проследовал в сад и ветки разросшихся кустарников стегнули его по ботфортам, Карл невольно приостановился. Парк был столь тих, мрачен и неухожен, что у Карла Стюарта возникло впечатление, будто он попал в девственный лес. Вокруг, склоняясь друг к другу, стояли буки с белыми обнаженными сучьями. Ясень и тис почти срастались кронами, еле давая проникать свету, так что старая аллея, сузившаяся до размеров простой тропы, была едва видна. Карл стоял, замерев, и, когда над головой прозвучал жалобный крик совы, он вздрогнул и хотел было вернуться, но тут же посмеялся над собой.

Он шел довольно долго. Вдруг деревья расступились, и король оказался на открытом пространстве перед блиставшим в свете луны водным зеркалом.

В душе Карла всегда боролись циник и романтик, и первый зачастую преобладал над вторым. Но сейчас Карл ощущал чуть ли не вдохновение. Как зачарованный он глядел на открывшийся вид. Озеро, заросшее по краям ряской, посередине искрилось лунным серебром. Плакучие ивы обрамляли его, опустив к лепечущей воде свои ветви, а на противоположной стороне темнели живописные руины старых готических построек. Легкие и воздушные, они светились проемами окон, тянули к небу свои тонкие башенки. Они были столь красивы, что становилось ясно, почему их не тронули новые владельцы Сент-Прайори. Длинная галерея вела к ним, проходя над узким заливом озера. А за руинами виднелась еще одна стоявшая чуть поодаль постройка – старая романская башня, приземистая и очень широкая, со старинным зубчатым парапетом наверху. Она была столь древней, что казалась старой даже рядом с руинами, и сохранилась лишь благодаря монолитной толще стен.

Карл хотел подойти ближе, но едва он двинулся вдоль озера, как оказался в зарослях крапивы и сердито зашипел, тряся обожженной кистью.

– Зуд скоро пройдет, – раздался рядом негромкий голос.

Карл резко повернулся, вздрогнув от неожиданности, и тут же смешался из-за того, что выказал испуг при молодой девушке.

Рэйчел стояла неподалеку среди огороженных дорожками грядок и спокойно глядела на него.

– Будь сейчас посветлее, я бы нашла для вас щавелевый лист, чтобы вы потерли больное место. Удивительно, как скоро щавель снимает зуд крапивы.

– О, какие пустяки, – произнес Карл, выходя из зарослей и приближаясь к ней. – Сейчас вы, наверное, начнете журить меня, что я в одиночку разгуливаю по вашим владениям.

– Отчего же? Вы – гость. Правда, если бы вы вышли несколько позднее…

– Знаю, знаю. Ваши свирепые псы. Но часы находятся как раз напротив моего окна, а я слышал, что собак спускают лишь в полночь. К тому же я видел, как вы ушли в парк, а перед этим и ваш слуга, мистер Патрик, направился куда-то в эту сторону. Видимо, в Сент-Прайори сейчас самое время для вечерних прогулок. Кстати, ваш управляющий нес узелок. Вы не знаете для чего?

– Узелок? – Голос Рэйчел был спокоен: ни особого волнения, ни любопытства. – А, наверное, это для ланей. Они обитают в парке и стали совсем ручными. Их всегда чем-нибудь угощают.

Она склонилась, стряхивая с листьев ночную влагу в кубок. Пояснила:

– Сейчас самое время собирать росу. Она помогает при подагре, которой страдает дядя Энтони.

Рэйчел выпрямилась. В лунном свете она вдруг показалась Карлу невероятно красивой. Ночь красила ее, это была ее стихия. Сейчас ее кожа казалась скорее бледной, чем смуглой, а глаза – особенно большими и темными. Они, словно отражая сияние ночи, блестели дивным огнем. Необыкновенно прелестно выглядели эти пышные завитки волос: легкие и пушистые, они обрамляли ее лицо, как темное облако. Рэйчел притягивала Карла, и он захотел обнять этот тонкий стан, но что-то его сдерживало. Почему-то он вспомнил, как утром в церкви ее назвали ведьмой, а потом этот взгляд за столом, от которого ему стало не по себе. Да, в этой девушке было нечто колдовское.

И все же Карл не смог удержаться от комплимента:

– У вас просто великолепные волосы, мисс Рэйчел. Жаль, что вы днем прячете их под чепец.

– Так принято, – тихо сказала она.

Карл улыбнулся.

– Здесь удивительно красиво. И эта лунная ночь, и прекрасная женщина рядом. В такую ночь хочется быть поэтом или влюбленным.

Рэйчел глядела на блики воды.

– Да, здесь очень красиво. Мне нравится, что наш парк так разросся. Природа всегда искуснее человека, и я люблю гулять в этих диких зарослях.

Карл понял, что Рэйчел не наделена и сотой долей обычного женского кокетства, не то что ее старшая сестра. Перед истинной невинностью он всегда пасовал – она попросту его не привлекала.

– А ваша сестра…

– О, Ева совсем другая. Ева жила при дворе, у нее иные вкусы. Мы очень разные с ней, хотя искренне любим друг друга. Вам ведь очень понравилась Ева. Это нетрудно было заметить.

Карл задумчиво потеребил ус. Сказал, что ему, видимо, следовало бы вести себя сегодня сдержаннее, ибо то, что не укрылось от глаз Рэйчел, мог заметить и Стивен Гаррисон.