– Нет, – услышала позади себя и резко обернулась, не рассчитав, что под ногами рыхлая земля, хватаясь за кусты, что не помогло, и оказалась прижата к мощной груди Царева.

Тяжело дышала, уткнувшись в его грудь. Не могла остановиться. Его запах плохо на меня действовал. Закрыла глаза и, прочистив горло, выдавила из себя:

– Я могу сама стоять.

– Уверена в этом?

– Да.

Он нехотя отошел, а до меня дошло, что я стою на чем-то подвижном, что спрятано под землей. С писком отошла и присела на корточки. Кирилл мгновенно оказался рядом. Его глаза прожигали меня, а потом он опустил голову вниз и, быстро натянув перчатки, начал копать руками.

– Я сам, – произнес мужчина, когда хотела помочь, и мне оставалось наблюдать. Хотя по запаху понимала, что там… орган животного. Мужчина выкопал сердце. Небольшое, принадлежащее львице. Животному, не оборотню.

По коже пошли мурашки. Эта тварь специально его здесь оставила.

– Тут записка.

Кирилл вытащил когда-то белый конверт, пропитанный в засохшей крови. Он вскрыл его и произнес:

«Добро побеждает зло…»

– Хм… – протянул мужчина, я же не могла отвести взгляд от почерка, заставляя себя глушить эмоции. Нельзя впадать в панику.

– У тебя есть кейс или пакет? – выдавила, чтобы отвлечь себя от ужасных мыслей.

– Да.

– Сходи, пожалуйста… – выдавила, удивляясь тому, как спокойно Царев отреагировал на мою просьбу и без вопросов пошел. Дождалась, пока он окажется на приличном расстоянии, и подняла конверт, вдыхая запах, с ужасом понимая, что на конверте кровь не только убитой львицы, но и родного мне человека.

Салиты.

Получается, письмо адресовано мне? Но почему?

Положила на место, начиная осматривать сердце. Без повреждений. Вырезали из груди профессионально. Разрывов нет. Нужно провести анализы и тогда.

Да к черту эти анализы! Сейчас у меня была только одна бешеная потребность – дотронуться до него и узнать, что происходило с животным перед его смертью. И еще… хоть что-то узнать о сестре. Не понимала, как она там оказалась.

Ее держат в плену? Может, именно поэтому я не смогла ее найти.

Спокойно думать не получалось. Все во мне бурлило от эмоций.

Протянула руку и зависла в таком положении. Честно, было страшно. А если я увижу, как истязают мою сестру? Или еще хуже? Ничего хорошего в голову не лезло. Сняла перчатку и прикоснулась к сердцу, закрывая глаза, погружаясь в темноту, полностью отключаясь от реальности.

Я ничего не видела. Совсем. Только могла слышать разъяренную хищницу и… голос. Голос своей сестры, читающей сказку о Красной Шапочке. Сестра сидела где-то там… за стеной. Я была уверена, что она и не знала, кому читает и для чего.

Послышался скрип, открылась дверь. И меня моментально накрыло тошнотворным запахом волков. Больше трех. Четыре или пять. Оборотни в звериной сущности. Не зная, что на меня нашло, я пошла вперед, натыкаясь на железные прутья, хватаясь руками за них, громко выкрикивая:

– Нет! Пожалуйста!

А потом услышала смех. Ужасный. Женский. Такой жуткий, что не могла слышать, и я закрывала уши, чтобы не сойти с ума.

Рычание львицы и боевой хрип волков, бросающихся на нее, я не могла пропустить, даже если бы захотела. Я вновь поднялась и лихорадочно начала хвататься за прутья, пытаясь найти выход. Дергала, водила руками, но его не было… А потом все исчезло, кроме продирающих до костей звуков, заставляющих меня закричать.

* * *

Очнулась в машине с головной болью. Кирилл управлял машиной, вглядываясь вперед. Не помнила, как я здесь оказалась, а значит, я упала в обморок. Наверное.

Захотелось стать невидимой от идиотской ситуации. Прокололась.

– Вода в подлокотнике, сок в бардачке, – спокойно произнес Царев, продолжая сканировать дорогу.

– Спасибо, – прошептала и взяла минералку.

Не знала, как начать разговор. И не представляла, что буду говорить. Это же черный лев, у него есть дар чувствовать состояние триады. И неважно, что я их скрывала. Кирилл очень опасный хищник, который без советов и подсказок все видит и замечает.

– Сама расскажешь или мне придется догадываться и выпытывать из тебя?

– Есть мысли?

– Есть. Черная триада обладает даром воспоминания умерших, – не спросил, а утвердительно заявил.

Даром… Проклятием, а не даром. Так точнее.

– Я вижу последние часы убитых.

– Ты была на грани смерти? – произнес он, резко повернувшись ко мне, всматриваясь в глаза.

– Это важно?

– Я жду, Фари.

– А можно не обо мне? Мы… договорились.

Он повел головой, как-то грубо усмехаясь, а потом сухо произнес:

– Что ты видела?

– Львицу. Ей страшно. Она в кромешной тьме, а там… на заднем плане… читают сказку про Красную Шапочку.

– Дальше…

– Дальше… пришли волки. Оборотни. Я не знаю, почему… – облизнула губы, пытаясь говорить собранно и спокойно, – не выдержала и закричала, а потом послышался женский хохот и крик.

– Раньше так было всегда?

– Нет, раньше я видела все глазами жертвы. Но после убийства лейтенанта… все иначе. Будто я там… присутствую… рядом. Не могу понять.

– Что по лейтенанту?

Рассказ был недолгим. Кирилл только слушал, не перебивал, о чем-то размышлял. Что удивляло, я впервые все рассказала. Доверилась. Почему? Не могла понять… себя. Ведь общаясь с ним, я предавала тех, кого уважала и любила. Но… сейчас я видела в этом необходимость. Появилась серьезная проблема и без его помощи ее не решить.

Это работа.

А потом… когда все решится, Кирилл уедет и все будет как прежде.

Пока я размышляла, не заметила, как мы подъехали к двухэтажному коттеджу, находящемуся на окраине городка близ леса. Раньше мне это очень нравилось. Сюда просто так не заезжали, если только конкретно в гости. И теперь Кирилл будет проживать здесь вместе со мной. В какой-то момент запаниковала, но все же взяла себя в руки, обещая, сделать все, чтобы игнорировать его.

Мы общаемся только по работе. Здесь… каждый сам по себе.

Попросила Кирилла подождать в коридоре, а сама забежала к себе, планируя взять ключи, спрятанные в шкафчике в зале, как обозначалось при заезде. Нужно отдать и показать квартиру. Так, на пять минут. Обернулась и пораженно застыла на месте, наблюдая Кирилла на своей территории. Естественно, у двери он не остался, проигнорировав мою просьбу. Мужчина как раз заинтересованно рассматривал картины на стене.