этот метод ещё во время дипломатической службы в Стамбуле. Иногда надо было опередить курьерскую службу, чтобы обесценить донесения конкурентов.

Невероятно, но к вечеру следующего дня весть о состоявшейся баталии у крепости Рущук в Петербург дошла. Особенно впечатлила разница в потерях. Турки потеряли более четырёх тысяч – против пятисот погибших с нашей стороны. Исходя из количества принявших в сражении войск – это были ничтожные потери. Не дожидаясь прибытия официальных гонцов с рапортами, было приказано возвести праздничный салют. Император сиял. Наконец дождались хоть какого-то просвета в череде полной неопределённости. В этот вечер во дворце разливали шампанское. На площадь выкатили для народа бочки с вином. Победу под Рущуком отметили салютом и красочным фейерверком.

Над неуспевающими остыть за короткую ночь водами седого Дуная клубился седой туман. Раскалённый воздух остывал быстрее. Серые воздушные клубы распространялись по пологим берегам левого берега, крупным и мелким островам. Постепенно заполняли кривые излучины глубоких оврагов, часто прорезавших дождевыми ручьями высокий правый берег.

Светало.

Из шатра главнокомандующего, откинув полог, вышел закутанный в чёрный плащ человек. Резво вскочил на коня, вонзил шпоры в бока, коршуном метнулся в сторону реки и быстро скрылся в тумане.

Михаилу Илларионовичу так и не удалось до сих пор прилечь. Просидели с Каменским за широко раскинутой картой. Долго и подробно расспрашивал того обо всех мелочах. Кутузова интересовало всё – от местонахождения визиря, его настроения, аппетита, количества охраны, расположения войскового прикрытия до расположения войск Измаил-бея, его настроения.

По всем военным канонам, в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств, быстро могли прийти на помощь Ахмет-паше только войска Измаил-бея. Но на руку Кутузову играли непростые взаимоотношения между этими, занимающими видные посты в правящей иерархии Османской империи сибаритами. Постоянная конкуренция и соперничество между Измаил-беем и Ахмет-пашой мешала им в выполнении государственных задач. Понимал это и султан Махмуд II, но ничего поделать не мог. В государстве сильны были нравы, сложившиеся веками на основе предрассудков.

Султан Махмуд II пытался произвести государственные реформы по подобию европейских, но повсюду встречал противодействие, иногда даже открытое. Особенно среди духовенства и чиновничества. Он стремился ввести в управление страной правильную администрацию, подчинить всех центральной власти. Сделать власть действительной, а не фиктивной. Но это не находило поддержки в народе.

Кутузов на дипломатической службе в Стамбуле основательно изучил порядки Османской империи. И сейчас ему очень пригодился приобретённый в те времена бесценный опыт. Он не в состоянии был объяснить свои поступки, принятые неожиданно для всех, свои странные решения. Он часто сам руководствовался только шестым чувством. Это был дар предвидения, но на основе полученного бесценного богатого жизненного опыта. И ещё этому способствовали долгие размышления во время продолжительного лечения после полученных им практически смертельных ран и огромных стрессовых ситуаций во время вынужденных смертельных атак, особенно при взятии Измаила.

Генерал-лейтенант Евгений Иванович Марков (1769–1828). Мастерская Джоржа Доу, Государственный Эрмитаж,

Военная галерея, Санкт-Петербург

Кутузов получил сведения от Каменского: хитрый Ахмет-паша за ночь переправил почти все свои силы на левый берег, сам же не собирается переносить свой штаб. Несмотря на все ухищрения Кутузова, оставил при себе некоторую часть войска.

Поразмышляв немного, принял новый план действий. Первым делом послал гонцов к командующему Дунайской флотилией – капитану 2-го ранга Дмитрию Акимову – с пакетом. Потом вызвал своего давнего приятеля генерала Маркова. Они долго сидели за картой, водили указкой по ней, что-то горячо обсуждали.

В конце, когда все вопросы были оговорены, Марков встал, отдав честь, собрался покинуть штабной шатёр. Но Михаил Илларионович остановил его, по-отечески обнял старого боевого товарища. Дружеским тоном проговорил:

– Евгений Иванович, я надеюсь на тебя, мой друг. Вся наша общая виктория лежит на твоих натруженных плечах. Иди с богом.

И перекрестил Маркова.

Глава 20

С рассветом от тёплых солнечных лучей речной туман рассеялся. Перед глазами армий открылась панорама с существенными изменениями за короткую ночь.

Турецкий плацдарм на левом берегу значительно расширился и укрепился. Появились серьёзно укреплённые бастионы и на острове.

Грохнули первые выстрелы из турецких осадных пушек. В ответ грянули русские батареи. Вскоре разразилась новая смертельная битва. Кровавый бой продолжался целый день, не принеся ни одной из сторон каких-то преимуществ.

Генерал Марков в тот же день прибыл в расположение своего корпуса, размещённого севернее основных сил, с целью прикрытия тылов армии. Провёл короткое совещание. Не раскрывая до конца всех планов, приказал готовить подразделения корпуса к длительному маршу в сторону поселения Петрошаны. Отправив командиров исполнять распоряжения, оставил сапёров. Те, получив особое задание, озадаченные, пошли его выполнять.

На следующий день, ближе к вечеру в сторону Петрошан отправились разведчики, за ними первые отряды корпуса. Двигались под прикрытием ночи, выполняя приказ – не шуметь, осуществлять передвижение скрытно. Вопросов никто не задавал, старались выполнить приказ в точности.

К утру, достигнув указанного села, выставили боевое охранение. Разбив лагерь, занялись хозяйственными делами, варили кашу, кормили коней, приводили в порядок тяжёлые обозы. Сапёры, передохнув и наскоро поев, отправились далее под прикрытием отряда егерей и полусотни казаков.

Всего корпус состоял из пяти тысяч пехоты, более двух тысяч кавалерии при тридцати восьми единицах орудий. Сила внушительная.

Переночевав, тихо, без особого шума поднялись, не заходя в село, отправились южнее к берегу Дуная.

К удивлению видавших виды вояк, у изготовленных сапёрами причалов ждали новенькие и с пушками на борту лансоны, тяжёлые шлюпы речной флотилии.

Управившись с переправой за сутки, продолжили осторожное продвижение уже по правому берегу, но в обратном направлении, к Рущуку. Вперёд была выслана разведка. Скрытность оставалась главным условием их продвижения.

В результате к вечеру приблизились к лагерю турок, оставаясь совершенно никем незамеченными. В десяти вёрстах от турецких позиций остановились, пехоту спрятали в лесу, конницу укрыли в оврагах, остерегались чужого глаза. Стемнело быстро. Марков вызвал Иловайского, командира кавалерии. Через мгновение тот прибыл.

Донской казак полковник Иловайский. За его плечами уже был серьёзный военный опыт. Сын войскового атамана Дмитрия Ивановича Иловайского. Обучался во 2-м кадетском корпусе в Санкт-Петербурге, по окончании был назначен в атаманский полк. Далее нёс кордонную службу в Австрии. Сражался в военной кампании 1806–1807 года с французами. Затем возглавил казачий полк в Молдавской армии. Сражался под Силистрией, Шумлой, получил чин полковника и вот теперь вошёл в отряд Евгения Ивановича.

Одно настораживало: командиром одного из эскадронов являлся майор Павел Бибиков, племянник жены главнокомандующего. Он ничего не имел против майора. Наоборот, тот был достаточно исполнительным, добросовестным офицером. Но уж