Небо над головой надсадно ревело двигателями пикирующих самолетов. По старой фронтовой привычке Алпатов автоматически отметил: «Наши!» Сержант с пулеметом в руках, уже собравшийся помирать, вскинул голову и улыбнулся…

Штурмовики стальными ястребами пикировали из поднебесья. Реактивные снаряды устремлялись к земле. Летчики ставили последнюю точку в этом бою. Пулеметчика отшвырнуло взрывной волной. Небо поменялось с землей местами.

Штурмовики прилетели на помощь остаткам десанта. Сегодня «летающие танки» были полновластными хозяевами неба. Не было и в помине их двух главных врагов: зениток и истребителей противника.

Ведомый, обнаружив цель, покачал крыльями. Ошибиться невозможно. Черные стальные остовы выгоревших «тридцатьчетверок» с выбитыми катками, перебитыми гусеницами и скособоченными орудийными башнями были единственным ориентиром в бескрайней степи для «Ил-2». На земле среди подбитых, горящих факелами танков метались крошечные человечки в зеленой форме. Наши или японцы – не поймешь. Вроде японцы. Командир группы передал по рации команду летчикам: «Приготовиться к штурмовке!.. Разворот вправо! Атакуем!»

Штурмовка! Из-под крыльев самолетов сорвались с направляющих реактивные снаряды. Огненные стрелы, оставляя за собой дымный след, понеслись к цели. Буквально через секунды на земле распустились огненные цветы взрывов. Одновременно с пуском ракет летчики дали дружный залп бортового оружия. Пушки и пулеметы молотили безостановочно. Воздушные асы боеприпасов не экономили.

Пикировали летчики на «илюхах» круто, а выводили самолеты из атаки на высоте пяти метров, а иногда и ниже. Ведомый разглядел искаженные ужасом лица, выпученные от страха раскосые глаза желтолицых солдат, разбегающихся в панике в разные стороны. «Белые тигры» напоминали нашкодивших котят. Пришла пора держать ответ. Летчики на выходе из пике от души поливали их свинцом.

Штурмовики, закончив первую атаку, пошли по «кругу», заходя на следующую. Крутой вираж, и «крылатые танки» еще раз прошли над подбитыми земными сородичами, «причесывая» японцев огнем из бортового оружия.

Горючее у «ильюшиных» было на исходе. В наушниках летчиков раздался голос командира: «Выходим из боя!» Оставив под крылом море огня, штурмовики легли на обратный курс. После двух воздушных налетов на земле осталось месиво: кровавые ошметки тел вперемешку с землей и разбитым оружием.

Штурмовка закончилась. Горючего хватит впритык вернуться назад. Рыцари неба улетели на полевой аэродром подскока. Надо заправиться, пополнить боекомплект пушек и пулеметов и снова в небо. На взлет! Сегодня у асов из ВВС был аншлаг!

* * *

Шел двадцатый год эпохи Сева, что по-японски означает – лучезарная, мирная жизнь. Пышное, красивое название. Шел август 1945 года, заканчивалась другая эпоха – эпоха крови и побед…

Ближайшей тактической задачей второй бригады было уничтожить опорный пункт, расположенный на господствующей высоте, получившей здесь название «Верблюд». В двух «горбах» этого японского верблюда скрывались трехъярусные железобетонные галереи. Подземное топливохранилище. Колоссальные склады продуктов и боеприпасов могли питать гарнизон укрепрайона в полной изоляции от основных сил. Подземная горная речка была неиссякаемым источником питьевой воды, а заодно крутила лопатки турбин электростанции.

Узел японской фортификации с презрительной надменностью возвышался над Маньчжурией. Здесь против русских солдат стояли все препятствия, какие только в состоянии создать человек в соединении с чудовищными природными преградами. Штурм этого узла мог быть осуществлен титанической работой артиллерии. Залпами гаубиц поднять на воздух японский бетон. Но это усилие – исполинское. Пришлось бы тянуть железнодорожную ветку для подвоза снарядов. Командование решило взять укрепленный узел хитростью и малой кровью советских солдат…

Из темных провалов глазниц-амбразур выглядывали стволы орудий и пулеметов. Извилистые гряды исполинских валунов, вросших в землю, органично вписанные в местность, служили препятствием для танков и самоходок. Противотанковая преграда, искусно замаскированная под естественный рельеф.

Высокая гора была изрыта бункерами и казематами, соединенными между собой переходами. Не забыли и о полевом госпитале с операционными и палатами. Готовились всерьез и надолго.

Равнину, густо заросшую гаоляном, уцелевшие местные жители окрестили «равниной смерти». Угрожающее название имело двойной смысл. Японцы называли ее так в полной уверенности, что для наступающих она станет сплошной братской могилой. Китайцы – потому что она уже была многослойным кладбищем. Под дерном покоились останки десятков тысяч строителей. Они унесли с собой в могилу тайну укрепрайона. Все, кто трудился на возведении «Верблюда», были истреблены. Закопали их во рвах, вырытых самими китайцами. Потом выпирающие длинные земляные горбы разровняли танками и аккуратно засеяли. Сочный гаолян особенно хорошо рос в этом месте…

За бетонными стенами надежно скрывались крупнокалиберные пулеметы и пушки. Пленные, словно сговорились, повторяли одно и то же: «Место неприступно…»

То, что задумано в штабах, не всегда аморально.

Пока танковая рота Шаржукова с десантом на броне, захлебываясь своей и вражеской кровью, отвлекала на себя внимание мобильного прикрытия «Верблюда», начался штурм после обходного маневра.

Орудия стояли наготове. Расчеты замерли в тягучем ожидании у пушек. Батальоны, подготовленные для бесшумного передвижения, собирались на штурм без выстрела, рассчитанный на внезапность удара. Плащ-палатки сброшены, вещмешки оставлены, сапоги, без которых немыслим солдат, сняты. Удар надо провести без звука! Сапоги сменили на туфли, какие носят китайские крестьяне. Интенданты оставили гулять босиком все близлежащие деревни, попадавшиеся на пути армейских колонн. Вокруг пояса обвязались веревками. Все необходимое для боя под рукой.

Выбрали отвесные кручи обратного склона. Никто и помыслить не мог о нападении оттуда. Впереди карабкались разведчики, специально натренированные для бесшумного восхождения. Они тянули за собой веревки, за которые цеплялись пехотинцы, чтобы не сорваться в пропасть с кручи. Японцы так ничего и не услышали. Защитникам горной цитадели русские свалились на голову, как гром среди ясного неба. «Мы залезли к ним в форточки», – рассказал потом командир передовой группы. Штурмовые отряды и впрямь подкрались вплотную к дотам, застигли самураев врасплох. Ножи, удавки, с хрустом сворачивали шеи. Ни вздоха, ни крика. Рукопашные схватки в узких коридорах. Молча резали и душили часовых и дежурные расчеты. Бетон укреплений «прогрызли» без помощи орудий. Бог войны в этот раз остался не у дел. В первые бреши следом за штурмовиками хлынула многострадальная пехота.

Японцы дрались с яростью обреченных. Никто не собирался сдаваться в плен, не молил о пощаде. Да и в плен сегодня никого не брали. В глубине опорного пункта кипел бой, распавшийся на отдельные схватки за каждый дот, подземное убежище, бетонный коридор. Солдат, прикованных к пулеметам длинными цепями, просто закалывали штыками. Бронедвери подрывали накладными зарядами. Шалишь! Не удастся отсидеться за стальными переборками.