Мы выехали из города затемно. Сигурд вместе с варяжским отрядом поджидал меня возле дома. Их сопровождал уже известный мне отец Григорий, который, как оказалось, знал язык франков не хуже болгарского и потому мог взять на себя роль переводчика. Ночная охрана, все еще стоявшая на перекрестках пустынных улиц, почтительно расступалась перед нашей кавалькадой, поспешно салютуя варварам, мчащимся куда-то в туманную даль.

Возле монастыря мы остановились. Дюжина варягов выстроилась полукругом возле ворот, мы же с Сигурдом спешились и направились за мальчиком. По двору бродили несколько монахов, видимо занимаясь утренней уборкой, а больше никого не было. Я обвел пристальным взглядом двор монастыря и крыши окрестных строений. Меня мучили какие-то мрачные предчувствия, и я побаивался вывозить парнишку за пределы монастыря. Должно было пройти немало месяцев, чтобы из моей памяти исчезло ужасное видение зияющей расселины в горле болгарина. Была ли то работа таинственного монаха, его подручных или каких-то иных сил, но они не успокоятся, пока несостоявшийся убийца жив. С другой стороны, трехдневные расспросы вельможных лиц и богатых торговцев не дали ровным счетом ничего, и только Фома мог привести меня к логову заговорщиков. К тому же я не хотел подвергать Анну излишнему риску.

Анна уже проснулась. Она вышла из кельи, кутаясь в теплую шерстяную накидку — паллу, и передала мне небольшой ларец с лекарствами.

— Эту мазь ты будешь наносить на его раны, — сказала она, указывая на маленький глиняный горшочек. — В этой коробке находится материал для перевязок. Повязки нужно менять каждый день. Если у него вновь начнутся сильные боли, дай ему пожевать кусочек коры. И желательно время от времени промывать раны родниковой водой.

Я поморщился: этим ранним утром мой голодный желудок не выдержал и взбунтовался.

— Мне довелось участвовать в десятке битв, — напомнил я ей. — Я видел, как воины куда с более тяжелыми ранениями проходили после них по двадцать миль. Полевую медицину я осваивал практически.

Она проигнорировала мое не слишком учтивое замечание.

— Сигурд получил все необходимые инструкции. Он присмотрит за Фомой. Кормите мальчика получше — ему нужно восстановить силы.

— Ясное дело.

Конечно же, я не желал мальчику зла, но понимал, что с полным выздоровлением к нему вернется и былая прыть. А если он сбежит, нам всем не сносить головы.

Все это время Фома молча стоял в углу. Анна нашла для него грубый монашеский подрясник, который оказался ему несколько коротковат, и плащ. Поцеловав мальчика в щеку, она натянула ему на голову капюшон, скрывавший его лицо, и легонько подтолкнула его ко мне.

— Вам придется поторопиться, — сказала она. — Скоро рассвет.

Я думал о том же, но при этом втайне надеялся на то, что Анна чмокнет в щеку и меня. Кто бы мог подумать, что мне, отцу двух дочерей и старому вдовцу, в подобной ситуации может прийти на ум такая мысль!

Так и не дождавшись поцелуя, я вывел Фому на улицу. Он не сопротивлялся, пока я связывал ему руки, стараясь не перетягивать узел, дабы мальчик мог самостоятельно держаться в седле. Почувствовавшая мое настроение лошадка занервничала. Я ласково потрепал ее по загривку и забрался в седло, после чего Сигурд посадил Фому передо мной. Обведя взглядом округу, я обратил внимание на то, что во многих домах уже открылись ставни. Сидевший передо мной мальчишка совсем недавно стоял на крыше дома резчика по кости с цангрой в руках, дожидаясь подхода императорской процессии. Кто знает, быть может, таинственный монах успел подготовить ему замену?

Эта мысль тут же привела меня в чувство, и я направил свою лошадь к Элрику и Сигурду.

— Поедем через Харисийские ворота, — объявил Сигурд. — Так будет быстрее всего.

— Слишком очевидно, — поспешно возразил я. — Возможно, за ними наблюдают. Лучше выехать из города через ворота Святого Романа и переправиться через реку выше по течению.

Сигурд сверкнул на меня глазами. Я заметил, что он приторочил к седлу кожаную петлю, предназначавшуюся для боевого топора.

— Наблюдают?! О ком это ты? Или ты полагаешь, что с нами воюет незримая армия тьмы, у которой шпионы сидят на каждом углу? Речь идет всего лишь о каком-то монахе и о горстке болгарских наемников.

— Если мы будем медлить, они разыщут нас без особого труда. Крисафий согласился бы со мною. Мы поедем через ворота Святого Романа.

Сигурд натянул поводья и показал мне свой огромный кулак.

— Все решает сила, Деметрий, сила мужской руки. Если наши недруги поджидают нас, тем хуже для них.

— Твоя рука, как, впрочем, и твои доспехи, не устоит против оружия, которым обладают эти люди, если только мы сами не выберем время нашей встречи с ними. Ты так долго топтал коридоры дворца, Сигурд, что забыл о столь важной вещи, как разведка?

Не давая ему ответить, я пришпорил лошадь и направил ее вперед. К моему облегчению, позади меня послышался звук копыт, следующих за мной.

Уже начинало светать. Мы быстро миновали грязные городские улочки и вскоре оказались у ворот Святого Романа. Охрана ворот, знавшая Сигурда в лицо, не стала чинить нам препятствий, и вскоре мы выехали в широкие поля, простиравшиеся во все стороны от стен города. Урожай был давным-давно убран, однако то тут, то там виднелись группы людей, распахивавших на своих волах целинные земли. Встающее солнце едва пробивалось сквозь серые облака, но из-за того, что я отвык подолгу держаться в седле и прикладывая слишком много ненужных усилий, мне вскоре стало так жарко, что пришлось сбросить плащ и затолкать его в седельную сумку. Я попридержал лошадку, памятуя о нездоровье своего седока, и невольно залюбовался округой, стараясь при этом не смотреть в сторону мрачного, словно туча, Сигурда, с которым после отъезда из монастыря мы не перемолвились ни словом.

Услышав слева бряцание железа, я обернулся и увидел, что меня нагоняет Элрик. Несмотря на почтенный возраст, он держался в седле более чем уверенно и что-то тихонько напевал.

— Ты расстроил нашего командира, — заявил он, прервав мурлыканье. — Он воин, и не стоит напоминать ему о том, что он еще и украшение императорской свиты. Ему пристало сражаться с норманнами, а не впечатлять своим видом знатных господ и послов.

Я нервно глянул на Сигурда, но тот либо не слышал этих слов, либо притворился, что не слышит.

— Я уже знаю о его нелюбви к норманнам. Он говорил, что они забрали себе ваше королевство, так же как забрали у нас Сицилию и едва не захватили Аттику, если бы император не оказал им сопротивление.

Элрик кивнул:

— Они пришли тридцать лет назад, и даже могущественный король, правивший на нашем острове, не смог противостоять их страшному натиску. Сигурд был тогда совсем еще ребенком, мне же довелось воевать с ними.

— Ты сражался с норманнами? — изумился я, с трудом представив, как этот почтенный старец косит своим топором врагов в горах Фулы.