– Сына вашего я полюблю, как своего. В этом можешь быть уверена.

Катуари сделала шаг к Луизе, и та шарахнулась от нее и едва не упала в пропасть, замахав руками и вскрикнув от ужаса.

– Дайте мне пройти! Я оставлю вам мужа! Мы и так уже давно не живем! Пощадите! Я дам вам много денег! Они у меня есть!

– Не говори глупостей, мадам. Я не понимаю ценности денег, и они мне не нужны. Посмотри, солнце вот-вот закатится за горизонт.

Луиза судорожно оглянулась, а Катуари сильно толкнула ее мягкое тело к пропасти. Руки вскинулись вверх, тело потеряло устойчивость и опрокинулось в пропасть. Вопль ужаса, смертельного страха коротко пронесся над темнеющим мысом и потонул в грохоте волн у его подножия.

Катуари даже не посмотрела вниз. Она лишь мгновение оставалась на месте. Взглянула на полыхающий закат и повернулась к пропасти спиной.

Она неторопливо спускалась вниз по тропе, виляющей среди камней, деревьев и высокого кустарника, цепляющегося за скудную почву.

На холм с валунами она пришла уже глубокой ночью. Луна взошла, было светло, тихо, и лишь тучи москитов непрестанно гудели в воздухе.

Индеец и Жан поднялись навстречу, заслышав ее приближение. Они молча смотрели в спокойное лицо женщины, ждали ее слова.

– Можно отправляться домой, – бросила она тихим голосом. – Жан, ты должен намекнуть Люку, что я готова вернуться, но это скажешь недели через три. Не спеши с этим. Я подожду.

– К-катуари, – сбивчиво спросил мальчишка, – ч-что ты с-сделала с Луизой?

– А что я могла с ней сделать? Ничего особенного. И это не должно тебя интересовать. И никого это не должно касаться. Разве я была здесь?

В ее словах Жан услышал скрытую угрозу. Мальчишка поежился от страха, закрыл рот и притих, пришибленный всем тем, что сейчас случилось. Он был уверен, что Луизы больше не существует. Это его оглушило.

Он бросил боязливый взгляд на Катуари, а та, заметив это, молвила:

– Надеюсь, ты меня хорошо понял, Жан Улитка. Иди в усадьбу и сиди незаметно.

Тот молча кивнул, сорвался с места и мгновенно исчез, лишь шум его торопливых шагов затихал в ночной тиши.

– Боюсь я за него, Катуари, – тихо произнес индеец.

– Он будет молчать, Хитора. Из страха или из уважения ко мне, но будет молчать. Я не сомневаюсь в этом. Ты готов?

Индеец молча кивнул, закинул оружие и сумку за спину и зашагал вниз по склону холма. Им предстояло два дня нелегкого и опасного пути до того места, где была спрятана лодка.

Луизу долго искали, пока один негр не обнаружил ее истрепанное тело, прибитое волнами к скалистому берегу недалеко от мыса.

После недолгих обсуждений все решили, что она по неосторожности оступилась и упала в море, разбившись об острые выступы подножия.

Лука странным образом почти ничего не испытывал, узнав о смерти жены. В голове вихрем вились разные мысли, но главная была о Катуари. Без всяких радостей и восторгов, но он все же был рад такому повороту судьбы. И лишь неуверенность в самой Катуари, неясность даже того, где она сейчас находится, заставляли его беспокоиться и волноваться. Было, конечно же, жалко и сына, оставшегося без матери.

И он почти все время носил Максима на руках, лишь на время отдавая кормилице.

Друзья поглядывали на него со смешанным чувством сожаления и благодушия.

Луизу похоронили под развесистым деревом сумамейра с воздушными корнями. Скромный крест едва возвышался над лужайкой. Лука специально выбрал место подальше от дома, где могилу трудно было бы обнаружить.

Он не горевал. Внутри ничего не осталось от Луизы. Это его немного беспокоило, он опасался, что стал чересчур черствым, бездушным эгоистом.

Это ощущение потом надолго оставило неприятный осадок в его душе. Он был недоволен собой, и плохое настроение не покидало его несколько недель.

– Лука, ты когда собираешься в дорогу? – спросил Назар, когда прошло уже дней десять после похорон. – Время не ждет.

– Может, ты заменишь меня на этот раз? Да и товар в основном твой.

– Товар не мой, а наш, Лука. А судно твое, и тебе им распоряжаться. Решай, но побыстрее. Иначе мы можем многое потерять. Де Казен пока ничего не предпринимает, но ведь рано или поздно не вытерпит и устроит какую-нибудь гадость. Как вернешься, надо будет нам самим с ним разобраться. Помнишь, ты же говорил об этом с Савко?

После недолгого раздумья Лука кивнул согласно, проговорив:

– Ты прав, Назар. Надо отправляться в дорогу. Дела не должны остановиться из-за меня. Иду немедленно, Назар. Распорядись об этом, прошу тебя. А с господином губернатором после возвращения обязательно потолкуем по-казацки.

– И не будет это смертным грехом, Лука. Бог милостив, он простит. Или господину де Казену не жить, или тебе, детям твоим и Катуари, да и нам всем. Капитан наш бывший не успокоится, пока этого не добьется.

Лука ушел на север через два дня. И ветер оказался благоприятным.

Он посетил Сен-Мартен и оформил вступление во владение наследством жены.

– Люк, ты теперь богат! – улыбнулся Жан, заглянул в глаза и загадочно усмехнулся.

Лука отмахнулся от мальчишки, не заметив его коварного намека.

– Меня, Жан, постоянно мучает вопрос: где мне отыскать Кату. Это не дает мне покоя. Ты не можешь это узнать? Постарайся, прошу тебя!

– Я мало знать, Люк. Много день нужно тратить на поиск. – И опять Лука не обратил внимания на интонацию и выражение лица мальчишки. – А что я буду за это иметь, Люк?

– Тебя начали интересовать деньги? – удивился Лука. – С каких это пор ты так изменился, Жан?

– Я понимать, что деньги дать свобода и власть.

– Да ты не так прост, как я думал, Жан! Это уже занятно. Но я обещаю, что внакладе ты не останешься. Ты веришь мне?

– Я верить, Люк! – И Жан довольно засмеялся. – После прихода домой я постараться отыскать Катуари. Две или три недели надо.

– А лодка? Как без лодки добраться до Доминики?

– Лодка надо, Люк. Это так. И один человек.

– А судно не подойдет? Мы бы вместе пошли искать Катуари.

Лука подумал немного, просительно смотрел на мальчишку, а тот ответил решительно и определенно:

– Нет, Люк. Судно нет. Лучше лодка. Хорошо с парус.

– Так это еще легче, Жан. Рыболовный баркас будет тебе предоставлен тут же по приходу домой.

Оставив дела на острове управляющему, Лука поспешил на Гваделупу.

Жан отправился на поиски Катуари на следующий же день после возвращения. Он согласился взять с собой лишь одного индейца, который остался жить в усадьбе еще при строительстве первого корабля.