Это была не птица. Но ведь отец рассказывал, что в его мире люди строили машины, как колдеры, и летали на них по воздуху. Не попала ли я в его мир, в мир моего отца?

Но он никогда не говорил о таком городе или местности, засыпанной пеплом и песком.

Предмет в небе все увеличивался, а затем завис между двумя башнями. Я увидела платформу, более твердую, чем кружевные дороги, которые обеспечивали проход между вершинами башен. Небесный механизм осторожно опустился на платформу. С такого расстояния я не могла рассмотреть, выходили ли из него люди, чтобы войти в одну из четырех башен по углам открытого пространства, но все же это было так странно, что я даже немного испугалась.

Знания колдеров, их машины и люди, которых они своей волей обращали в машины — все это так давно считалось Злом, что мы в Эсткарпе привыкли относиться с отвращением ко всей их работе. И в этом месте пахло Злом, и оно не походило на зло Эскора, которое я понимала. Это здешнее зло происходило от преступно изогнутого пути жизни, полностью чуждого всему, что я знала.

Однако мы должны были найти пищу и воду, или я умереть. Но никто добровольно не выбирает смерть, если есть хоть какой-то шанс остаться в живых. Мы стояли и смотрели на фантастический город — вернее, я смотрела, потому что Айлия вроде бы не видела ничего.

Единственный вход в башню на уровне земли был, по-видимому, туннелем для продолжающейся дороги. В стенах не было больше отверстий для тянущейся воздушной линии, а та была выше самых высоких шпилей Эс-Касла, и окон тоже не было. Волей-неволей приходилось идти по дороге, а у меня не хватало духу поставить ногу на эту гладкую поверхность. Надолго ли хватит наших сил без припасов? Всякое промедление истощало нас.

Стемнело. Может быть, темнота будет нашим другом? Я посмотрела в темное небо и увидела вспышки сияний по линиям межбашенных путей, как блеск капелек росы на паутине.

В туннелях, куда вели дороги, освещение было тусклым. Свет мог быть враждебным нам, но выбора у нас не было, и я взяла Айлию за руку. Она больше не указывала нам путь, но и не вырывалась, когда я потащила ее вперед к входу.

Когда мы подошли ближе, я поняла, что отверстие было шире, чем полотно дороги, так что оставался узкий проход сбоку, и нам не обязательно было идти по поверхности дороги. Но хватит ли ширины этого прохода, чтобы спасти нас от тех машин, которые войдут в туннель, пока мы будем там? Ветер от их полета уже доказал нам их силу. В ограниченном пространстве туннеля он может стать роковым для нас.

Я остановилась у входа и прислушалась. Предупреждения об их появлении не было, и мы могли идти дальше.

Под нашими ногами было что-то вроде металла, покрытого эластичным губчатым материалом, пружинившим при каждом нашем шаге. Я тянула Айлию по этому узкому краю, надеясь, что где-нибудь в стене обнаружится дверь. И мы нашли ее, отмеченную слабым светом сверху, а ниже света — незнакомый символ. За отверстием виднелся узкий проход. Я вздохнула свободнее, избавившись от необходимости прислушиваться, нет ли позади мчащейся гибели.

Воздух здесь был не таким тяжелым, как снаружи, но все-таки неприятным, и к нему примешивался непонятный запах, от которого я закашлялась.

Освещение по стенам было размещено с большими интервалами и столь тусклое, что промежутки тонули во мраке. Мы были в середине между первыми двумя, когда я заметила, что мы вовремя свернули в эту нору: раздался мощный рев, от которого задрожали стены и пол. Видимо, одна из машин вошла в туннель. Клубы дыма проникали и сюда, и мы задыхались от него. Когда мы дошли до следующего освещенного места, я прислонилась к стене, чтобы отдышаться и протереть глаза, и увидела под ногами наносы чего-то мягкого, как зола, но только черного. Там, где мы прошли, остались заметные следы, но впереди нанос был нетронут. Это указывало, что какое-то время — может, годы — здесь никто не проходил.

Это успокаивало меня, но зато не приближало к тому, в чем мы особенно нуждались.

Узкий проход завел нас в круглое пространство. Похожее на дно колодца. Я запрокинула голову, чтобы взглянуть вверх, и мне показалось, что колодец поднимается выше верхушки башни. В стенах колодца были отверстия, вроде входов на разные этажи. Одни были темными, другие освещены, но не было никаких признаков ступеней, чтобы добраться хотя бы до первого по высоте отверстия. Я уже решила вернуться в опасный туннель и идти по нему дальше в надежде на второй боковой проход, но Айлия резко шагнула вперед и толкнула меня. Я прижалась рукой к стене, чтобы сохранить равновесие. На это незапланированное действие последовал немедленный ответ: мы не стояли уже на дне, а поднимались наверх, как на крыльях. Я, кажется, вскрикнула и потянулась рукой к жезлу на поясе. Затем я попыталась удержаться за гладкую стену, мимо которой мы поднимались. Ногти мои царапали ее, ломались, но ничуть не замедляли наш подъем.

Мы подлетели к первому отверстию — видимо, второго этажа. В тусклом свете я видела, что проход от двери расширялся и расходился в обе стороны. Я задвигала ногами и обнаружила, что могу перемещаться к стене.

Значит, надо сделать усилие и нырнуть в следующий уровень. И мы в конце концов вышли из колодца куда-то в другой проход на противоположной стороне от того места, через которое вошли.

Он был лучше освещен, и там был звук, или вибрация, которая шла не от пола, а скорее от стен. Пол тоже имел губчатое покрытие, но никакой золы не было. Видимо, мы попали в секцию, которой кто-то пользовался, и нам следовало быть осторожными.

Я заметила, что Айлия как бы пришла в себя я смотрит на меня, на стены и опять на меня. Ее прежний пустой взгляд исчез.

Она вздрогнула и закрыла лицо руками.

— Тропа Валиманта, — прошептала она со стоном.

— Нет!

Я протянула руку, чтобы она почувствовала человеческое прикосновение.

— Мы живые, мы не мертвые!

Валимант, по их верованиям, был злым духом, ожидавшим за финальным занавесом тех, кто плохо выполнял ритуалы.

— Я помню…

Она все еще не отнимала рук от лица.

— Но это, конечно же, страна Валиманта, и мы идем в его дом. Больше не может быть нигде такого места.

Я готова была согласиться с ней, но у меня был аргумент, который должен убедить ее, что она не присоединилась к мертвым.

— Ты хочешь есть? Хочешь пить? А разве мертвые едят?

Она опустила руки. Лицо ее выражало угрюмую безнадежность.

— Кто знает? Никто не возвращается рассказать о том, что позади занавеса. Если это не дом Валиманта, то где мы, колдунья?

— В другом мире, это точно, но не у смерти. Мы нашли магические Врата, и нас вынесло в другой мир…

Она покачала головой.

— Я ничего не знаю о твоей магии, колдунья, знаю только, что она принесла вред мне и моему народу, и, похоже, продолжает это делать. Но я и в самом деле голодна и хочу пить. И если здесь можно найти пищу и воду, я хотела бы отыскать их.