Совсем иной смысл обретает кукла в руках человека-«актуализатора», который с ее помощью пытается осознать скрытые сокровенные свойства собственного «Я» – см. илл. 40, Н. И. Фешин. Портрет Вари Адоратской (1914). Кукла здесь выступает как овеществленное воплощение Другого – непознанного, возможно враждебного и опасного (Чужого), но обязательно наделенного свойствами живого. В этом случае вступают в действие правила взаимоотношений с другими объектами такого рода. Манипуляции возможны только при соблюдении определенных «правил игры». «Живой кукле» невозможно оторвать голову или безнаказанно ее уничтожить, поскольку это чревато серьезными последствиями для личности манипулятора.

Рассмотренные нами выше свойства куклы несомненно имеют глубокое психологическое основание. Их истоки не менее древни, чем сам предмет нашего анализа. Это утверждение можно доказать, основываясь на фактах онтогенеза, в первую очередь этапа развития человека, известного под названием «аутизм» (от греч. αυτος „сам“). Представление об аутизме как первичной стадии развития ребенка наиболее полно представлено в психоанализе. Подробное изложение теории «детского аутизма» и «аутистического мышления» и связанную с ней полемику можно найти в работах Ж. Пиаже и Л. С. Выготского [Пиаже 1932; Выготский 1996]. Младенец в возрасте от одного до полутора лет, с точки зрения З. Фрейда, аутичен, т. к. переживаемое им удовольствие не связано с реакциями на внешний мир, и вся его психика аффективна. В этот период различные манипуляции с предметами для ребенка важнее, чем общение со сверстниками [Игра 2003, с. 31–32; Смирнова 2009].

Под понятием аутизма в самом широком смысле слова подразумевается жизненная установка, при которой все преломляется через призму собственного «Я» [ФЭС 1998, с. 33]. В психологии это понятие было введено в оборот Э. Блейлером в конце 1920-х годов [Блейлер 1927] и вслед за ним понималось как состояние изолированности, отгороженности личности от мира, непроницаемости для внешних обстоятельств и, наконец, как состояние психики, при котором аффективное доминирует над рациональным [подробный разбор см.: Выготский 1996, глава «Проблема речи и мышления ребенка в учении Ж. Пиаже»]. Позднее термин «аутизм» стал обозначать психическое состояние ребенка на начальных этапах индивидуального развития [Спиваковская 2000, с. 207–211].

При этом мы не рассматриваем здесь аутизм как болезненное проявление, отклонение в психическом развитии ребенка, вызванное врожденными патогенными факторами («шизофренический аутизм» по Э. Блейлеру), поскольку это уведет нас в сферу психиатрии и психотерапии – этому аспекту посвящена обширная специальная литература [см., например: Лебединская 1989; Каган 1981; Никольская 1997; Rutter, Schopler 1978; Schopler, Mesibov 1985; Schopler, Mesibov 1986; Schopler, Mesibov 1994; Frith 1989; и др.]. Хотя приводимые нами ниже рассуждения вполне могут быть развиты и применительно к психотерапевтической практике. Объектом нашего внимания является аутизм как этап развития любого человека в особый период его развития, сопутствующий процессу формирования «Я». Мы обращаемся к аутизму как явлению психической жизни человека, которое, с нашей точки зрения, помогает прояснить сам факт существования такой вещи, как кукла.

Как уже было сказано, роль и значение аутизма в жизни ребенка подробно исследовалась Ж. Пиаже, а также его последователями и оппонентами. Основной смысл аутизма – в неразличении «внутреннего» и «внешнего», в преобладании «внутреннего» над «внешним». В теории Ж. Пиаже это соответствует акту «ассимиляции» – включению ребенком новых проблемных ситуаций в состав тех, с которыми он уже знаком, с помощью усвоенных и доступных схем поведения. Это действие, доминирующее, по мнению Ж. Пиаже, в процессе игры, позволяет ребенку овладевать миром и как бы «господствовать» над ним – см. илл. 41, Девочка с куклой (1960-е годы) [ЛА СЕА]. Тем самым мир предстает в глазах ребенка в преломлении его «внутреннего», его «Я», его «фантазии».

С аутизмом в теории Ж. Пиаже соотносится понятие эгоцентризма – состояние, которое он считает переходной ступенью от аутизма к ориентированному на внешнюю реальность логическому мышлению. Вместе с тем основные признаки эгоцентризма: невозможность стать на позицию другого, наделение вещей собственными побуждениями, незаинтересованность в сотрудничестве с другими людьми – очень близки к тем, которые другие исследователи считают характерными для аутизма. Приведем здесь фрагмент воспоминания об одном эпизоде детства Л. Б. Либединской, в котором эгоцентризм ребенка проявляется в желании получить в подарок куклу. «Мама вернулась из командировки в пять утра. Я знала, что она должна привезти мне подарок. Почему-то я была уверена, что она привезет огромную, в метр длиной куклу из папье-маше, изображающую туго спеленутого младенца – „пеленыша“. „Пеленыш“ продавался в маленькой нэпмановской лавчонке, множество которых располагалось в те годы внизу на Тверской улице. Когда я обнаружила, что кукла не привезена, мною овладело такое отчаяние, какого, верно, не испытывал Николай Романов, потеряв престол Российской империи. Но самодержец переносил свое падение молча, а я огласила комнату визгливым воплем, перешедшим в продолжительный и оглушительный рев. Меня успокаивали, предлагали попробовать лакированный торт из сбитых белков – „кукурузу“. Пытались влить в рот валериановые капли. Все было тщетно. Без „пеленыша“ солнце не светило. И тогда бабушка, надев пенсне и высокую, напоминающую цилиндр, черную бархатную шляпу, ни слова не говоря, исчезла из комнаты. Как потом выяснилось из ее рассказов, она отправилась к владельцу лавочки, который жил возле своего скромного торгового заведения. ‹…› Когда бабушка вернулась домой, я еще продолжала кричать, и маме оставалось только тихо сетовать на то, что так скоро окончилась командировка. „Пеленыш“ у меня в руках… Наверное, это было непедагогично – идти в магазин в шесть часов утра, будить старого человека и покупать куклу. Но как передать то счастье, которое испытывала я, держа в руках прохладное, пахнущее клеем и масляной краской тельце куклы? Я прижималась мокрой щекой к ее безразлично-жизнерадостному личику, целовала малиновые щеки и глазки неистовой голубизны. Как благодарна я бабушке за то, что она пренебрегла прописными истинами воспитания и доставила мне это счастье» [Либединская 1966, с. 18–21].

Илл. 41

«Аутичный» тип мировосприятия характерен не только для ранних стадий онтогенеза, но и для некоторых типов человеческой личности и для первобытного сознания в целом, то есть играет важную роль в филогенезе. Тип аутиста, описанный Э. Кречмером, вызывает ассоциации с механической куклой с ее угловато-прямолинейными движениями. Хотя именно с этим типом личности связываются наивысшие взлеты человеческого духа в его творческом (игровом по сути), иногда асоциальном проявлении. Закрытость по отношению к миру и некоторая внешняя «кукольность» [Типологическая модель 1998а, с. 229, «астенический тип»] сочетается с высокой одухотворенностью, интеллектуальной и творческой силой. Аутист, как и шизофреник, нередко склонен к раздвоению личности, к порождению столь характерного для детских «страшных историй» мира двойников, среди которых могут быть и куклы. Эти творческие фантазии в полной мере актуализуются в искусстве XX века (см. параграф «Кукла в литературных и художественных контекстах»).