Митя машинально нагнулся и поднял маленькие острые ножницы…

Рядом с ними валялся клубок вышивальных ниток…

Васек потянулся, открыл глаза. Во всем теле было такое ощущение, будто он спал на голых камнях. Ребята тоже кряхтели во сне, вытягивая то руку, то ногу. Васек вспомнил вчерашний день и удивился, что никто их не будит, не торопит.

"Ведь машина, наверно, уже пришла. А где же Митя? Может, он в школе — собирает вещи? Что ж он никого не разбудил? Неужели еще так рано?"

Васек поискал глазами мирно тикающие в углу ходики и вскочил:

— Десятый час! Вот так поспали!

Он потряс за плечо спавшего рядом Сашу. Саша недовольно промычал что-то и повернулся на другой бок.

Васек вышел во двор. Солнце брызнуло ему в глаза, облило все тело горячим светом; захотелось побежать на речку искупаться, окунуться с головой в холодную воду. Около крыльца лежала лохматая собака; она лениво вытянула лапы на сухой черной земле и шумно вздохнула, покосившись на Васька.

За плетнем, около белой просторной хаты сельрады, было пусто. Васек прошел туда, заглянул в окна, думал увидеть Степана Ильича. Но за столом сидели колхозные старики и, торопливо подсчитывая что-то, записывали в толстую клеенчатую тетрадь.

Васек прошелся по двору. Около крытого сарая лежала горка зерна. Там копошились птицы. Сбившись в кучу, кудахтали куры, сердился петух, гоготали гуси.

Жорка, присев на корточки, обеими руками сгребал зерно и насыпал его в торбу.

Куры копошились у него под руками; гусаки, вытягивая длинные шеи, с гоготом нападали на Жорку. Он сердито оборонялся от них, хватал за крылья, выбрасывал из общей кучи и кричал:

— От я вас! Пошли вон! — Увидев Васька, обрадовался: — Московский, иди зерно собирать!

Васек подошел, разгоняя кур:

— Что это ты делаешь?

Жорка вытер ладошкой нос; щеки у него были замурзаны, в короткие волосы набилась пыль; чистыми на лице были только голубые, как у отца, глаза. Он объяснил, что с поля свозят хлеб, а один мешок порвался, и баба Ивга велела ему собрать рассыпанное зерно.

Васек потрепал его по голове и пошел к воротам. За воротами на зеленой траве колхозные девочки шили мешки. Одна из них что-то бойко рассказывала подружкам, взмахивая иглой с тонкой бечевкой. При виде Васька она смолкла. Васек кивнул девочкам головой:

— Здравствуйте!

Они ответили дружно, хором.

Васек хотел спросить, не видели ли они вожатого Митю и не приходила ли со станции машина. Но спросить было как-то неловко; он с независимым видом постоял у ворот, посвистел… Девочки с любопытством смотрели на него. От их взглядов и от того, что они работают, а он стоит и посвистывает, Ваську стало не по себе; он повернулся и пошел в хату. Но Жорка снова окликнул его:

— Московский! Что я тебе скажу! — Он, согнувшись, потащил по земле свою сумку. — Иди сюда! У нас фашисты железную дорогу разбили… и станцию… Дед на коняке приезжал… И шофера вашего убили… бомбой! — вытаращив глаза, кричал он.

— Чего? — Васек побежал к нему, тряхнул его за плечи: — Врешь!

Жорка вырвался, обидчиво выпятил губы:

— Я правду кажу!

— А где мать? Где дядя Степан? Где баба Ивга? — Васек растерянно смотрел в голубые глаза Жорки, тянул его за руку. — Кто тебе сказал?.. Где баба Ивга?

— Баба в коровнике, — испуганно пятился от него Жорка.

Васек побежал к коровнику, с силой толкнул тяжелую дверь, застучал кулаками:

— Баба Ивга! Откройте!

Баба Ивга не спеша открыла дверь. Васек шагнул в темноту сарая. Споткнулся на кучу земли и, задыхаясь, пробормотал:

— Жорка сказал — станцию разбили! Где наши все — ребята, Сергей Николаевич?.. Мити нет!

— От же який хлопець противный! — рассердилась баба Ивга. — Я ему покажу! — Она ласково погладила Васька по голове: — Живы все ваши! Поездом поехали, спокойненько погрузились — нема чего за них волноваться, сынок! И Митя ваш цел, никуда от вас не денется…

— Покормите, мамо, хлопцев. Верно, уже попросыпались они, — тихо сказала из темноты Татьяна. Она стояла по пояс в яме, опираясь на лопату.

— Зараз, зараз… Пойдем, голубчик! Ваши уже в Киеве скоро будут. А станцию разбили — это верно… Разбили, проклятые! Только учитель ваш уже уехал до того времени… — рассказывала баба Ивга, вытирая о передник руки.

— Да когда же это? Как это?

— Ночью, голубчик. Налет фашисты сделали… Страшное дело… Война, миленький, идет, война… — Она вывела Васька из сарая, заглянула в хату, взяла коромысло, загремела ведрами. — Спят еще хлопцы твои. Я их не побудила утром — пусть спят. И Митя не велел будить. Он к Жуковке пошел. А чего пошел — не сказал… Дорога не ближняя — мабуть, к ночи только вернется… Посиди на солнышке, сынок, я за водой схожу.

Васек присел на завалинку. Беспорядочные, тревожные мысли толпились у него в голове.

Станция разбита… Значит, где-то близко уже бродит враг… Он бросает бомбы, он убивает людей… Баба Ивга так и сказала: много людей побил… Не в сраженье побил бойцов, а просто на дороге каких-то людей… А по дороге идут женщины и дети… Вот и сейчас к этой самой Жуковке пошел Митя. И зачем он пошел? Почему не сказал Ваську, что делать ребятам в его отсутствие?..

Васек решил разбудить товарищей и поделиться с ними всеми новостями.

Он вошел в хату, крепко стукнул дверью:

— Вставайте!

Никто не отозвался. Васек подходил к каждому, дергал за одеяло, тряс за плечо. Ребята недовольно отмахивались, сонно мычали. Мазин дрыгнул ногой и с угрозой проворчал:

— Брось лучше!

Сева открыл сонные глаза, нежно улыбнулся:

— Сейчас, сейчас, мамочка!

Васек рассердился:

— Какая я тебе мамочка! Вставайте сейчас же!

Он снял с полки барабан и забил тревогу. Ребята испуганно заерзали на мягком сене, моргая от яркого света; потянули к себе одежду, вскочили.

— Тревога! Тревога! Вставай! — заорал Мазин, тормоша Петьку.

— Трубачев, что случилось?

Васек рассказал товарищам все, что слышал от бабы Ивги.

— Как же это? Станцию разбили? С воздуха?

— Значит, они в тыл зашли?

— А Сергей Николаевич с нашими ребятами далеко отъехал? Может, и их поезд бомбили? — с тревогой спросил Сева.

— Ну, что ты! Это же не военный поезд, а пассажирский. Они не имеют права невоенных убивать, — уверенно сказал Саша.

— Не имеют права? А около Жуковки дорогу бомбили, а на дороге всяких людей много! — возмущенно сказал Васек. — Хорошо еще, что наши девочки с малышами поспели!