Мы добрались до места. Наш повар Алоиз, низкорослый представитель племени каре (?), тут же разворачивает кухонный несессер прямо на камнях выступа скалы, начинает раздувать огонь на древесном угле, варить чай, чистить овощи и мариновать куриные окорочка. Вскоре выясняется, что Алоиз ошибся с количеством дней и взял с собой припасов на три дня – вместо четырех. Я уже нервничаю. Вечно страшась низкого сахара, я уже нарисовала себе вечер последнего дня и ужин, состоящий из одного куриного яйца и чашечки горячей воды. А может, мы, подобно Карен, решим поохотиться на антилопу? После некоторого размышления наш повар сообщает, что всего хватит. Правда, он жалуется на скудость нашего пищевого бюджета – ишь ты, привык работать с премиум-клиентами, где не нужно лишний раз подбирать крошки! Да и поездка, на его взгляд, слишком коротка: говорит, что его умения и поварской талант сумели бы полностью раскрыться только на десятый день сафари. Он определил нашу поездку как «бюджетный люкс». Оказавшись за столом с блюдами его приготовления, я поняла, что Алоиз имел в виду.

С точки зрения финна, нанять повара в палаточное сафари – это чуть ли не верх безумного роскошества, но здесь это считается в порядке вещей. Здесь в походе никто не греет консервы на примусе, да и Олли все шестнадцать лет своей трудовой деятельности пользовался услугами повара. С его слов, Олли может провести аж семь недель в походе без душа и туалета, но на ужин из трех блюд он не поскупился бы. Мне все ясно: если хочется поработать, то приготовление пищи будет отнимать слишком много времени и сил. А рабочая сила здесь дешевая. Плата за услуги повара и автослесаря – 20 000 шиллингов, то есть меньше десяти евро в день.

А если какой-нибудь скандинавский скупердяй и захочет сэкономить на поваре, то автомеханик – просто жизненная необходимость. Из лагеря мы никуда без нашего Макса и пятилитровой канистры с водой. Если машина поломается – а такое здесь случается часто, – напрасно ждать чьей-нибудь помощи. Телефоны не работают, людей нет в радиусе десятков километров. Днем в Мкомази температура воздуха поднимается за тридцать градусов, так что долго в крякнувшей машине не высидишь, а пешком никуда не добраться.

Олли с Максом ставят палатки. Импровизированная столовая выглядит как обычный навес с покрытым скатертью столом и стульями. На стол ставятся кувшины с соком и чайник. У помощников своя палатка. Олли ночует в персональном мешке с сеточкой, чтобы всю ночь любоваться звездным небом над головой. Конструкция настолько легкая, что никто из его помощников ни за что не согласился бы ночевать в такой же. Перед отъездом Олли предлагал такую же и мне, но я сказала, что хочу максимально крепкую палатку из толстого материала. Так что для меня выставляется палатка на четверых шведской фирмы «Фьялравен» с двумя контурами, отдельно наружным и внутренним. Стадо слонов такая, ясное дело, не удержит, если те решат пройти надо мной. Но хоть ощущение более безопасное, чем когда спишь в прозрачном мешке.

Вот, собственно, и вся наша «хозчасть». На ветке дерева висит полотенце, под ним – тазик с водой. На камне перед палаткой – рулон туалетной бумаги, если захочется «в кустики». Олли показывает мне, где находятся местные удобства: на некотором удалении среди травы имеется бетонная плита с прикрытой камушком дыркой. Из камней вокруг можно соорудить себе некоторое подобие сиденья.

Еще до захода солнца мы отправляемся в небольшую поездку. Олли говорит, что нужно обязательно доехать до лучшей в Танзании смотровой площадки, но у нас ничего не получается – река вздулась, и дорогу размыло. Мы оставили Алоиза в лагере готовить ужин, хотя ему явно не хотелось оставаться одному, без укрытия в виде автомобиля. Он говорит, что если заявится в гости лев, то единственным, хотя и не самым надежным способом найти спасение, будет забраться на дерево. Зато ужин он приготовил – фантастика! Солнце заходит здесь около половины седьмого, после наступает кромешная тьма, и в ней слышны только сверчки и лягушки, но зато какое удовольствие! Мы сидим под навесом при свете лампы.

На первое Алоиз подает в металлических мисочках суп из кориандра и лука-порея с хлебом. На горячее приготовлен таз жареной тилапии, картофель в кориандре, восхитительный салат «качумбари» и бобы с морковью в масле. На десерт – сладкие кусочки ананаса. Позже я узнаю, что с того момента Алоиз «включил» экономичный бюджет: Олли вычеркнул из его списка «все ненужное и глупое», например шоколадный мусс. «Уж как-нибудь обойдемся там и без шоколадного мусса, – шипел на Алоиза перед поездкой Олли. – А может, тебе хотелось мусса?» – спрашивает он у меня теперь.

На часах нет и восьми, но мы уже разошлись по палаткам, и я веду эти записи в свете налобного фонарика – в такой темнотище ничего другого и не сделаешь. Переодеваюсь и потная валюсь на спальный мешок. (Меня предупредили, что ночью еще похолодает настолько, что захочется в него забраться.) Из соседней палатки слышится тихий разговор мужчин, перебиваемый зевками Олли. Палатка на удивление кажется безопасной, словно находишься в материнской утробе. Словно ты в окружении всего мира и одновременно – в собственной уютной норке.

Около часу ночи где-то вдали раздается львиный рык – тот самый металлический гул, будто идущий из недр земли, от которого стынет кровь в жилах. Всю ночь самец занят патрулированием своей территории, мощный рев раздается где-то каждые четверть часа до самого утра, огибая нашу скалу понемногу с востока на запад. Мне так и не удается сомкнуть глаза, не говоря о том, чтобы выйти по нужде. А еще в палатку проникла тьма клещей, с которыми я воюю до самого рассвета.

Утром выясняется, что в это время в Мкомази сезон клещей. Наша короткая ознакомительная прогулка с отхожим местом сделала свое дело: мы принесли клещей на одежде в наши палатки. Олли говорит, что дважды заболевал здесь клещевым энцефалитом, и только в Финляндии ему подобрали подходящий антибиотик, «правда, его производство уже прекращено». Меня утешает тот факт, что клещи не впиваются мгновенно, а скрытно сидят пару дней, и что если всех их успеть собрать, то бояться в общем-то нечего.

В пять утра Алоиз приступил к приготовлению завтрака. У Олли тоже не получилось уснуть – из-за рычания льва и клещей. Еще толком не рассвело, а он отправляется к импровизированному туалету, дико крича и шлепая в ладоши, потому что ночью ему почудилось, что там леопард. Мысль о леопарде напрочь убивает мое желание справить нужду – придется быстренько сбегать в дороге.

Восход солнца просто восхитителен! Горы на востоке купаются в красно-оранжевом пламени. Над горами на западе висит покрывало тумана, так что кажется, будто горы покрыты белым пухом или поросли гигантской плесенью. Сквозь нее проглядывает синева вершины Килиманджаро. Алоиз готовит омлет с овощами, жарит колбаски и помидоры, хлеб, авокадо и нарезает овощи ломтиками. И если здесь нам суждено будет выжить, то от голода мы точно не помрем.

Немного пасмурно. Всего восемь часов, но уже влажно и жарко. Мы разбираем лагерь и отправляемся дальше.

Цветущий ландшафт Диндеры вскоре сменяется сухой пустыней, где на фоне красноватого песка сверкают всеми оттенками серого и серебряного кусты акации и непроходимые колючки. Нам попадаются антилопы куду, конгони, ориксы и геренук-антилопы с длинной шеей. Эти питаются листьями и веточками, растущими на вершинах деревьев, для чего они встают на задние ноги, а передними перебирают по стволу вверх. Многие из них уникальны, их не встретишь в остальных частях Танзании.