Торопливо бросив Селии «извини», он подошел вплотную к Оливии и убрал руку наглеца с ее талии.

— Кто вы, черт побери, такой? — недовольно спросил бородатый тип с явным европейским акцентом.

— Муж мисс Франклин, — ответил Люк.

Оливия очаровательно улыбнулась бородачу:

— Он такой собственник.

Люк не был уверен, зарычал он вслух или про себя. Что это с ним такое? Неужели эта ведьма наложила на него заклятие?

— Извините, — бросил он и отправился на поиски выпивки.

Виски с содовой не улучшило его настроения, но тут глубокий голос позади него произнес:

— Люк?

Он обернулся. Оливия стояла так близко, что он чувствовал ее дыхание на своей шее.

— Пойдем поговорим, — сказала она. — Там есть местечко, где нас никто не побеспокоит.

— Я пришел с Селией.

— Знаю. Но ты мой муж, как ты только что заявил одному из основных спонсоров Хоупвилла. Он не в восторге от этого. Ты не считаешь, что было бы просто вежливо уделить мне несколько минут своего времени?

— Не думаю, что я тебе что-то должен. Но прошу прощения, что помешал твоей беседе с этим типом. Я и подумать не мог, что подобные ощупывания талии неотделимы от бизнеса.

— Это не так. Но я вполне способна избавиться от докучливых ухажеров и без твоей помощи.

— Надеюсь, у тебя достаточно опыта.

Оливия промолчала в ответ. А он и забыл, какой красивой она бывает, когда приходит в бешенство.

— О чем ты хочешь поговорить? — примирительно спросил он. Может быть, она решила заняться разводом.

Огонь в ее глазах погас. Он вспомнил, что так было всегда, когда она считала, что выиграла поединок.

— О многом, — ответила она. — Пойдем.

Люк направился за ней.

Оливия остановилась у одной из колонн, оглянулась и шевельнула бедрами.

Мило. Очень мило. Он медленно трижды хлопнул в ладоши и, подойдя ближе, взял ее за талию.

Оливия прижалась к нему, и в этот момент Люк с циничной улыбкой отступил, выпуская ее из рук.

— Ну хорошо. Итак, о чем мы?

Оливия прекрасно знала этот взгляд Люка. Он означал, что игры закончились.

— О нас. Именно о нас. Несколько минут назад ты заявил, что являешься моим мужем.

— Я также сказал, что ничего тебе не должен. Чего ты хочешь, Оливия?

— Тебя, — сказала она. Чего еще она может хотеть?

— Нет. — Ответ Люка прозвучал спокойно, но неумолимо.

— Но я уже не тот человек, что год назад. Я изменилась. — Оливия постаралась, чтобы ее голос звучал уверенно и спокойно. Она хотела произвести впечатление сдержанной самостоятельной женщины, а не капризной бездельницы-жены.

— Ты не изменилась. Хотел бы я, чтобы это было так. Но, увы — во всяком случае, не настолько, чтобы об этом стоило говорить.

— Но ты же не знаешь. — Она прислонилась к колонне, не побежденная, но явно нуждающаяся в поддержке.

— Знаю. — Он попытался улыбнуться, видимо, чтобы смягчить резкость ответа. — Ты все еще хочешь немедленно получить то, чего пожелала. В настоящий момент объектом твоего желания являюсь я.

Оливия прижала ладони к колонне, непроизвольно поглаживая лепные украшения на ее поверхности:

— Не только в настоящий момент. Я всегда тебя хотела.

— Да, потому что не могла смириться с тем, что мы расстались по моей инициативе. Извини, Оливия, это совершенно бесполезный разговор.

Он уже собирался повернуться и уйти, как Оливия буквально выкрикнула:

— Нет! Люк, это неправда. Я сама себе удивляюсь… Ты прав, я не люблю проигрывать. Но здесь нечто большее. Поверь мне!

Люк скептически приподнял бровь.

— Выслушай меня, — настаивала она, и его скептицизм лишь подогревал ее настойчивость. — Дьявол, ты не единственный привлекательный мужчина в Ванкувере. У меня была возможность…

Люк оперся рукой о колонну за головой Оливии и наклонился так низко к ее лицу, что она могла разглядеть каждую морщинку у его глаз.

— Не сомневаюсь, много возможностей, — сказал он так холодно и равнодушно, словно это его вовсе не интересовало.

— Я ведь не использовала эти возможности, — сказала она, неосознанно поднимая руку и начиная поглаживать лацканы его пиджака. — Я не хотела. Потому что уже замужем за тобой.

— В этом нет необходимости, ты же знаешь. — Люк мягко убрал ее пальцы. От него едва уловимо пахло виски. Но даже этот запах не был неприятен.

Оливия понимала, что должна сохранять самообладание. Если она потеряет терпение сейчас, Люк, без сомнения, развернется и уйдет — возможно, навсегда. До тех пор пока ей удается удерживать его беседой, остается надежда.

— Я хотела поговорить с тобой о Хоупвилле, — сказала Оливия. Она не смогла придумать ничего другого, чтобы задержать его.

— И что?

Взрыв смеха донесся из зала внизу. Оливия вздрогнула и поморщилась.

— Ты знаешь, что это я организовала Хоупвилл? Что без меня он не сможет существовать?

Ей показалось, или в самом деле тень удивления скользнула по его лицу?

— Кажется, я что-то слышал, — признался он. — Честно говоря, не придал значения. Тебе нужны пожертвования? Этот концерт, насколько я знаю, благотворительный.

— Именно так. Думала, вдруг ты не знаешь.

— Селия мне рассказала про Хоупвилл. Это действительно хорошая идея. Но интересно было бы узнать истинную причину, побудившую тебя к этому серьезному делу. Скорее всего, она не имеет никакого отношения к облегчению жизни несчастных стариков, но полезна Оливии Франклин.

— Нет! — Она выбросила руку вперед, прерывая его. — Неправда…

Люк продолжал, словно не слыша ее:

— И если причина состоит в том, чтобы произвести на меня впечатление, — отлично. Я впечатлен. Но и только. А сейчас, если ты не возражаешь, я предпочел бы найти Селию и отвезти ее домой. Я обещал ее родителям, что мы вернемся не слишком поздно.

Оливия недоуменно приподняла одно плечо, и тонкая бретелька платья сползла вниз:

— Почему они сами не повели ее на концерт?

Она задала вопрос не потому, что ее это действительно интересовало, но лишь для того, чтобы подольше задержать Люка.

— Селии только восемнадцать. Я прекрасно понимаю, что в этом возрасте не слишком приятно появляться в обществе в сопровождении родителей.

— Не знаю, — фыркнула Оливия, — меня такие проблемы никогда особо не заботили.