– Миссис Мюллер слышала, как вы пили, – сообщила я. – Кажется, вам хватило еще до ужина.

Бертрам, не обратив на меня внимания, на заплетающихся ногах двинулся к ближайшей двери. Распахнул настежь и вошел. Через пару мгновений раздался звук открывшегося окна.

– У Мюллера удивительно удобные стены, – заметила я. Глаза закрывались, меня уносило куда-то далеко, в бескрайнее море. И тут в лицо плеснули ледяной водой. Надо мной возвышался Бертрам с чашкой в руке.

– Вставай, – потребовал он. Сам он уже стоял совершенно ровно. На ноги он меня поднял, но я, похоже, забыла, как они двигаются, так что в комнату Риченды ему пришлось тащить меня на себе.

– Она похожа на корзину с вишней, – хихикала я. Бертрам подтолкнул меня к окну, вынуждая высунуть голову.

Несколько глубоких вдохов, и меня стошнило прямо на стену дома.

– Не шевелись, – велел Бертрам. – И смотри не упади! – Он выбежал из комнаты.

Я с сожалением распрощалась с тем, что еще оставалось во мне от превосходного ужина. Из комнат слышался стук открываемых окон. Живот стиснуло очередным спазмом, отвлекая меня от окружающей действительности и вынуждая снова как можно дальше высунуться из окна.

Когда уже казалось, что тошнота не пройдет никогда, желудок наконец успокоился. К тому времени прическа окончательно рассыпалась, на лбу выступил пот. Бертрам втянул меня обратно в комнату и заботливо вытер мне лицо мокрой тканью.

– Бедная моя Эфимия, – сочувственно произнес он.

– Это все устрицы, – пожаловалась я.

– Нет, – возразил Бертрам. – Газ. Твой незнакомец выкрутил газовые рожки так, что они стали источником сильного яда.

Мне стало нехорошо, и я откинулась назад.

– Что я сделала не так на этот раз?

– Ничего, – ответил Бертрам. – Кем бы тот незнакомец ни был, навредить он хотел скорее Риченде. Мы в ее комнате.

На этих словах Риченда будто по условному знаку свесилась с кровати, и ее стошнило на ковер.

Бертрам помог мне подняться.

– Наверное, стоит позвать горничную.

В коридоре теперь царила полная темнота. Я вздрогнула, ощутив подступивший страх.

– Других вариантов нет, – пояснил Бертрам. – Пока помещения не проветрятся от газа, лампы зажигать опасно. Я их все выключил и открыл окно в твоей комнате, отсюда она дальше остальных, так что там должно быть безопасно.

– Газ пустили из лампы прямо напротив комнаты Риченды?

– Да. – Бертрам усадил меня на кушетку у окна в моей комнате. – С тобой все будет хорошо. На всякий случай пошлю за доктором.

– Но…

– И скажу, что это одна из новеньких горничных по незнанию допустила ошибку с газовым освещением.

– Но тот, кто это сделал, еще может быть здесь.

– Скорее всего. Мюллеру я расскажу правду, он решит, что делать. А пока что позову к тебе и к моей сестре горничных. С тобой всегда будет кто-то рядом. – Он позвонил в колоколь– чик.

– Но Риченда сейчас одна, – прошептала я.

– Я оставил двери открытыми и cмогу видеть вас обеих, – заверил Бертрам, и после этого обещания мне удалось задремать. Освежающе-холодный ветерок из открытого окна наполнял комнату ароматом цветов из сада, что в иное время я бы сочла восхитительным. Миссис Мюллер в самом деле создала волшебный сад. Я задумалась, почему это казалось таким важным, но заснула по-настоящему, не успев найти ответ.

Что ж, не могу сказать, что на первом своем балу я много танцевала. Сквозь сон я замечала чьи-то силуэты, входящие и выходящие из комнаты. Доктор проклинал газовые лампы и всех слуг. Долгое время у кровати маячил Бертрам, затем его сменил Мюллер. Он склонился ко мне и прошептал:

– Я должен был убедиться, что с вами все в порядке. Стэплфорд побудет здесь. Не волнуйтесь, я со всем разберусь. А сейчас отдыхайте.

Я вздохнула и решила довериться ему. Ведь он в самом деле был очаровательным мужчиной. Сновидения метались в сознании. Мальва гонялась по джунглям за газовыми лампами в кепках, а в самом сердце густых зарослей рычал лев. Лев с лицом Ричарда Стэплфорда.

Утром ко мне пришла горничная, помочь умыться и одеться. Спустившись к завтраку, я обнаружила в столовой настоящий военный совет, а за столом сидел не кто иной, как Ричард Стэплфорд, хозяин Стэплфорд-холла и мой давний враг. Когда я вошла, он действительно почти рычал.

– Вы! – драматично воскликнула я, как делают все плохие актрисы.

Ричард едва удостоил меня взглядом.

Мюллер с Бертрамом тоже были там, но миссис Мюллер отсутствовала. Ее сын встал и выдвинул для меня стул.

– Матушка просила ее извинить, – сообщил он. – Она крайне расстроена вчерашним происшествием и не может присоединиться к нам.

– Это и к лучшему, – встрял Ричард.

Мюллер не обратил на него внимания и помог мне устроиться.

– Доктор заверил меня, что никаких серьезных последствий у вас не будет, мисс Сент-Джон. Бертрам, позвоните, чтобы принесли свежий чай.

– К черту чай! – прорычал Ричард, с излишней силой протыкая тонкий ломтик бекона на тарелке. Завтрак уже подали, и все трое успели наполнить тарелки. Очевидно, никто не ждал, что я, слабая и хрупкая девушка, смогу этим утром проглотить что-то, кроме чая. Очень не хотелось признавать, но они оказались правы.

– Как себя чувствует Риченда? – спросила я. – И что он здесь делает?

– Риченда тоже поправляется, – ответил Мюллер. – А сэр Ричард явился на бал без приглашения, требуя, чтобы сестра вернулась домой.

– Так это вы, – обвинительным тоном начала я. – Это вы были у окна!

– О чем говорит эта девка? – презрительно выплюнул Ричард. – От газа у нее последние мозги выветрились.

– Должен попросить вас придержать язык, сэр, – холодно потребовал Мюллер. – Мисс Сент-Джон – гостья в моем доме. В отличие от вас.

– И тебя она окрутила? – ухмыльнулся омерзительный Ричард. – И как ей удается!

Мюллер резко отодвинул стул и встал.

– Ну-ну, приятель, – неловко попробовал вмешаться Бертрам.

– Разве сейчас не самое важное – найти того, кто пытается убить Риченду? – вмешалась я.

– Ты о чем вообще! – рявкнул Ричард.

– О том, что она не должна была пережить эту ночь.

В комнате стало очень тихо. Наконец Ричард заговорил:

– Ну, девка, клянусь, если это одна из твоих уловок, я…

– Довольно! – взревел Мюллер. Мы все подскочили. Все знали, что Мюллер никогда не повышает голос. Он этим славился.

– Так, теперь, наконец добившись вашего внимания, должен сказать, что я согласен с мисс Сент-Джон. Я считаю, что жизнь Риченды была и остается в опасности.