накидывая на плечи шерстяной плед. Сделав глоток имбирного чая из термокружки, она устремляет на меня озадаченный взгляд. – Ты могла хотя бы зайти, поздороваться со всеми, предупредить лично.

– Я была на эмоциях. У моей подопечной начался приступ.

– Ты же ещё не врач, чтобы …

– Мам, я вызывала скорую, но хотела убедиться лично.

– Бросив машину у ворот и уехав? Или тебя кто-то подвёз? – глаза матери подозрительно сужаются. – Это Александр? Я права?

– Да, мам. Ты права, – сдаюсь я. – Кравцов действительно меня подвёз. Я попросила. Он все равно собирался уезжать, – вздохнув, я переключаю внимание на стайку птиц, облюбовавших мамину любимую грушу.

Отпираться бессмысленно. Мама хорошо умеет читать по моему лицу. Поёжившись от порыва ветра, обхватываю себя руками. Для ужина на террасе довольно прохладно, но как раз для подобного случая приготовлены пледы. Потянувшись за одним из них, накидываю на плечи. Сразу становится теплее, вот только от пристального материнского взгляда по спине мурашки бегут.

– И ты не заметила, в каком он был состоянии? – строго пытает меня мама. – А если бы вы в аварию попали? Олеся, я всегда считала тебя ответственным человеком.

– Мамуль, Кравцов выглядел спокойным, и, если бы не сбитые костяшки, я бы даже не догадалась, что он подрался с отцом.

– Саша не подрался с отцом, Олеся. Он его избил.

– Вероятно, у него был повод, – отзываюсь я, отводя взгляд в сторону.

– Я не собираюсь обсуждать семейные дела Кравцовых. Их личная жизнь не имеет к нам никакого отношения.

– Тогда к чему этот разговор?

– Тебе не стоит близко общаться с Александром, – мама редко позволяет себе диктаторский тон, и это именно он. Я удивлена, так как причины маминой категоричности мне неизвестны.

– Он меня подвез и всё, – обезоруживающе улыбнувшись матери, я протягиваю руку и накрываю ее ладонь. – Успокойся, у меня есть парень.

– Который не подходит тебе ещё больше, чем Александр, – с досадой хмурится мама.

– Откуда такие выводы? – удивлено допытываюсь я.

– Ты постоянно о нем говоришь, но мы до сих пор с ним не знакомы. Отец волнуется, и я тоже. Этот парень вообще существует в природе?

– Его зовут Виктор, Мам. Я же рассказывала. Он – мой куратор, очень занятой человек. Его родители – приличные и обеспеченные люди, много лет работают во французском посольстве в Москве. Собственно, поэтому Вик и учился в России. Он – коренной француз с двойным гражданством, большими перспективами и огромным сердцем. Умный, красивый, владеет пятью языками и планирует связать свою жизнь с благотворительностью, – предоставляю маме подробный отчет на потенциального зятя, перечисляя все достоинства и умалчивая об одном, но самом важном недостатке. – Сейчас Виктор в Париже, ухаживает за своим тяжело больным дедом. Но как только он вернется, я позову его к нам, и вы сможете устроить ему долгожданный допрос с пристрастием.

– Обещаешь? – смягчившись, уточняет мама. Ее явно впечатлила услышанная характеристика. Она несколько раз отдыхала в Париже с отцом и считает этот город самым романтичным на планете.

– Конечно, мамуль, – заверяю на полном серьезе.

Мы с Виктором и правда обсуждали этот вопрос. Он не мог решиться целый год и вот, кажется, созрел. Но я не обольщаюсь раньше времени. Учитывая нестабильность наших встреч и его тягу к свободным отношениям, многого ждать от знакомства с родителями не стоит.

– Ты точно уверена, что у твоего француза серьёзные намерения? – немного подумав, снова беспокоится мама.

– Замуж я пока точно не собираюсь, – беспечно отмахиваюсь я.

– А я спрашиваю не о твоих намерениях, Леся. Не хочу, чтобы ты потом переживала и слезы лила в подушку. Тебе противопоказаны нервные потрясения.

– Вик меня не обидит, мам.

– Правда? Я хорошо помню, как ты не спала ночами, когда только начала работать с этим своим куратором.

– Он считал меня слишком юной и долгое время скрывал свои чувства, – говорю то, во что сама слабо верю. Я ему нравилась и семнадцатилетней, но он боялся связываться с малолеткой из-за возможного скандала.

– Вот именно, Олесь. Тебе нужен молодой человек примерно твоего возраста, а не … перезрелый француз, – заявляет мама, вызывая у меня искреннюю улыбку.

– Мам, никакой он не перезрелый. Вику двадцать три. Он старше меня всего на четыре года. У вас с папой разница больше, но вам это никак не мешает быть вместе столько лет.

– А если он захочет увезти тебя в свой Париж? – мама озвучивает истинную причину своих тревог.

– Значит, я заберу вас с собой, – шутливо заявляю я. – А если серьезно, то ты слишком далеко загадываешь. Мы пока в стадии конфетно-букетного периода. Может, ещё сто раз расстанемся, а ты уже в Париж меня провожаешь.

– Сто раз не надо, – печально вздыхает мама. – Пожалуйста, будь осмотрительна и осторожна. Ты очень доверчивая, искренняя и добрая. Мужчины не всегда ценят эти качества. Чаще пользуются.

– Женщины, мам, тоже бывают не промах, – ухмыляюсь я. – Взять хотя бы Юльку, беременную любовницу Кравцова-старшего.

– Вот и задумайся, Леся. На богатых и красивых всегда охотятся такие, как эта Юлия, – нагнетает моя переживательная маман.

– Я бы не сказала, что Кравцов красивый, – поморщившись, возражаю я. – Богатый – да, но далеко не олигарх.

– Ты его в молодости не видела. Сын весь в него пошёл. И лицом, и повадками.

– Не заметила, – нахмурившись, я вспоминаю одутловатую физиономию и рыхлую фигуру Сергея Николаевича.

– Рассмотрела, значит, – подозрительно уставившись на меня, заключает мама. Ей бы в следователи податься, далеко бы пошла.

От ответа на очередной вопрос с подвохом меня спасает телефонный звонок.

– Вик звонит, – радостно сообщаю я, демонстрируя экран смартфона с фотографией Виктора. Он на ней очень удачно получился. Вылитый Луи Гаррель.

Лет пять назад я конкретно подсела на этого французского актера. Все фильмы пересмотрела раз по десять, даже те, которые смотреть было рано по возрасту. Один из любимых – «Мечтатели» с Евой Грин и Майклом Питтом. Последние тоже, кстати, вошли в топ моих любимчиков. Сам сюжет, конечно, весьма спорный, смелый и скандальный, но однозначно волнующий и незабываемый. В общем, нетрудно представить, как екнуло мое глупое сердечко, когда я принесла анкету волонтера в благотворительный центр и встретила почти идентичный клон своего кумира, который в довесок тоже оказался французом. У меня не было ни одного шанса не влюбиться. Я дар речи потеряла и чуть в обморок не рухнула, настолько сильно меня накрыло. Это была любовь с первого взгляда, именно такая, как описывают в романах – с бабочками в животе и мурашками по спине. Я мечтала и грезила о нем круглыми сутками, даже не надеясь на взаимность. Но реальность и иллюзии крайне редко совпадают. Так случилось и с нами. Настоящий Виктор Мартен и воображаемый оказались двумя кардинально разными людьми. Не скажу, что я разочаровалась. Это не так. Скорее, посмотрела на него без розовых очков и приняла таким, какой он есть… почти приняла.

– Холодно сегодня, – заметив, что я не спешу ответить на звонок, мама поспешно встает. – Я пойду-ка в дом. А ты поговори со своим другом и тоже приходи. – заговорщически подмигнув мне, она легкой походкой удаляется в сторону коттеджа, решив, что ее присутствие меня чем-то смущает. Мама ошибается, меня смущает не она, а пресловутое «почти приняла».

Вика нет две недели, а мы за это время созванивались от силы раз пять. Разговаривали ни о чем. В основном Вик жаловался на капризы болеющего старика, на плохую погоду, на тоскливые вечера в огромном фамильном поместье, а я … просто слушала. Иногда он пишет мне в соцсетях, шлет свои фотки, спрашивает, как дела, а я отвечаю короткими дежурными фразами. Без сомнения, мне есть, что ему сказать, но я пока не готова признаться в том, что мешает общаться с ним так же легко, как раньше. Вот и сейчас Вик пытается дозвониться до меня третий раз подряд, разрывая мой телефон.

– Привет, – наконец решаюсь я выйти на связь.

– Алесия, я полчаса тебя набираю, – он всегда коверкает мое имя на иностранный манер. Раньше мне нравилось, а сейчас раздражает. – Ты на занятиях или не хочешь со мной разговаривать?

– Я у родителей. Телефон оставила в другой комнате, – зачем-то придумываю глупую отмазку вместо того, чтобы сказать правду. – Как ты? Дедушка еще не пошел на поправку?