— Гхр-ретч! — возмущенно завопил Греттен из капюшона. Я подняла отяжелевшие веки — оставшиеся двое сокурсников по указке Шентии уже заходили с двух сторон одновременно. Да, чудище мое, еще вчера я бы тоже возмутилась — двое на одного, когда вроде подразумевались парные дуэли. Хорошо, ваша светлость, без правил, так без правил.

Я недобро улыбнулась, подпуская парней поближе, подобрав клинок. Магический светильник в углу отбрасывал от меня три тени. Полночи, подстегиваемая обидой от неоцененных усилий, я призывала сущности отовсюду, куда смогла дотянуться, вылепив из них несколько своих плотных, почти материальных копий. И они послушно восстали, прежде надежно укрытые в безвредных силуэтах, с туманными клинками в руках. Последним усилием, превозмогая слабость, я погасила Тьмой все светильники в помещении, став неотличимой от собственных фантомов.

— Э-ээ! Так нечестно… — неуверенно выкрикнул один из оставшихся нападающих, кажется, Стиллас.

Я порывисто рассмеялась и фантомы хрипло вторили мне. Ага, своему декану это расскажите.

— Довольно! — взорвалась мистрис Вэй и снова вспыхнул свет. — Вы ее до истощения довести хотите? Никас, Вы-то куда смотрите?! Первый курс, магия три недели как проснулась! Девочка, в конце-то концов!..

Честно говоря, на последнюю схватку у меня уже не было сил, я надеялась исключительно на тени. Но из упорства еще держалась на ногах. Проверила озеро — половины как не бывало, ого.

Шентия хмурился, Ксавия смотрел на меня с неподдельным интересом, Эвина Вэй аж тряслась от негодования.

И я все же позорно съехала по стене на пол, не выпуская из рук оружие.

— Достаточно, — неохотно подтвердил Шентия очевидное. — Нит-Истр на скамью, остальные в центр. Итак, разбираем ошибки Нит-Истр и ваши…

Испепелила бы, если бы могла! Я не шевельнулась, так и просидев в углу до конца занятия и выслушивая разбор очередных своих оплошностей, стиснув зубы. Ректор Ксавия все же сжалился и освободил меня от занятий до конца дня под недовольный взгляд его светлости.

— Очень неплохо, Нит-Истр, — неожиданно похвалил новый ректор так, чтобы никто не услышал. Я ушам своим не поверила, недоверчиво уставившись на мэтра Ксавию. — Слышал, Вы приглашены на день Содружества.

Кивнула. И сообразила следом — он же теперь ректор, возьмет и просто не отпустит посреди семестра под угрозой отчисления.

— Не скрою, был сильно удивлен. Людей прежде никогда не было в представительстве Леса. Но вместе с тем Вы все же остаетесь подданной Империи и студенткой Ровельхейм. Так что на неделе оформите заявление на необходимый для отъезда период, оставите в секретариате, я подпишу.

Мне оставалось только удивленно моргать вслед.

Мистрис Нерайя поохала, отругала меня за то, что себя не берегу, а то как же так можно! Девица на выданье, а ходит вся в синяках и шишках, как собака побитая!

— Госпожа Илза, так ведь меня на боевую определили, а там это в порядке вещей…

Немолодая пухленькая целительница воинственно уперла руки в боки:

— Да это ж какому идиоту в голову-то пришло?! Там же лбы одни здоровенные, прихлопнут и не заметят. Кто там у нас нынче за главного на боевой вместо Ксавии? А-а! О-оо… — округлила глаза она.

— Угу. Сам по большей части и гоняет. Нет, нет, все нормально, госпожа Илза, я сама согласилась! Надо же все равно магию куда-то девать… ну, Вы же понимаете.

— Ох, девонька… Ладно, давай уж садись, подлатаем. Да всё скидывай, и нижнюю сорочку тоже, чего я там не видела…

Балахон тяжело шлепнулся на кушетку, зашипев. Ой, манс же!

— А ты еще что за зверь? — бесцеремонно вытащила Илза упирающегося Греттена за шкирку. — Тоже сражался? Вон шишка на голове, а вот еще одна… Ага, пошипи мне тут, это ты ей всю спину исполосовал? А ну сиди смирно, крыжтенок, и до тебя очередь дойдет!

Ошалевший от такого обращения манс покорно опустился со мной рядом. Мистрис Нерайя прошлась по мне целительной магией, сводя все ушибы и ожоги, напоила восстанавливающими настойками. Манс, как только сообразил, что с ним собираются делать, пронзительно заверещал, но Илза уже ловко спеленала его полотенцем и укоротила чудищу когти.

— Другое дело, — удовлетворенно кивнула она. — А вот шишки там совсем не от ушибов, другое что-то. Анимагам лучше покажи. Ручной крыжт, ну надо же… еще и упитанный такой.

Переубеждать Илзу и объяснять магическую природу животного я не стала. Манс на дармовой еде действительно отъелся и капюшон под его весом уже опасно потрескивал. Впрочем, сам он чувствовал себя уверенней и в один прекрасный день перестал постоянно прятаться на спине днем. Мои плечи вздохнули с облегчением. Теперь он часто ходил рядом, наводя панику своим необычным видом и глухо ворча на особо впечатлительных барышень. Преподавателям он не мешал, вел себя смирно, посапывая у меня на коленях в течение всего учебного дня. Зато на тренировках неизменно забирался в капюшон, усложняя и без того нелегкие занятия.

Я и сама нащупала на бодливом лобике и на холке под шерсткой непонятные шишки и, воспользовавшись внезапным выходным, отнесла чудище к анимагам. У них имелся собственный вольер с наглядными пособиями для обучения сложному искусству трансформации, а при нем и опытный смотритель. Уж разберется, что это, он ко всяким тварям привычен. Греттен произвел фурор. Одним тихим утробным рыком он заставил забиться в дальний угол клетки старого облысевшего грорша, а что уж говорить о тварях помельче! Певчие птицы и те враз умолкли. Увы, смотритель ничем помочь не сумел — сам впервые манса видел.

Зато на выручку за обедом пришла Мекса.

— Так это костяной гребень растет, — беспечно махнула она рукой. — Он же маленький совсем. И еще на хвосте шипы вырастут.

— Маленький? — с подозрением спросила я, поглядывая на уже трехкилограммовую тушку. — И какими же они вырастают?

Мекса примерилась рукой где-то на уровне своего бедра.

— Хотя нет, тебе это примерно по пояс будет. В холке, — добила она уточнением.

Я представила этакую шипастую полулошадь у себя на коленях и аж веко задергалось. Ладно сейчас он у духов на полном пансионе, причем балуют его похлеще моего, а потом как такую тушу прокормить?

— Но это лет через семь только, не переживай. Как молочные зубы сменятся, и второй ряд клыков прорежется.

«О-оо, кляйне зубастиш катце клац-клац», — засюсюкали вновь Йонас с Александером, умиляясь с диковатого остроухого страшилища, терзавшего с рычанием какую-то дичь. Они даже мисочки отдельные ему завели!

До меня донеслись и другие экзальтированные вздохи — с соседнего стола. Я невольно прислушалась к девицам.

— Ах, девочки, он попросил у меня карандаш утром, представляете… И забрал с собой после лекции. О-оо, а если он до сих пор носит его в нагрудном кармане у сердца?

— Так зачаровать надо было по-быстрому! Ты же заучивала любовные заклятия!