– Ты перестала играть в рулетку до того, как я вмешался. И сделала это потому, что решила сыграть в другую игру. Пока ты наблюдала за сводницей, я следил за тобой. Мне уже знаком такой взгляд, и я знаю, что он предвещает: скоро будет скандал.

Пока Эйнсвуд говорил, Лидия подчеркнуто спокойно затянулась и выдохнула сигарный дым, прекрасно копируя известный тип равнодушного к наставлениям молодого горожанина, в костюм какового она была одета. Виру потребовалось усилие, чтобы сдержать неуместное желание рассмеяться.

– Позволю себе указать кое на что, чего ты, видимо, не заметила, – продолжил он. – Рядом с бандершей находилась пара громил. Если бы ты пошла за ней на улицу, эти скоты затащили бы тебя в ближайшую темную аллейку и порезали на мелкие кусочки.

Они подошли к Пиккадилли. Лидия бросила в сторону остаток сигары.

– Ты имеешь в виду Джосайю и Билла, насколько я понимаю, – уточнила она. – Хотелось бы посмотреть на того, кто, не будучи слепым, мог не заметить эту парочку уродов.

– Твое зрение тоже не очень надежно. Меня-то ты просмотрела, – ответил Вир, знаком подзывая извозчика.

– Как я понимаю, эта повозка нужна тебе, – сказала Лидия. – У меня имеется задание, выполнение которого я должна завершить.

– Тогда поищи задание вне стен «Джеримера», – предупредил Вир. – Туда ты не вернешься. Если тебя узнал я, то могут узнать другие. А если, как я подозреваю, там обделывают кое-какие незаконные делишки, то их исполнители постараются сделать так, чтобы Гренвилл из «Аргуса» не выполнила свое задание. И не только. Они захотят получить полную уверенность в том, что больше о ней никогда не услышат.

– Как ты узнал, что меня там интересует нелегальный бизнес? – удивленно спросила Лидия. – Это задание держалось в секрете.

Наемный экипаж подъехал. Это был не один из новых компактных кабриолетов Дэвида Дэвьеса, а громоздкая закрытая повозка, которая, похоже, служила в качестве городской кареты для джентльменов еще лет сто назад. Кучер сидел спереди, а не сбоку, как в современных кэбах. Сзади имелась платформа, предназначенная для пары лакеев, наверняка, давным-давно умерших и похороненных.

– Куда ехать, господин? – спросил извозчик.

– Площадь Сохо, – распорядился Вир.

– Ты с ума сошел? – закричала Лидия. – Я не могу туда ехать в этом костюме.

– Почему? – удивился он, проведя по ней взглядом сверху вниз и обратно. – Опасаешься напугать своего милого щенка?

– Везите в Кенсингтон, Кэмпден-плейс, – велела Лидия кучеру и высвободила руку из руки Вира. – Ты убедил меня, – почти прошептала она, склонившись к нему. Я не вернусь в «Джеример». Если даже ты вычислил меня, то и самый последний болван это сделает.

– Но ведь ты живешь в Сохо.

– А моя одежда сейчас в Кенсингтоне, – объяснила Лидия, – и моя коляска.

– Господин, – обратился к нему извозчик, вы едите или…

Лидия тихонько подошла к повозке, толкнула дверь и запрыгнула внутрь. Однако закрыть дверь она не успела. Вир ухватился за ручку.

– Сто лет не был в Кенсингтоне, – сказал он. – Хочется узнать, не поможет ли сельский воздух излечению моей подагры.

– В это время года в Кенсингтоне очень сыро, – тихо, но твердо сказала Лидия. – Если хочешь сменить климат, попробуй пустыню Гоби.

– Имеется и другое решение, если подумать. Можно совершить путешествие в хороший теплый бордель.

Вир резко захлопнул дверцу и пошел прочь.

К моменту, когда ее громоздкая карета миновала шлагбаум Гайд-парка, Лидия была твердо уверена: в сегодняшних неприятностях она должна винить саму себя.

В «Голубой сове» на прошлой неделе она заметила Эйнсвуда сразу же, как только он появился в дверном проеме. Вполне можно было поменять сценку, которую Лидия готовилась представить. Помешала, конечно же, врожденная гордость. Ведь это по крови она Баллистер только наполовину, характером она и дюйма не уступит самому чистокровному представителю рода.

Изменить сценку или хотя бы сократить ее, равно как и ощущать неловкость при ее исполнении, Лидия не могла именно потому, что за ней наблюдал этот болван с герцогским титулом.

Следовало, конечно, воспротивиться сидящему в ней чертику, натравливающему на Эйнсвуда, и выбрать в качестве жертвы кого-нибудь другого. Беда, однако, в том и заключалась, что Лидия сама искала проблем на свою голову. Пора бы это понять. Но когда проблем не было, ей становилось как-то не по себе, и проблемы, естественно, появлялись.

Эйнсвуд жил по таким же правилам. Поэтому во время их столкновения он и не попытался взять реванш, а превратил все в шутку: пусть зеваки не думают, что какая-то доморощенная лицедейка может его огорчить или разозлить. Тем не менее, Лидия задела его. И этим вечером он вернулся в «Голубую сову» за отмщением. Очевидно, там оказался кто-то из присутствовавших на последнем редакционном совещании «Аргуса». Этот «кто-то» за денежное вознаграждение или просто по пьянке раскрыл Эйнсвуду ее планы, и его светлость отправился в «Джеример», движимый прежним желанием навредить ей. Работает Лидия там или развлекается, ему было абсолютно все равно. Надо признать, ему удалось сорвать все ее планы, и он мог праздновать победу.

Но надо признать и то, что виной всему вновь стали ее ребячество и вспыльчивость. Это она упустила шанс получить назад рубиновые украшения Тамсин и позволила Эйнсвуду поставить на место леди Грендель. Наверное, он уже сочинил на эту тему забавный анекдот, который расскажет дружкам в публичном доме, куда направился.

Возможно, Эйнсвуд уже хохочет там, уткнувшись в шею какой-нибудь сластолюбивой проститутки, обнимает ее мощной рукой и…

«Мне до этого нет никакого дела», – напомнила себе Лидия.

Вероятно, для здравомыслящей и рассудительной части ее «я» было все равно, чем он занимается с другими женщинами, главное, чтобы отстал от нее. Но живущий в ней чертенок руководил другой частью Лидии. Эта часть ее «я» была такой же необузданной, порочной и бесстыдной, как Вир, поэтому его поведение ей было отнюдь не безразлично. В данный момент эта ее часть побуждала Лидию выскочить из кареты, разыскать Эйнсвуда и вырвать его из объятий неизвестной шлюхи.

Эта ее часть злилась и бушевала на протяжении всего пути до Кампден-плейс, заставляя думать не об украшениях Тамсин или редакционном задании, а о том, как смел Эйнсвуд хлопнуть дверью повозки перед ее носом.

То пытаясь поудобнее устроиться на раздолбанном сиденьи старой колымаги, то придумывая и проигрывая в мыслях сценарии бурной встречи с его светлостью и распутной девкой, Лидия не сразу заметила, что повозка остановилась, и еще несколько секунд она соображала, где находится.

Лидия торопливо вышла, расплатилась с извозчиком и направилась к дому Елены.

Однако, сделав несколько шагов, Лидия замерла. Ее закипающий от возмущения мозг наконец осознал то, что видели глаза: в нескольких ярдах от ворот дома стоял элегантный экипаж.