— Ну блин… — хором выдохнули герои, оглушительно заржав.

На хохот из массажного домика появился Прокруст собственной персоной. Внешность маньяка, как и полагается, была отталкивающей. Массивный заплывший жиром толстяк с родимым пятном в пол-лица и пухлыми короткими ручонками.

— О, вижу, вы все пришли на массаж! — довольно приятным голосом констатировал сумасшедший, в предвкушении закатывая свои безумные глаза.

— Так и есть! — кивнул могучий Эритрон. — И я буду первым.

— Что ж, добро пожаловать! — Прокруст галантно посторонился, пропуская греческого героя внутрь.

Внутри было довольно мило.

По углам цветочки в вазах, на стенах полочки со всевозможными мазями, на полу огромная дубина, и даже глиняная ванночка для педикюра.

Заметив удивленный взгляд Эритрона, толстяк поспешно пояснил:

— Это анестезия! — Имея в виду внушительных размеров дубину.

— А что, бывает, клиенты… — начал было могучий герой, но Прокруст его поспешно перебил:

— Да-да, всякое бывает. Пожалуйста, ложитесь на стол.

Стол был установлен точно посередине массажного домика и больше всего напоминал громоздкую кровать.

Пожав широкими плечами, Эритрон удобно расположился на деревянном ложе, заметив, как побледнел при этом проклятый маньяк.

А дело было в том, что на прокрустово ложе в первый раз за всю историю с момента его изготовления возлег безупречно сложенный эллин.

Эритрон точно соответствовал заданным стандартам, идеально помещаясь на массивной кровати, в общем, не отрежешь, не вытянешь.

— Ну что же ты, добрый человек, растерялся? — с усмешкой бросил герой. — Массируй, давай!

— Что массировать? — испуганно спросил Прокруст.

— Лысину, понятное дело! — гаркнул Эритрон. — Волосы у меня там что-то с детства не растут, давай исправляй положение!

— Могу порекомендовать один верный способ, — с готовностью предложил толстяк.

— А именно?

— Полное отсечение головы!

— Э нет… так не годится. Ты что, меня за полного лоха держишь? А как же я в таком случае буду вино пить?!

— М-да, — согласился маньяк, — действительно не годится. Что ж, как альтернативный вариант могу предложить частичное или полное снятие скальпа.

— А в зу не хо? — с готовностью предложил ухмыляющийся Эритрон.

— Простите, что, не понял?

— А в зуб не хочешь? — довольно доброжелательно повторил герой.

— Пожалуй, нет, — осторожно ответил Прокруст, — боюсь, что у вас случай совершенно неизлечимый. Будьте так добры, пригласите следующего клиента.

— Да раз плюнуть! — рассмеялся Эритрон, встали с кровати. — Эй, Трегастилион, заходи!

Трегастилион так же идеально расположился на зловещем ложе, повергнув маньяка в еще больший ужас, нежели прежде.

— А ну произнеси мое имя! — грозно потребовал рыжебородый герой, сурово глядя на злодея.

— Тре… га… сра… — неуверенно проблеял Прокруст.

— По слогам!

— Я дико извиняюсь, но, по-моему, это мне не под силу.

— Тогда хоть шею помассируй, — мрачно предложил герой, и толстяку пришлось изрядно попотеть, массируя затылок могучему клиенту.

Конечно, в безумных мыслях Прокруста плескалась соблазнительная идея свернуть герою шею, но, пожалуй, он с таким же успехом мог бы попробовать сломать голыми руками столетний дуб. Так что не стоило и пытаться.

Следующим на сеанс бесплатного массажа завалился бесстрашный Тронос, потребовавший, чтобы потный перепуганный Прокруст помассировал ему уставшие ступни. При этом герой здорово усложнил задачу загнанному в угол маньяку, наотрез отказавшись снимать сандалии.

— Массируй через подошву! — грубо приказал развалившийся на деревянном ложе герой. — Иначе получишь в зу, причем но. Понимаешь, о чем я?!

— Ага! — быстро кивнул толстяк. — В зуб ногой.

— То-то!

Наверное, излишне говорить о том, что и могучий Тронос оказался тем самым эталоном, который идеально подходил под размеры прокрустова ложа. Ведь все герои были атлетами, соответственно обладали одинаково совершенными мощными фигурами. Как говорится, девяносто, шестьдесят, девяносто — в смысле плечи, талия и ляжки (героические мерки даются в древнегреческих пропорциях).

В общем, до позднего вечера развлекались могучие мужи Аттики, всевозможными способами измываясь над доведенным до отчаяния маньяком.

Практически уже все герои побывали на знаменитом прокрустовом ложе. Селий потребовал сделать себе массаж мизинца на правой руке, Бинатос возжелал, дабы толстяк помассировал ему ушные раковины, Тикус удовлетворился массажем левой ноздри, а Тук завивкой в косу длинных, ниспадающих до пояса волос.

Никогда еще обезумевший маньяк столько не трудился по своей прямой, на первый взгляд совершенно безобидной специальности.

Но вот уже каждый из героев что-то себе да помассировал, остался один лишь Тесей, который при всем своем страстном желании не смог бы воспользоваться бесплатными услугами придорожного массажного дома, ибо был связан по рукам и ногам.

Коллеги решили не рисковать лишний раз, обезвредив счастливчика и уложив оного в придорожные кусты.

— Следующий, — тихо донеслось из недр гостеприимного оздоровительного заведения.

Могучие мужи переглянулись и, пожав мощными плечами, занесли вовнутрь связанного Тесея.

— Ты на нас, главное, не обижайся, — шептал юноше на ухо Эритрон, — мы против тебя лично ничего не имеем, просто не хотелось бы, чтобы ты испортил нам очередную возможность прославиться.

— Ы-ы-ы… грм… хмых… — только и смог в ответ промычать молодой герой, так как во рту у него торчал кляп — пробка от винного кувшина.

— Смотри, чтобы без глупостей! — добавил Эритрон, и Тесей был торжественно водружен на прокрустово ложе.

Маньяк очумело вытаращился на юношу. Новый клиент был восемнадцатым по счету. Все параметры по-прежнему совпадали.

— О нет, этого просто не может быть! — хрипло воскликнул Прокруст и, схватившись за сердце, с грохотом рухнул на пол.

— Что ты сделал?! Что ты натворил?! — яростно заревели герои, выхватывая мечи и бросаясь к неподвижно лежащему на деревянной кровати Тесею.

— Ы-ы-ы… кх… др-х-х… псу-у-у…

— Спокойно, братья, будьте благоразумны! — удержал от совершения непоправимого рассудительный Эритрон.

Затем недавно избранный предводитель присел над телом маньяка и придирчиво изучил его: попробовал пульс, приподнял дряблые веки, подергал за нос.

— Все, склеил сандалии! — таков был окончательный вердикт.