«Мы записали с Гаретом и Дэниелом три альбома и пришли к выводу, что нам необходима “свежая кровь”, – говорил Гор. – Кроме того, я понимал, что Дэниел больше не может работать с нами, ведь к тому времени его Mute стал довольно крупным лейблом на инди-сцене. У него и без нас было чем заняться, так что вряд ли он смог бы безвылазно месяцами сидеть в студии». Новую пластинку группа начала записывать в лондонской студии Уайлдера уже с новым продюсером Дэвидом Баскомбом, отлично зарекомендовавшим себя в сотрудничестве с группой Tears For Fears. Гор играл свои новые демоверсии, после чего Уайлдер и Баскомб принимались за их доработку, а иногда и переработку. Вся эта предварительная работа очень напрягала Гора. Промежуточный этап доработки демоверсий перед окончательной записью казался ему нецелесообразным, и в будущем группа отказалась от такой практики.

Желание Гора вновь подышать воздухом других стран вскоре исполнилось. Он отправился в Париж, где и был дан старт шестому студийному альбому Depeche Mode.

Студия Giullaume Tell представляла собой старый кинотеатр с огромными помещениями, которые были заполнены литаврами, тарелками и прочими инструментами, не имеющими никакого отношения к поп-музыке. В отличие от тесной, способной вызывать приступы клаустрофобии берлинской студии здесь, в Париже, места для работы хватало с избытком. Кроме того, на сей раз группа отказалась от принципа «жить альбомом» и ослабила требования к посещаемости. Первым результатом нового формата работы стала композиция Strangelove, исполнение которой в лучших традициях классической гитарной поп-музыки удалось записать журналистам: съемочная группа французского телевидения посетила группу в парижской студии и сняла Гора, исполняющего эту песню под акустическую гитару. В этой версии Strangelove прозвучала как ранний брит-поп.

В текстах песен Гор возвращается к своей излюбленной теме: он снова пишет о сложности любовных отношений. Теперь его волнует отсутствие взаимопонимания между возлюбленными. Вероятно, для Гора эта проблема обретает особое значение на фоне приближающегося разрыва с Кристиной Фридрих. Так, герой песни Strangelove в момент близости просит прощения за то, что однажды он собьется с пути и больше не сможет быть рядом: «There’ll be days / When I stray / I may appear to be / Gonstantly out of reach». Гора интересовала двойственность, присущая любви: то она требует максимальной близости, то ей нужна полная свобода. Иногда она определяет все, а иногда ровным счетом ничего не значит. Он задавал самому себе вопрос: как, черт возьми, обычный человек может справиться со всеми этим? «Мотивы в моих песнях часто повторяются», – рассказывал он журналу Sounds. «Например, я снова и снова возвращаюсь в своем творчестве к темам разочарования и утраты удовлетворенности. Многие мои песни пронизаны поисками невинности». Гор испытывал ностальгию по тем временам, когда был подростком. «У меня есть теория, что с возрастом увеличивается степень разочарования. Самые счастливые дни в жизни мы проживаем в юношеские годы. Когда становишься старше и с каждым годом узнаешь все больше, рельефность жизни со всем множеством ее граней постепенно сглаживается».

Жизненной философией Гора в тот период стало желание вернуть к жизни все эти грани. Его до неприличия громкий хохот и глупые шутки, обряды раздевания и бесконечная выпивка, поиск новых мест, где он мог бы почувствовать себя необремененным жизненными проблемами, – все это были попытки воспротивиться взрослой жизни, где за каждым углом поджидают чувство долга и несвобода.

Потому-то он не мог долго находиться в Лондоне. «Для меня приблизиться к этой невинности – единственный способ выжить. Я знаю, что мои песни многим кажутся депрессивными. По-моему, как раз наоборот. Они полны надежд», – рассказывал Гор журналу Best. И он от всей души надеялся, что даже если журналисты этого не оценят, его слушатели смогут это прочувствовать: «Ты не откроешь людям ничего нового, написав хорошую песню. Но ты можешь попытаться описать чувства, им уже давно известные. И, быть может, они узнают в них собственные переживания». Мрачные настроения и пессимизм своих песен он объяснил в телевизионном интервью в Финляндии в 1987 году: «Мне кажется, что гораздо интереснее писать о печальном. Это меня больше вдохновляет. Чарты и так переполнены приятной на слух ерундой».

Съемки клипа на песню Strangelove были второй совместной работой группы с нидерландским фотографом Антоном Корбейном. До этого с его участием был снят клип на песню A Question Of Time из Black Celebration. Для Гора это сотрудничество перевернуло представление о съемках. Обычно во время работы над видеоклипами он очень страдал. Время перед камерой тянулось катастрофически медленно, потому что большинство приглашенных режиссеров не могли найти правильного подхода к участникам группы. Как правило, режиссеры подходили к задаче с коммерческой точки зрения и исходили из того, что клипы синти-поп-групп должны быть несколько легкомысленными, соответствующими атмосфере подростковых шоу. Во время съемок Гор чувствовал невероятный стыд. А когда работа над клипом была окончена, чувство стыда только усиливалось. После Some Great Reward видео стали на порядок лучше, однако дискомфорт остался. Ситуация в корне изменилась, когда за создание имиджа группы взялся Корбейн и нашел подходящую визуальную концепцию. Гор так отзывался об их сотрудничестве: «Любое видео, которое мы снимали с Антоном, доставляло нам огромное удовольствие. Это касалось и всех фотосессий. Без него все это было бы самым настоящим кошмаром».

Эстетика Корбейна была диаметрально противоположна эстетике новых романтиков. Он не делал ставку на сдержанность или компьютерные эффекты, его интересовали сумеречные пейзажи, прекрасные женщины и элегантные машины. Он избегал неонового света и представлял вниманию зрителей черно-белые крупнозернистые изображения. Уже в клипе на A Question Of Time он предложил Depeche Mode нечто совершенно новое – немного рок-н-ролла.

Дорога окончательно уводила их от синти-попа к до сих пор не свойственной их группе мужественности. С новым имиджем отлично гармонировало новое звучание с отчетливой линией ударных, которые были заслугой продюсера Дэвида Баскомба. Ударные стали звучать неожиданно мощно. Для вышедшего позже сингла Never Let Me Down Again группа даже использовала сэмплы из песни Led Zeppelin When The Levee Breaks. Уже в 1987-м Depeche Mode стали прощаться с восьмидесятыми. Гор приветствовал новую эпоху особым символом: теперь на телевизионных выступлениях он появлялся с гитарой.

Вот как это произошло. На протяжении многих лет Гор отказывался от этого инструмента. Разумеется, он записывал гитарные сэмплы в студии, использовал гитарное звучание в аранжировках, но на концертах ограничивался синтезатором. Однако благородная полуакустическая гитара была его постоянной спутницей во время туров. В 1986 году один журналист так описал свою встречу с Гором: «Он сидел с гитарой, полностью погрузившись в свой мир, наигрывал что-то из Эдди Кокрана или просто перебирал блюзовые гаммы». Новые визуальные образы, созданные для группы Корбейном, для Гора означали, что пришло время появиться с гитарой на сцене. Одной из самых ранних видеозаписей, запечатлевших Гора с гитарой, стала запись немецкой телевизионной передачи Extratour в апреле 1987 года. Группа представляла свой только что вышедший сингл Strangelove. Обращение Гора с гитарой на публике выглядело еще несколько неуклюжим. Но уже тогда стало понятно, что эта перемена, несомненно, сделала Гора более заметным. Наконец, он отошел от своего синтезатора и оказался в свете софитов. Теперь, исполняя бэк-вокальные партии, он попадал в фокус телевизионных камер.