на плаву. Удалось пройти сквозь шторм, не потеряв ни одного человека. Те члены экипажа, кто был в состоянии передвигаться, трудились все утро, чтобы поднять единственный уцелевший парус.

Около полудня Кэтти-бри сообщила из «вороньего гнезда», что к северу и западу от корабля в воздухе полно птиц. Дюдермонт издал глубокий вздох облегчения. Он опасался, что из-за шторма они сбились с курса и не смогут вовремя оправиться от его последствий, чтобы зайти на Скалы Чаек — последние нанесенные на карту острова на пути к Каэрвичу. Как выяснилось, они отклонились далеко к югу от выбранного курса и вынуждены были неистово трудиться, особенно бедняги Робийярд и Гаркл. Синеватые мешки под глазами обоих чародеев указывали на их истощение от физического и магического напряжения.

«Морской фее» удалось изменить курс, чтобы добраться до Скал Чаек, название которых, как оказалось, полностью соответствовало действительности. Это были бесплодные камни, многие — несколько меньше, чем шхуна, а на некоторых места хватало только для двух-трех моряков. Две скалы были довольно велики, почти с милю в поперечнике. Все они были скорее белыми, чем серыми, покрытыми толстым слоем гуано — птичьего помета. Когда «Морская фея» приблизилась к скалам, тысячи и тысячи чаек взмыли в воздух, создав вокруг корабля огромное облако, пронзительно и злобно крича и осуждая вторжение в их вотчину.

Дюдермонт нашел спокойную небольшую бухту, где можно было заняться ремонтными работами и где все члены экипажа смогли поочередно выбраться на сушу, чтобы почувствовать под ногами твердую поверхность и хоть немного отдохнуть.

Несколько позже в тот же день капитан стоял на самом высоком месте Скал Чаек, футах в пятидесяти над уровнем моря, вместе с Дзиртом и Кэтти-бри. Он смотрел на юг в подзорную трубу, хотя не ожидал обнаружить там ничего, кроме водной глади.

Почти две недели ушло у них на то, чтобы покрыть пятьсот миль, отделявших западную оконечность Муншэя от Скал Чаек, почти вдвое больше времени, чем ожидал Дюдермонт. И все же капитан по-прежнему был уверен в том, что им хватит продовольствия и они найдут путь к Каэрвичу. Никто ничего не говорил об острове с тех пор, как «Морская фея» вышла из Вингейта, по крайней мере открыто, ибо Дзирт слышал нервное перешептывание членов команды, разговоры о призраках и тому подобном.

— Пятьсот миль позади, и пятьсот надо пройти, — сказал Дюдермонт, глядя в подзорную трубу на юг и запад. — Неподалеку отсюда на юге есть остров, где мы могли бы пополнить запасы продовольствия.

— Нам это необходимо? — спросил Дзирт.

— Нет, если мы с хорошей скоростью доберемся до Каэрвича и таким же образом вернемся, — ответил капитан.

— И что же ты решил? — спросила Кэтти-бри.

— Меня утомляют и задержки, и само путешествие, — ответил Дюдермонт.

— Это потому, что ты боишься того, что ожидает тебя в конце пути, — рассудила Кэтти-бри. — Кто знает, что мы найдем на Каэрвиче и даже существует ли Каэрвич?

— Он там! — настаивал капитан.

— Мы всегда сможем остановиться на другом острове на обратном пути, — предложил Дзирт. — Конечно, если у нас достаточно провианта, чтобы добраться до Каэрвича.

Дюдермонт кивнул. Они отправятся прямо на Каэрвич. Капитан собирался ориентироваться по звездам, это все, на что он мог рассчитывать. Он надеялся, что карта, которой снабдил их Тарнхил, была точной.

Он надеялся, что Каэрвич действительно существовал.

И в то же время какая-то часть его «я» надеялась, что это не так.

Глава 9

КАЭРВИЧ

— А он большой, этот Каэрвич? — спросила Кэтти-бри Дюдермонта.

Прошла очередная неделя плавания, на сей раз без всяких происшествий. Еще одна неделя пустоты. И одиночества, хотя команда шхуны была полностью укомплектована и на борту не просто было найти уединенное место. Действовал эффект открытого океана — никогда нельзя остаться в одиночестве, и одновременно кажется, что весь мир находится где-то далеко. Кэтти-бри и Дзирт проводили вместе часы, просто стоя и глядя на море. Каждый уходил в свои мысли: скользя по лазурным волнам, они были вместе и все же далеки друг от друга.

— Несколько квадратных миль, — ответил капитан с отсутствующим видом, как будто повинуясь рефлексу.

— И ты думаешь найти его? — В голосе девушки явственно прозвучало сомнение, которое заставило и Дзирта, и Дюдермонта посмотреть на нее.

— Мы ведь нашли Скалы Чаек, — напомнил девушке капитан, стараясь поднять ее настроение, хотя и в его голосе также были слышны нотки раздражения. — А они не намного больше.

— Но они всем известны, — парировала Кэтти-бри. — Надо только держать курс на запад.

— Мы знаем, где находимся и куда должны идти, — настаивал Дюдермонт. — И у нас есть карта: мы плывем не вслепую.

Кэтти-бри бросила через плечо сердитый взгляд на Данкина, добывшего для них карту. Тот как раз усердно драил палубу юта. Кислое выражение лица девушки сообщило капитану, какого мнения она придерживалась относительно надежности пресловутой карты.

— И у чародеев — новые глаза, которые далеко видят, — сказал Дюдермонт. Кэтти-бри согласилась, хотя ей было интересно, насколько надежны эти самые «глаза». Взяв несколько птиц на Скалах Чаек, Гаркл и Робийярд заявили, что могут общаться с ними с помощью магии. Чародеи каждый день выпускали чаек, приказывая сообщать о своих находках. Кэтти-бри не очень-то доверяла волшебникам, и действительно, восемь из десяти птиц бесследно исчезли. Кэтти-бри полагала, что птицы скорее всего вернулись на свои родные Скалы, насмехаясь всю дорогу над неумелыми кудесниками.

— Карта — это все, что у нас было с тех пор, как мы покинули Минтарн, — мягко сказал Дзирт, стараясь успокоить девушку и смягчить гнев, явственно читавшийся на ее красивом загорелом лице. Он сочувствовал Кэтти-бри, потому что и сам разделял эти пессимистичные мысли. Шансы были известны с самого начала, и до сего момента путешествие казалось не таким уж плохим — определенно не таким плохим, каким могло быть. Рейс продолжался уже несколько недель, большую часть времени — в открытом океане, они не потеряли ни одного члена экипажа, а их запасы, хотя и небольшие, оставались вполне достаточными. Благодаря Гвенвивар и Гарклу, подумал с улыбкой Дзирт, ибо пантера и чародей очистили корабль от большей части мерзких крыс вскоре после того, как они вышли из Вингейта.

Но все же, несмотря на то что разумом он понимал, что путешествие шло своим чередом и протекало хорошо, Дзирт не мог иногда удержаться от приливов гнева. Он сознавал, что это было связано с океаном, со скукой и одиночеством. Дроу по-настоящему нравилось идти под парусами, он любил мчаться по волнам, но слишком долгое пребывание в