Горбачев защищал Путина, поскольку осознавал, что и его собственные решения не всегда были идеальными. В июне 2014 года он сказал о российском президенте: “Он начал заболевать той же болезнью, что когда-то и я, – самоуверенностью”[2275], – при этом поставил ему в заслугу спасение России, которая “расползалась” после правления Ельцина[2276]. Как ни парадоксально, но Горбачев был согласен с кремлевской критикой в адрес западных лидеров, с предшественниками которых был так дружен сам. Его претензии к политике, которую Запад вел после холодной войны, во многом перекликались с позицией Путина: Горбачев так же осуждал попытки Запада “превратить нас в нечто вроде болота, периферии”, пока “Америка всем командует”[2277]. Он продолжал критиковать страны НАТО за расширение Альянса до российских границ и за бомбардировку Югославии без получения согласия Совбеза ООН, а США – за вторжение в Ирак. Горбачев приветствовал аннексию Крыма и заявил, что это радостное событие является следствием волеизъявления народа[2278]. Он также утверждал, что кровавая война на Украине началась по вине не только Путина, но обеих сторон, в том числе западных союзников Киева.

Почему Горбачев так резко ополчился на Запад? По его словам, причину стоит искать не в нем самом, а в политике западных стран, которые прекратили сотрудничать с Москвой. Прежде всего это касалось США. Бывший советский лидер считал, что в холодной войне не было победителя, что обе стороны понесли убытки и, лишь объединив усилия, смогли ее закончить. Он полагал, что его друг Джордж Буш-старший разделяет эту точку зрения, поскольку американский президент воздерживался от открытого ликования по поводу падения Берлинской стены и краха коммунистических режимов в Восточной Европе. Однако в 1992 году Буш заявил: “С божьей помощью Америка выиграла холодную войну”[2279]. В 2014 Горбачев с горечью заявил интервьюерам, что американцы начали предавать его еще до отставки. Он утверждал, что в 1990 году во время одной из высокопоставленных встреч он обсуждал с президентом Бушем и папой римским Иоанном Павлом II возможность построения нового мирового порядка – более справедливого, гуманного и безопасного. Однако Штаты не сошли с проложенного курса и продолжили строить новую империю, назначив себя ее лидером. Россию же они “похлопали по плечу – молодец, молодец, вот так и надо. Развалили, разворовали, растащили, и все”, – сетует экс-президент СССР[2280].

Несмотря на приближающийся 84-й день рождения, Горбачев оставался верен себе: опасаясь начала новой холодной войны, он призвал Путина и Обаму организовать российско-американский саммит. Если он сам смог договориться с Рейганом, то почему нынешние лидеры не могут? Однако его персона уже не имела былого веса, и ни одна из сторон ему не ответила. Журналист Der Spiegel спросил Горбачева, не считает ли он, что при Путине может быть разрушено все, чему он посвятил свою политическую жизнь. “Я смотрю на это совсем иначе, – возразил экс-президент. – Гласность не умерла, как и демократия. В России выросло новое поколение людей, причем в совершенно иных условиях – в условиях гораздо большей свободы, чем в Советском Союзе. Время не повернуть вспять – ничто не рухнет”. Готов ли он признать, что был нерешительным президентом? Конечно, нет. “Но тогда как мог якобы нерешительный Горбачев начать перестройку, преодолев бесчисленные препятствия на ее пути? Тогда как он провозгласил гласность и обеспечил свободу слова и вероисповедания? Почему он открыл границы? …И почему этот якобы нерешительный человек вдруг решился отказаться от гонки вооружений, упразднить все ракеты средней дальности и половину ракет большой дальности?”

В феврале 2015 года Горбачева спросили в интервью, счастлив ли он. За несколько лет до этого он написал, что счастливых реформаторов не существует, однако затем пояснил: “Я в тот момент пребывал не в лучшем расположении духа и решился написать эти слова. Но, оглядываясь назад, я понимаю, что я – счастливый человек”[2281].

Так ли это? В середине октября 2015 года он принимал у себя в кабинете гостей из Америки, которые не могли не заметить, что здоровье его подводит. Приветствуя их, он с трудом встал из-за стола и подошел, тяжело опираясь на трость, но при этом демонстрировал ясный ум и веселое расположение духа.

Друзья и коллеги Горбачева расходятся во мнениях относительно его душевного состояния. Кинорежиссер Александр Гельман утверждает, что он подавлен и обижен на россиян, многие из которых винят его в развале Союза. Однако Павел Палажченко настаивает на том, что благодаря “толстой коже” экс-президент устойчив к подобным горьким эмоциям и “трагической фигурой” себя не считает. По словам Дмитрия Муратова, близкого друга Горбачева, бывший генсек хорошо знает цену своим великим достижениям как на российской, так и на мировой политической арене, и это поддерживает его. Со временем он начал признавать, что построение демократии в России может занять 100 лет, и гордился тем, что запустил этот процесс.

Другим поводом для огорчения могло стать вынужденное одиночество. Десятилетиями его поддерживали Раиса Максимовна, затем дочь и внучки, теперь же Ирина с дочерьми и ее второй муж Андрей Трухачев большую часть времени проводили в Германии, поэтому в просторном загородном доме Горбачев жил с поварами, охранниками и водителями, предоставляемыми правительством. Однако он понимал, почему семья предпочла уехать: в отличие от него, Ирина и внучки слишком устали от напастей и невзгод, преследовавших семью Горбачевых на протяжении долгих лет. Вдобавок ее муж нуждался в помощи немецких медиков. По словам Дмитрия Муратова, Горбачев был рад, что Ирине удалось дистанцироваться от той враждебной среды, что так угнетала ее[2282].