Согласился Сьюард, явно не видя в этом особой проблемы. А зря. Ведь при некоторой, хм, агитации многие предпочтут убраться куда подальше с тех земель, где теперь черномазые в форме и с оружием спокойно шастают. И с неплохой суммой, полученной за своё имущество, выплату которой гарантирует военная мощь Конфедерации. Этим мы можем приобрести не малое число новых граждан, которые, ко всему прочему, очень сильно обижены на США.

Всё? Как бы не так. Неделя! Именно столько продолжались переговоры, на которых утрясали окончательные границы между США, Конфедерацией и Дезеретом, составляли собственно мирный договор, договаривались о восстановлении железнодорожного сообщения в приграничной полосе. Работы хватало, но это были уже чистой воды формальности, главное-то уже обсудили и пришли к приемлемому решению. Представители США всеми силами пытались это самое «приемлемое» не принять, но пришлось. Их главный ныне союзник, Британская империя, не могла не признать очевидного – Соединённые Штаты проиграли, причём с разгромным счётом. И теперь должны платить по счетам. Платить же будут много и долго!

Свершилось? Пожалуй, да. Мир точно не сможет стать прежним, слишком далеко зашли расхождения, чересчур сильно изменилась расстановка фигур на мировой доске. И США теперь точно не станут мировым гегемоном с повадками монстрика из низкосортного фильма ужасов. Что до кошмара XXI века под названием толерантность, то и она теперь вряд ли сумеет завоевать те позиции, которые были у неё в памятном мне времени, которому тут точно не бывать. Ведь в противостоянии Севера и Юга теперь победил Юг. А дальше… Дальше нужно эту победу закреплять.

Как? Выступив провозвестником идеалов, основанных одновременно на консерватизме с одной стороны, и на прогрессе с другой. Гибрид обещает получиться экстравагантным, но вполне жизнеспособным. Ведь подводные камни, попадающиеся на протяжении ближайших полутора веков мне хоть в определённой степени, но известны. Посмотрим, как оно всё получится.

Глава 11

Куба, Гавана, октябрь 1862 года

Конгресс – штука хорошая. Хотя бы тем, что позволяет наряду с основной заявленной целью добиваться и других, официально не объявленных. Основная задача была в заключении мира, и с этим всё было приемлемо. По сути мирный договор был почти готов, оставалось лишь согласовать несколько второстепенных вопросов и официально его подписать. Зато другие цели…

С Испанией в лице вице-короля Прима нам удалось договориться о взаимовыгодном сотрудничестве после завершения мексиканской возни. С Российской империей тоже хотелось бы выйти на ещё более глубокий уровень взаимопонимания, дающий обеим странам новые возможности влиять на мировую политику. Именно по этой причине Хуану Приму и Александру Михайловичу Горчакову были посланы предложения встретиться для обсуждения важных вопросов в таком вот узком составе. Благо заметно снизившийся уровень напряжённости позволял отвлечься и на иные дела, помимо мирного договора.

Встретились. Люди, опять же, были умные. Понимали, что это не просто разговоры, а предварительное зондирование почвы на предмет заключения важных соглашений. Причём тех, о которых другим участникам конгресса знать не требуется.

Горчаков был не слишком доволен подобной затеей, но и отказаться не мог. Как я понимаю, Александр II мог заранее приказать своему министру не отказываться от внимательного изучения того, что будет предложено. Ну, а в том, что всё услышанное будет передано без искажений, я не сомневался. Не по причине доверчивости, а лишь потому, что это же, но в письменной форме, будет доставлено императору Александру II уже по чисто дипломатическим каналам. В случае же несовпадения письма и того, что будет излагать Горчаков… Комментарии, я думаю, тут не требуются.

– Мы собрались здесь – ради чего? – Горчаков этим вечером особенно был похож на одетого во фрак и благоухающего изысканным французским парфюмом сатира. – Мир между США и Конфедерацией заключён, цель Гаванского конгресса достигнута.

– Да, достигнута, – охотно согласился я. – Но кто сказал, что только ради этого мы все тут собрались? Каждая сторона решает не одну свою проблему, а множество. Взять, к примеру, Британию. Лорд Пальмерстон так явно показывал, что США теперь под покровительством Британской империи, что я не удивлюсь, увидев лет через семь-десять, как над Белым домом звёзднополосатый флаг меняется на знамя Британской империи. И ведь у нас нет особенных возражений. Пусть подавятся.

– Вы напоминаете мне одного моего знакомого, Станич…

– Неужто этот человек Отто Эдуард Леопольд фон Бисмарк-Шёнхаузен? Если да, то я искренне благодарен за подобную аналогию.

– Вы, как и он, склонны говорить то, что думаете, и выражаете свои мысли в чересчур откровенной для дипломата форме.

– Так мне можно, князь, я не дипломат, а министр тайной полиции. В моём деле без определённой доли грубости не обойтись.

– А если вернуться к цели нашего собрания?

Хочешь цель? Да не вопрос, князинька! Будет тебе цель, да не одна.

– Парижский трактат. Тот самый, об отмене которого говорили и посланнику Российской империи у нас в Ричмонде, да и уже наш посол в Санкт-Петербурге императору Александру II намекал. Конфедерация считает неправомерными и не обязательными к соблюдению как пункт о нейтрализации Чёрного моря, так и лишение России протектората над Сербией, Молдавией и Валахией. Мы готовы подписать декларацию о намерениях, чтобы придать словам официальный статус.

– Королева Изабелла согласна со сказанным, – подтвердил Прим. – И готова оказать Российской империи политическую поддержку в денонсации хоть отдельных статей Парижского трактата, хоть его всего.

– Как госсекретарь Конфедерации я подтверждаю полномочия мистера Станича, данные ему лично правителем Борегаром.

Вот и Тумбс сказал то, что и должен был, оставив Горчакова в оригинальном положении. Официальное предложение, последовавшее за неформальными намёками. То самое, от которого было невозможно отказаться, не получив от императора Александра II пинок не просто с поста министра, но и вообще со службы.

– Я обязательно передам императору ваше предложение, которое не оставит его равнодушным.

– Будьте в этом уверены, князь, – ухмыльнулся я, понимая выигрышность занимаемой позиции. – Тем более общая обстановка в Европе явно начинает клониться к шторму. Один только датский ребус чего стоит. И наивное стремление датчан удержать Шлезвиг и Гольштейн в составе своего королевства. А там… карточный домик. Особенно если этому не препятствовать. И в интересах как России, так и Испании, чтобы началось что-то серьёзное, отвлекающее внимание от всех от нас.

– Грохот орудий заглушает скрип гусиных перьев, – рассмеялся вице-король Прим. – Мы это уже успели понять.

– Бесспорно. Но не Парижским трактатом единым. Думаю, что и Испанию, и Россию заинтересует возможность долевого участия в постройке трансконтинентальной железной дороги через территорию Конфедерации. Нужен внешний капитал, без него будет довольно сложно реализовать