— Так, значит, ты и эта воительница… — прошептала Кюс.

— Заткнись!

— И давно уже?

— Всего два слова, Кюс. Захлопни варежку!

— Мой рот на замке, — усмехнулась она. — В отличие от твоего. Или ее.

Гарлон бросил на нее испепеляющий взгляд.

— Ты так пропустишь все представление, — произнесла Пэйшенс, с улыбкой кивая на платформу.

Улыбка вышла кривоватой, и, глядя на разворачивающиеся события, Кюс начала молиться.

— Вы подтверждаете свою готовность начать? — спросил смотритель, оставшийся возле двери.

— О, жду, не дождусь, — сказал Тониус.

Ангарад казалась скучающей. Бэллак сжал здоровой рукой приклад оружия.

— Подтверждаем, — ответил Рейвенор.

Смотритель снял ключ с шеи и вставил его в древний замок на двери. Ключ повернулся с громким треском давно не смазываемого механизма.

Дверь открылась.

Тониус фыркнул. Сквозь дверной проем они могли видеть противоположную сторону платформы и непрерывное кольцо мерцающих ламп и тонких свечей.

— Я впечатлен, — заметил Тониус.

— Тихо!

— Сюда, — проинструктировал смотритель, направляя их в дверь.

Они шагнули вперед.

Дверь захлопнулась позади них, и замок сам собой заперся.

Нейл обернулся к Кюс. В ее изумленно расширившихся глазах читались испуг и недоверие.

— Святое, мать его, дерьмо! — произнес Гарлон. — Ты видела?

— Да, — ответила Кюс.

Они видели, как их товарищи вместе с избранным смотрителем проходят через дверь, видели, как та захлопывается.

Теперь на платформе не было ничего, кроме закрытой двери.

— Что это было? — спросила Плайтон, неожиданно вскакивая.

— Ты о чем? — откликнулся Лацик.

Он играл в кости, бросая их на свой плащ, разостланный поверх решетчатого покрытия дока.

— Это было похоже на дверь, — ответила Плайтон, поднимая дробовик. — Словно где-то с силой захлопнулась дверь.

— Дом стар и полон загадочных звуков, — заметил худощавый геолог. — Привыкай.

Она ничего не ответила, подошла к люку и посветила фонарем в служебный туннель. В темноте ничто не шевелилось. Мауд включила линк.

— Проверка, — произнесла она.

— Без изменений, — протрещал в ответ голос сервитора из подводной лодки.

Плайтон вернулась обратно, очередной раз пройдя мимо проржавевших машин, отбрасывающих тени. Освещение в доке слегка замерцало, когда Дом в очередной раз шагнул. Цепи зазвенели и закачались.

Лацик сидел там же, где она оставила его.

— Что вы делаете? — резко спросила Мауд.

— Играю в кости, — ответил он.

— Вы только что что-то делали со своим плащом! — отрубила она, вскидывая дробовик.

— Да, Мауд. Я играю в кости на своем плаще! — Он устремил на нее взгляд выпуклых воспаленных глаз, а на его истощавшем лице возникло почти комическое выражение искренности.

— Ну ладно, — произнесла она, опуская оружие и снова усаживаясь на ржавую катушку для кабеля.

— Вы слишком нервничаете, Мауд, — заметил Лацик.

— Не разговаривайте со мной.

Меня поразило то, как эмоционально Карл начал произносить фразу: «Я же говорил вам, что это пустая трата времени».

— Я же говорил вам… — И тут голос его подвел.

Как и все мы, он ошеломленно озирается.

Я тоже никак не могу в это поверить. В инстинктивном страхе я простираю сознание вовне, окидывая окружающий мир взглядом своего разума.

Это не фальшивка. А если и фальшивка, то не поддающаяся проверке даже моим сознанием.

Мы уже не на борту Ведьминого Дома. Мы не на Утохре, и, готов побиться об заклад, не в системе Кито, и даже не в субсекторе Геликан. Внутренний хоролог моего кресла только что сбился со счета, стер данные и запустился заново. Последствия прохода через портал или, возможно, знак того, что мы уже не в том времени, в котором заходили в него.

Это оглушает меня, приводит в благоговение и абсолютное смущение. Я вижу, как Бэллак, открыв рот, смотрит куда-то вдаль; как Карл склоняется, чтобы коснуться пальцами горячей сухой пыли; как Ангарад прищуривается и медленно тянет картайский меч из ножен. И только смотритель Дома, сжимающий в руках свой ужасный ключ, кажется невозмутимым. Жаркий ветер колышет темный балахон нашего проводника.

— Все в порядке? — спрашиваю я.

Мы стоим в зное и пыли среди красных песчаных дюн, окруженных зловещим кольцом острых черных вулканических глыб. Сильный пустынный ветер бросает в нас пылью, и я слышу, как мелкие камешки постукивают по корпусу моего кресла. Небо кажется затянутым красной дымкой и перекрученными облаками, сквозь которые едва пробивается слабый свет умирающей кроваво-красной звезды, похожей на пулевое отверстие.

Я понятия не имею, где мы очутились.

Постепенно поворачиваясь вокруг своей оси, я снимаю на пикт каждый миллиметр окружающей нас земли, сохраняя снимки во внутренних банках данных. При помощи систем кресла я собираю образцы пыли, реголита и воздуха, изучая их при помощи ауспекса. Эти земли мертвы. Жара непереносима, и камни вокруг нас горячи, точно в аду.

Все реально. Мы не во сне, иллюзии или трансе аутосеанса. Все взаправду, и у меня остается только один выбор: смириться с этим или сойти с ума.

Дверь находится у меня за спиной, она выглядит дико посреди этого нигде. Она высока, прочна и плотно закрыта. Я вижу, как к ней поворачивается Бэллак. Он дергает за ручку и понимает, что дверь заперта.

— Господин… — произносит он, глядя на меня.

Бэллак редко называет меня так. Должно быть, он очень сильно напуган.

Я сам приближаюсь к двери, взбивая пыль лопастями своего кресла, и объезжаю ее с другой стороны. Она столь же целостна и реальна, как и окружающий нас новый мир. Одна из сторон плотно захлопнутой двери подставлена жгучему чуждому солнцу, а другая находится в тени. И сама дверь отбрасывает длинную, продолговатую тень в красной пыли.

— О Трон! — проскулил Карл.

— Мне бы хотелось знать, где… — произносит Ангарад, сжимая меч в ладонях. — И как именно… Короче, где мы?..

— Не нервничай.

— Я хочу знать, где мы! — рычит Ангарад, глядя на смотрителя.

— Успокойся!

Направляя в мечницу волну уверенности, я заставляю ее остановиться раньше, чем она схватит проводника за горло.