— Ты?!

Мальфрид удивилась:

— А кто еще должен быть? Твоя Рогнеда далеко, в Изяславле!

Князь что-то забурчал себе под нос, окончательно отвернувшись, Мальфрид настаивать не стала, ей вполне хватало вечерних ласк, после них боярская дочь предпочитала отдых, а не объятья до утра.

Князь старался забыться в женских объятьях. Приученный еще Добрыней к самым красивым женщинам на ложе, теперь брал их одну за другой, не глядя, что девицы или, наоборот, мужние жены. Всех оставлял, бросить совесть не позволяла, вот и жили красавицы, ожидая, когда князь снова о них вспомнит, в Вышгороде и Берестове. Нередко и беда случалась, когда обиженный родич какой красавицы решал разобраться с князем по-своему. Только воевода на что? Волчий Хвост был осторожен, редко у кого получалось и на княжий двор попасть. У Изока получилось. Только Владимир в тот момент в отъезде был, правда, вот-вот вернется.

Но все же дорогу древлянину заступил рослый дружинник. Неподалеку стояли еще несколько, да и в стороне двора тоже немало вооруженных. А у самого терема большие шатры, Изок уже знал, что в таких летом живут взятые князем красавицы. Нашелся холоп, что за плату поведал и о Ждане, мол, есть такая сейчас у князя в шатре. Не лучше, не хуже других, любит ее не больше, но живет красавица сытно, хорошо живет.

Изок для себя решил, что сегодня обязательно встретит князя, спросит с него за опозоренную сестру, за горе матери и отца, а потом будь что будет! Пробовал выглянуть — вдруг увидит у шатра сестру, но никого не увидел. Зато дружинник, видно поняв, зачем такой гость на дворе, пошел на него напором:

— Ты чего это здесь? Что нужно?

— Остынь, не к тебе пришел! — огрызнулся древлянин.

— Ясно, что не ко мне! Я таких, как ты, на подходе бью, во двор не допуская! — глаза дружинника смотрели зло и насмешливо.

— Яришься, потому как знаешь, что я один, а вас много. Выходи биться один на один, посмотрим, кто из нас трус, — разозлился Изок.

Дружинник в ответ расхохотался:

— Смерти ищешь, лапотник безродный? Я тебе помогу, прикончу по всем правилам, чтоб тебе и за Калиновым мостом на меня пожаловаться нельзя было, не то что князю!

У него в руках тут же оказался полутораручный меч против короткого у Изока. А еще в руку кто-то сразу вложил щит. И броня кольчатая не в пример Изоковой. Но напасть не успел, один из дружинников, видно, сотник, закричал:

— Эй, биться — так на равных!

Дружинник возмутился:

— Я что, его и вооружить должен?!

— Зачем ты? Держи мой щит, — сотник протянул Изоку круглый красный щит с хорошей окантовкой и большим умбоном, — и меч смени.

Вот от этого Изок отказался:

— Не, я своим, привычнее…

Кто-то усмехнулся:

— Ишь ты, привычно ему!

Это чуть сбавило пыл нападавшего, но ненадолго. Дружинник, приближаясь быстрым шагом, выбросил вперед меч, Изок принял его щитом, мысленно поблагодарив сотника. Клинок скользнул по умбону вниз, древлянин ответил ударом, но тоже попал в центр щита. Противник бил сильно, видно, решил разбить щит сотника, чтоб тому неповадно было свое добро чужаку давать. А без защиты Изок станет беспомощен. Не удалось, поспешил взять по-другому. Он рубанул теперь рядом со щитом, клинок чуть не располосовал древлянину лоб, но тот успел отпрянуть, острие только скользнуло по кольчужной сетке, не причинив вреда. Мысленно Изок восхитился умением дружинника: хорошо учат биться у князя! Древлянину пришлось напрячь все силы, чтобы не только избежать смерти самому, но и одолеть противника. Изок хорошо понимал, что тот его не пожалеет и не опустит оружие добровольно. Уже в первые минуты он не раз мысленно поблагодарил за жесткую учебу Голуба.

Древлянин сделал ложный выпад, но ударил не клинком, а окантовкой щита в край щита соперника. Противоположный край тут же выдвинулся вперед, заставляя дружинника чуть отшатнуться, выправляя положение. При этом щит повернулся, открывая тело, этого хватило, чтобы Изок ударил теперь уже мечом. Воина спасла только хорошая броня.

— А-а-а!.. — Дружинник ринулся вперед на противника с силой, способной свалить не только человека — быка. То, как он играючи управлялся с тяжелым мечом, наполнило Изока ощущением безнадежности, но отдавать свою жизнь дешево древлянин не собирался. Хотя было жаль, еще и до князя не добрался, а уже погибнуть может. Он попытался увернуться, потому как просто выдержать удар такой силы ни один щит не сможет, меч скользнул по окантовке. Но сам Изок из-за такого удара потерял равновесие и едва удержался на ногах. А противник уже нападал снова. Вокруг раздавались насмешливые возгласы, древлянин понял, что если будет и дальше только защищаться, то долго не проживет. Он не воин, сколько ни учил Голуб, биться со щитом так и не привык, потому отбросил его в сторону и взялся за меч двумя руками, хотя тот был коротким, под одну руку. Дружинник в ответ тоже бросил свой щит, захохотал:

— Хочешь поиграть? Давай поиграем…

Он двигался так ловко, что Изоку с трудом удавалось отбивать удары, не то что предугадывать их. Тут он вспомнил рассказ Голуба про то, как славяне отбивались своими бронзовыми мечами против стальных, когда сами булата еще не имели. При следующем выпаде противника Изок вдруг подался не назад от клинка, а чуть влево, резко поддел меч противника крестовиной своего снизу и рывком бросил обе руки вверх. Дружинник враз остался без оружия. Изок усмехнулся: верно твердил наставник, что супротив всей руки, а тем более двух, кисть ни за что не устоит! Острие его клинка уперлось в шею противника, но давить Изок не стал, памятуя о собравшихся вокруг воинах.

Сотник шагнул в круг, останавливая бой:

— Все, победил! Остынь!

Древлянин даже удивился, вроде, и не бушует, почему остывать должен? Но тут же почувствовал, что лицо точно маска, от злости свело, не отпускает. Сам себе он признался, что не только от злости, но и от страха, все же не приходилось биться с опытным противником, свои родовичи не в счет, они дерутся не лучше самого Изока…

— Ты откуда такой взялся? — сотник похлопывал древлянина по плечу, успокаивая.

— Из Деревской земли…

— А в Киев зачем?

Вот что надо было ответить? Изок не привык врать, он честно и объявил:

— Князя убить!

— Что?! — кажется вокруг замерли все, не только сотник.

Изок обвел взглядом схватившихся за оружие дружинников и угрюмо добавил:

— Он мою сестру из дому увез.

У сотника заходили желваки, он пыхтел, не зная, что теперь делать. Отпускать парня нельзя, вслух объявил, что против князя, но и убивать тоже не хотелось, только что доказал, что способен постоять за себя. Зато побежденный дружинник почувствовал себя значительно лучше, он горделиво приосанился, глаза зло заблестели. Сотник махнул рукой, чтоб расходились, а Изоку велел: