Слова Тейта вызвали всеобщее одобрение и, казалось, примирили спорщиков.

— А я предлагаю выпить за гибель проклятых меченых, пусть горят их души в аду, — Хафтур высоко поднял кубок и вызывающе оглядел присутствующих.

Воины притихли, ожидая, что скажет Тейт. Старый воин решительно поставил наполненный до краев кубок на стол.

— Я сражался и против меченых, и вместе с мечеными, — сказал он, в упор глядя на Хафтура, — не скажу, что я желал им добра при жизни, но срамить мертвых не хочу.

Шум одобрения пронесся по залу. И не только дружинники Маэларского поддержали Тейта.

— Разве меченые не были нашими врагами? — удивился Эрлинг. — И разве твой хозяин, ярл Гоонский, погиб не от их рук?

— На все воля Божья, — сказал Тейт хмуро. — Теперь уже некому мстить за эту смерть.

— Убийцы погибли, но их чертово семя осталось, и вы охраняете их в этом замке, — возразил Хафтур.

Тейт решительно поднялся с места:

— Я не считаю Тора Нидрасского виновным в гибели ярла Эйнара и уж тем более не буду мстить его детям.

— Ладно, — неожиданно примиряющее сказал Хафтур. — Мстить или не мстить, это решать нашим владетелям, а мы будем честно служить тем, кто нам хорошо платит. За наших владетелей — Лаудсвильского и Маэларского.

Тейт с удивлением отметил, что Хафтур не так пьян, как хотел бы казаться, и вообще поведение нордлэндцев выглядело довольно подозрительным. Непонятно, зачем Хафтур затеял разговор о меченых в замке их погибшего капитана. Тейт подозвал Ингвара, он показался ему трезвее других, и приказал проверить караулы на стенах.

— Ожский замок — лакомый кусок, — сказал Хафтур, глядя в спину уходящего Ингвара странным взглядом, — всякий владетель мог бы гордиться таким логовом.

Эрлинг поднялся со своего места и, пьяно пошатываясь, вышел из зала. Его уход сразу вслед за Ингваром не понравился Тейту. Ему показалось даже, что Эрлинг покинул пир не по своей воле, а повинуясь взгляду командира.

— Здоровый бугай, а на выпивку слаб, не то, что мы с тобой, старый товарищ.

Тейт угрюмо посмотрел на командира нордлэндцев. По ведение Хафтура было подозрительным, с какой стороны ни посмотри, а его кривая улыбочка и вовсе пугала старого воина.

— Пожалуй, я тоже пройдусь, — сказал Тейт, тяжело поднимаясь из-за стола.

— Негоже хозяину покидать гостей во время пира.

— В этом замке я такой же гость, как и ты.

— Я пойду с тобой, — Хафтур обнял Тейта за плечи. — В Ожском замке делают крепкую брагу.

Тейт решительно двинулся к выходу. Чувство беспокойства не покидало его. Ингвар давно уже должен был вернуться, да и Эрлинг куда-то неожиданно запропал.

— Чудная ночь, — вдохнул полной грудью воздух Хафтур, — и тихая на редкость.

— Не такая уж она тихая, — возразил Тейт, тревожно вглядываясь в темноту и вслушиваясь в несущийся от ворот шум.

— Жаль, что ты слишком рано вышел из-за стола — пожил бы подольше.

Тейт резко обернулся, но отбить удар не успел. Хафтур рассчитал все точно: старый воин мешком повалился на землю, хрипя пробитым горлом. Хафтур вытер кинжал об одежду убитого, сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. Ему ответили от ворот точно таким же свистом.

Эрлинг и его подручные оказались не менее проворными людьми. Хафтур развернулся на каблуках и спокойно направился к дому, где веселье было в самом разгаре. Командира лаудсвильцев встретили радостными возгласами. Какой-то в конец опьяневший дружинник Маэларского потянулся к нему с кубком, расплескивая брагу по столу. Хафтур нанес ему короткий удар ребром ладони по шее, воин слабо охнул и уткнулся лицом в стоящее перед ним блюдо с мясом. В зале наступила мертвая тишина, а затем взрыв негодования потряс стены. Дружинники Маэларского схватились за оружие, началась невероятная свалка.

— Кончайте их, — крикнул Хафтур своим людям. Однако оказалось легче сказать это, чем сделать. Маэларцы очухались довольно быстро. Осыпая нордлэндцев градом ругательств, они не забывали и о мечах. Пролилась первая кровь, лаудсвильцы стали медленно отступать к выходу. Хафтур встревоженно оглянулся на двери. То ли Эрлинг запоздал, То ли Хафтур поторопился, но со двора пока не доносилось ни звука. Торопливость командира могла дорого обойтись подчиненным. Озверевшие маэларцы, круша столы и чужие головы тяжелыми мечами, неудержимо рвались вперед. К счастью, вбежал наконец Эрлинг и крикнул что-то неразборчиво, но и без того Хафтуру все стало ясно — во дворе послышался топот коней, крики о помощи, звон оружия. Видимо, ожские дружинники не все ушли с Густавом в Хаар и теперь пытались оказать сопротивление нападавшим.

— Бросайте оружие, — крикнул Хафтур маэларцам. — Владетель Брандомский уже в замке.

Маэларцы сгрудились у дальней стены и растерянно переглядывались. То, что Хафтур говорит правду, сомневаться не приходилось, достаточно было выглянуть в окно, чтобы убедиться в этом.

— А что будет с нами? — спросил кто-то неуверенно.

— И где владетель Эйрик?

— Никто не тронет ни вас, ни вашего владетеля, — ухмыльнулся Хафтур, — нам нужны только щенки меченых. Хватит плодить дьявольское семя.

Воины нехотя побросали оружие, Хафтур вздохнул с облегчением: слава Богу, здесь все закончилось удачно.

Но Ожский замок продолжал сопротивляться: звон оружия становился все громче, да и крики усиливались. Встревоженный Хафтур выскочил во двор. Владетель Брандомский стоял неподалеку, сжимая в руках меч. В свете факелов улыбка на его лице напоминала волчий оскал. Лаудсвильский что-то кричал воинам, осаждавшим господский дом. Из дома послышался треск автоматной очереди, и Брандомский расстроенно крякнул. Судя по всему, не все это чертово оружие меченые унесли с собой в Суранские степи, кое-что Эйрик оставил себе.

— Придется поджигать, — расстроенно произнес Лаудсвильский.

Брандомский бросил на владетеля рассерженный взгляд — он уже считал замок своим. Рекин в ответ только плечами пожал. Свое дело он сделал, теперь очередь за благородным Бьерном.

— Щенки в доме? — обернулся Бьерн к Лаудсвильскому.

— И женщины тоже, — вяло отозвался тот.

— Черт с ними, с женщинами, ты мне щенков подай.

— Владетель Маэларский человек упрямый, — негромко заметил Рекин, — так просто он их не отдаст.

Брандомский перехватил поудобнее меч и, не обращая внимание на летящие стрелы, двинулся к дому, где бестолково суетились его дружинники. Лаудсвильский последовал за озверевшим владетелем, стараясь держаться в тени и подальше от смертоносных окон.

— В доме наверняка есть подземный ход, — сказал Хафтур. — Ищи их потом по всему Ожскому бору.

— Лишние хлопоты для владетеля Бьерна, — ехидно улыбнулся Рекин.

— Заряд под дверь, — крикнул Брандомский своим воинам.