— Неважно, как вас будут называть, — отмахнулся адвокат. — Главное в том, что вы умеете делать свое дело, находить разгадку самого запутанного преступления. Так найдите настоящего убийцу. Выбор не так уж велик и не столь сложен. Это его секретарь и любовница по совместительству, то есть Мила Левшова. Либо племянник первой супруги Алексея Монахова и его помощник, то есть Дмитрий Апрелев. Если эти два варианта покажутся вам не очень убедительными, то в доме были еще два человека. Водитель и домработница. Они могли сговориться и вместе не услышать второй выстрел. Возможно, это только мои домыслы. Но в любом случае рядом не было больше никого. В поселке повсюду установлены камеры наблюдения. Если бы там появился чужой, то его сразу же засекли бы. Вдобавок охранники каждый час совершают обход территории. Поэтому я облегчил ваш выбор. Назовите одного из четверых, кто на самом деле стрелял в Монахова, и мой подзащитный будет оправдан.

— Теперь я понимаю, какой же вы предусмотрительный человек, — сказал Дронго. — Хотите, чтобы мы сделали вашу победу абсолютной?

— Я всего лишь хочу защитить невиновного человека. В конце концов, это моя профессия.

— Только давайте без ложного пафоса. — Дронго поморщился. — Вы хотите выиграть громкое дело. Между прочим, я вспоминаю одного нашего преподавателя с юридического факультета, который искренне доказывал, что член партии не имеет права быть адвокатом и защищать преступников. Я рассказывал об этом отцу, и он весело смеялся.

— Я слышал про вашего отца, — вспомнил Арутюнян. — Кажется, он совсем молодым человеком стал генералом и прокурором автономной республики. А потом долгие годы был руководителем всех адвокатов в Азербайджане.

— Вы хорошо осведомлены.

— Вы будете смеяться, но я помню и этого преподавателя. Он нам тоже читал лекции. Только вы учились на дневном, а я на заочном и еще работал.

— Это вы тоже про меня узнали?

— Нет. Догадался. Чтобы сын прокурора республики учился на заочном — нет, такого просто никак не могло быть.

— Когда я учился, он не был прокурором.

— Какая разница? Значит, был руководителем нашей адвокатуры. Все равно очень большим человеком. Но того преподавателя я действительно помню. Было очень забавно слушать, как он негодует по поводу института адвокатуры. Но это мнение сложилось в нашей бывшей стране еще в тридцатые годы. Тогда институт адвокатуры был вообще сведен к нулю. Приговоры выносились в упрощенном порядке. Людей сразу расстреливали.

— Только не доказывайте мне, что вы боретесь за мир во всем мире и за справедливость в наших судах. На самом деле у вас совсем иные мотивы. Вы желаете, чтобы все газеты написали о вашем невероятном успехе. Лишняя реклама даст вам новых обеспеченных клиентов. А такое громкое дело позволит еще больше утвердиться.

— Да, — цинично признался Арутюнян. — А почему нет? Все мы стараемся ради возможных преференций. Одному платят солидные гонорары, другому нужна посмертная слава, третьему — всенародная любовь. Кого-то гложет тщеславие и честолюбие, а кто-то просто хочет заработать деньги на своем мастерстве. Я не вижу в этом совершенно ничего предосудительного. Такая вот у нас работа, господин эксперт. Или вы со мной не согласны? Может, вы видите некую высокую миссию в вашем розыске преступников? Но ведь это тоже один из видов тщеславия. Фу, как нескромно. Считать себя почти мессией, посланным сюда, чтобы воевать за справедливость, вещь весьма относительную. Как и все прочее в нашем мире. Вы должны знать это не хуже меня.

— Бог и сатана все-таки находятся на разных полюсах, — возразил Дронго. — Как добро и зло.

— В таком случае почему Всевышний создал сатану? Ведь получается, что если вы верите в бога, то не можете сомневаться и в существовании дьявола, — проговорил Арутюнян и победно усмехнулся.

— Об этом рассуждал еще великий аргентинский писатель Борхес, — вспомнил Дронго. — Он сам отвечал на данный вопрос. Бог намеренно создал дьявола, чтобы дать людям возможность выбора. Если у вас появился такой шанс, то не лучше ли принять бога?

— Защитить невинного, наказать убийцу и установить истину — что может быть лучше? — выдал адвокат и широко развел руками.

— Различие целей, — пояснил Дронго. — Мы хотим найти настоящего преступника. А вы желаете всего лишь провести очередную пиар-кампанию. Не нужно говорить о защите невинного. Если бы понадобилось осудить Хасмамедова, то вы сделали бы это запросто, особо не задумываясь.

— Понятно. Значит, вы еще и националист. Хотите сделать из меня плохого армянина?

— Нет, не хочу. Вы проявили себе как настоящий профессионал, когда не поверили в версию следователя и решили довериться своему чутью. Этим качеством обладают не все представители нашей профессии. Позвольте вернуть вам комплимент. С этой точки зрения вы действительно настоящий профессионал.

— Будем считать, что мы обменялись любезностями. Теперь вы можете наконец-то выпить свой чай, а господин Вейдеманис — кофе. Я не ошибся, ничего не перепутал?

— Все правильно. Или же мы можем выпить коньяк, который вы предпочитаете любому другому напитку, — заявил Дронго.

— Значит, вы тоже наводили обо мне справки, — заявил Арутюнян и покачал головой.

— Пришлось. Мы тоже должны были знать, к кому именно идем, — ответил гость.

На часах было чуть больше одиннадцати, когда они вышли из офиса адвоката.

Вейдеманис взглянул на своего друга и сказал:

— Этот говорун был достаточно убедителен. Тебе так не показалось?

— Он рассказывал нам о секретах правоохранительных служб. — Дронго покачал головой. — Кажется, Бальзак говорил, что священники, юристы и врачи не очень уважают людей, так как слишком хорошо знают их пороки. Вот и господин Макбет Арутюнян решил поведать нам о жутких недостатках российской судебно-следственной системы. Но вся беда в том, что он умело использует эти пороки в своих интересах. Давай подумаем. У нас остался водитель, который был в доме в момент преступления и не сумел догнать убийцу. Есть еще этот непонятный Леван, которого знают все участники происшедшей драмы, в том числе и первая супруга погибшего бизнесмена. Я думаю, для начала нужно встретиться именно с ней.

— Она может тоже не захотеть с нами разговаривать, — предупредил Эдгар.

— Наоборот. Эта женщина должна быть максимально откровенной с нами. Ведь сейчас на кону стоит большое наследство бывшего мужа, половина из которого может достаться дочери этой особы. Нужно узнать ее телефон у Сергея Владиленовича и попытаться пообщаться с ней. — Дронго достал мобильник, связался с Монаховым и проговорил: — Здравствуйте. Извините, что беспокою. Мне нужен номер телефона первой супруги вашего брата.

— Доброе утро. У меня нет ее номера. Сами подумайте, зачем он мне нужен? После их развода я с ней не встречался и не разговаривал. Позвоните Апрелеву, он знает ее телефон.