Инкорпорация, ротация и экскорпорация в совокупности дают нам такое перемещение кадров, которое я называю элитным трафиком. Интенсивность трафика в разные периоды развития политических режимов может быть различной: от кадрового застоя времен позднего Брежнева до кадровой «мясорубки» Ельцинской поры. Регулированием элитного трафика занимаются высшие государственные инстанции, которые могут сокращать сроки пребывания в должности, а могут делать их бесконечными. Кадровые вопросы находятся в компетенции самых влиятельных членов труппы — топ-элиты, которые руководят обоими кадровыми процессами: удержанием одних членов у власти и смещением других. Специализированные кадровые службы лишь выполняют инструкции по набору, ротации или отставке кадров, но правила игры устанавливает верховная власть.

Элитная мобильность связана с существованием околоэлитных зон, которые создает и контролирует государство. Для рекрутации кадров создается предэлитная зона, а для облегчения процесса экскорпорации —экс-элитная зона. В стабильные периоды вход и выход практически никогда не осуществлялся, минуя эти буферные зоны между политическим классом и гражданским обществом. Элита нуждается в контроле над этими двумя зонами, поэтому в ее организации появляются специфические институты, занятые работой с молодежью и пристраиванием отставников. Казалось бы, лишь первая часть задачи (рекрутация) является действительно важной для функционирования элиты. Зачем ей создавать специальную экс-элитную зону для тех, в ком элита больше не нуждается? На самом деле в экскорпорации таится немалая опасность — ведь официалы, выдавленные из системы, становятся ее потенциальными врагами и распространителями эзотерической информации. Неаккуратные отставки могут создать для элиты опасность, которой, однако, легко избежать, если подходить к этому процессу деликатно. Экс-элитные зоны и создаются для того, чтобы минимизировать опасность возникновения все растущей группы обиженных. Вниз идущая мобильность элиты обставляется таким количеством почетных ритуалов, чтобы по возможности подсластить горечь утраты власти. Специально для этой цели создаются организации, предоставляющие бывшим членам элиты почетную, приятную и хорошо оплачиваемую работу вблизи от власти. Таким образом, решается сразу две задачи: отставники не чувствуют себя обиженными и элита держит их деятельность под контролем.

Мобильность может быть разделена на вверх идущую, горизонтальную и вниз идущую. Вверх идущая мобильность также разделяется на два вида: а) инкорпорация аутсайдеров, когда в элиту включается индивид, до того не принадлежащий к этой группе; 6) карьерный рост инсайдеров. Горизонтальная мобильность касается исключительно перемещений инсайдеров внутри системы. Вниз идущая мобильность может касаться как понижающегося движения инсайдеров, так и их изгнания из элиты, то есть экскорпорации.

Элитная мобильность в России имеет существенные отличия от мобильности других социальных групп. Это связано с рядом факторов:

1. Более высокая по сравнению с другими группами конкуренция между кандидатами на должность, которая возникает на всех этажах политической иерархии. Поскольку организация элиты подобна пирамиде, то чем выше к ее основанию, тем острее конкуренция.

2. Неопределенность требований к кандидатам, которые должны удовлетворять условиям, нигде не оглашающимся. Нет такого образования, получив которое, кандидат может рассчитывать на гарантированное вхождение в элиту. Не существует умений или навыков, овладев которыми можно быть уверенным в инкорпорации. Связи и случай тут решают больше, чем интеллект, знания и умения. Элита сама выбирает кандидатов для инкорпорации. Исключение составляют выборы, которые, хотя бы теоретически, являются входной дверью для всех желающих.

3. Элитная мобильность подвержена значительно большей регламентации и планированию, чем иная профессиональная мобильность. Здесь существует институционализованный кадровый резерв для пополнения вакантных должностей, а также обширные резервации для отставных членов элиты. Открытые конкурсы на замещение вакантных должностей отсутствуют. В то же время кандидат, получивший шанс на инкорпорацию, может месяцами ждать результатов неясных для него проверок и согласований.

4. Мобильность элиты регламентируется не столько трудовым законодательством, сколько эзотерическими внутригрупповыми нормами. При благоприятных условиях это может означать пожизненный наем; при неблагоприятных — применение санкций против неугодных членов вплоть до уголовного преследования и репрессий. При отсутствии эффективного общественного контроля и институциональных ограничений члены элиты могут задерживаться на своих постах максимально долго — до полной потери трудоспособности (а в некоторых случаях — и после нее). С другой стороны, меняющаяся политическая конъюнктура может потребовать резкого и не оправданного законом увольнения официала, которого руководство решило заменить новым человеком.

5. Инкорпорация — это не только устройство на работу в органы государственной власти. В отличие от всех других профессий вхождение в элиту есть наделение индивида первичным политическим капиталом. Политический капитал присваивается формально в момент зачисления на должность. По мере исполнения официалом своих властных функций он возрастает и становится уже не атрибутом должности, а собственностью инсайдера. Неформальная капитализация начинается сразу после занятия должности и зависит уже от самого индивида, который может достичь как огромных успехов, если сумеет обзавестись необходимыми связями, так и остаться скромным и незаметным чиновником, если не будет выходить за рамки своих прямых обязанностей.

Процесс инкорпорации элиты в современных обществах происходит различными способами, но главными из них являются выборы и назначения.

С помощью назначений пополняются бюрократические иерархии. С помощью выборов происходит делегирование управленческих полномочий индивидам или группам. В идеале исход выборов не должен зависеть от чиновников, а только от населения, которое на избирательный период становится политической силой — электоратом. Независимость выборов от бюрократии является важным показателем степени разделения власти. Отсутствие же такого разделения ставит под сомнение то, что выборы являются действующим механизмом рекрутации элитных кадров.

Советский режим — выборы pro forma

В советские времена контроль верховной власти над выборами был доведен до совершенства — отклонения от намеченных результатов могли составлять лишь десятые доли процента, а победа безальтернативного кандидата была предрешена. Такие псевдовыборы были, по сути дела, теми же назначениями, которые сопровождались дополнительной процедурой легитимации. Представительные органы играли роль легализаторов, которые переводили решения верховной власти в правовое поле. Правоохранительная и судебная системы функционировали как санкционеры — то есть налагали санкции, наказывали за неисполнение решений верховных органов. Советская элита лишь пыталась придать видимость функциональной эквивалентности этих государственных органов подобным институтам западных демократий, называя легализаторов — парламентами, а санкционеров — судьями. Роль «исполнительной» власти играло правительство и региональные администрации. Но центром власти всегда оставался верховный правитель и его окружение, решения которых имели директивный характер для всех акторов политической системы. Коллективный верховный правитель был озабочен главным для себя вопросом — сохранением монополии на власть.