– Кто звал меня? – спросил старый монах. – Так может позвать только сердце, полное любви и сострадания.

– Помоги нам, святой отец! – взмолилась Белоснежка. – Маленькая Элиза умирает! Её околдовал Морской царь, но душа Элизы чиста и невинна.

Старый монах перекрестил Элизу, положил руку ей на голову.

– Господь благословит тебя! – проговорил он, подняв глаза к звёздному небу.

Элиза тихонько вздохнула и открыла глаза.

– Что со мной? Я – дышу. Дышу так легко… – робко проговорила она, глядя на отшельника. – Ты как будто тёплой рукой тронул моё сердце.

Задумчиво улыбнулся святой старец:

– Сегодня Рождественская ночь, дитя моё! Сегодня на земле совершается немало чудес.

– Элиза, моя дорогая. – Белоснежка со слезами на глазах обняла девочку.

– Я знаю тебя, принцесса Белоснежка, и тебя, принц Теодор, – улыбнулся старый Отшельник. – Однако вы дрожите от холода. В моей хижине свистит ветер, дрова в очаге догорают. Поторопитесь в замок Тэнтинель, там ждут вас с волнением и тревогой.

Белоснежка и принц опустились на колени перед святым старцем.

– Храни вас Господь! – проговорил старый Отшельник. Он наклонился и поцеловал в лоб маленькую Элизу.

В это время послышалось знакомое ржание. Из-за тёмных деревьев вышел верный конь принца Теодора.

Принц Теодор посадил на коня Белоснежку и Элизу. Белоснежка крепко прижала к себе девочку, стараясь хоть немного согреть её.

Когда Белоснежка обернулась, старого отшельника со свечой уже не было видно. Только слабое сияние, удаляясь, мелькало между тёмных стволов зимних деревьев.

Наступило утро. Заалело небо, ослепительно засверкал снег на еловых лапах.

Но мороз не спадал. Промокшая одежда хрустела, покрывшись ледяной коркой. Белоснежка чувствовала, как дрожит худенькое тельце Элизы.

Принц Теодор хотел снять с себя плащ, чтобы укутать девочку, но плащ примёрз к плечам.

– Слава Богу, до замка Тэнтинель осталось совсем немного, – сказал принц Теодор. – Там мы отогреем нашу Элизу.

Вдруг над верхушками деревьев пронёсся сокрушительный вихрь, сбрасывая с веток хлопья снега.

Пахнуло дымным жаром. Над лесом Грюневельт верхом на огненной птице летела королева Морганда. С крыльев птицы срывались раскалённые перья. Они падали на снег и тут же превращались в жаркие языки пламени.

Огненная птица опустилась прямо на тропинку перед путниками. Конь испуганно прянул в сторону.

– Вижу, вы озябли, жалкие людишки, – с насмешкой проговорила королева Морганда. – И вот я здесь, чтоб немного согреть вас. Морской царь вовремя оповестил меня, что вы сбежали из его прекрасного царства. Я не могу сжечь тебя, Белоснежка, твоя душа слишком чиста и светла… Чиста и светла… Но вы никогда не выйдете из моего пылающего круга!

В тот же миг огненная птица начала плавиться, растекаться по снегу, вся превращаясь в жгучие языки пламени. И вот уже гудящая стена огня встала перед путниками.

– Сюда, за мной! К этой склонённой берёзе. Мы ещё можем спастись! – крикнул принц Теодор, хватая за уздечку дрожащего коня.

Но королева Морганда с торжествующим смехом подняла голову огненной птицы и кинула её прямо на корни берёзы. Клюв, глаза, хохолок птицы мигом вспыхнули. Пылающий круг замкнулся.

– Так будет вечно! Вам никогда не выбраться из моего колдовского огненного кольца! – донёсся сквозь вой пламени злорадный голос Морганды.

– О Боже! Что с нами будет? – горестно воскликнула Белоснежка. Она, как могла, обеими руками закрывала Элизу от нестерпимого жара. Во все стороны с треском летели обжигающие искры.

– Волшебный флакон феи Серебряного Озера! Её подарок! – вспомнил принц Теодор. – Не потерял ли я его? Нет, вот он! Добрая фея сказала…

Ещё не зная, принесёт ли он им спасение, волнуясь и надеясь, принц Теодор достал из-за пазухи заветный флакон.

Он откинул крышку, и в тот же миг из горлышка фонтаном брызнули сверкающие струи воды. Они поднялись выше заснеженных деревьев, выше облаков и серебряным водопадом с шумом и плеском опрокинулись вниз прямо на пылающее огненное кольцо.

Языки пламени свирепо зашипели, пригибаясь к земле. Они по-змеиному извивались, но волшебный дождь не иссякал. Последний уголёк погас, всё скрыла журчащая завеса воды.

Держа коня под уздцы, принц Теодор прошёл под ветками склонённой берёзы. На снегу лежали чёрные обугленные перья. Это было всё, что осталось от дьявольской птицы.

Издалека донёсся полный неистовой ярости голос Морганды:

– Красавица Белоснежка, ты опять ускользнула от меня…

Но голос королевы заглушил звон последних капель дождя и таинственный серебристый смех.

Путники, не оглядываясь, торопились оставить позади недоброе место. Но вот деревья расступились, и все увидели высокий замок с башнями, засыпанными снегом.

– Смотри, Элиза, это замок Тэнтинель! Вот мы и дома! – воскликнула Белоснежка.

В дверях замка стоял старый король Унгер, зябко кутаясь в тёплую горностаевую мантию.

– Ах, дети, дети! – с укором воскликнул король. – Какая беспечность бродить по лесу в такой трескучий мороз. Да вы к тому же ещё и мокрые с ног до головы. Нет, я просто слов не нахожу! Скорее, скорее к горящему камину. А это что за прелестное дитя? Какие у неё маленькие озябшие ручки! Мой верный паж Гримли, подай скорее горячего вина с корицей и гвоздикой! Это очень хорошо помогает от простуды. Но девочке… нет, этой милой крошке ещё рано пить вино…

– Дайте ей кусочек сладкого пирога! – пискнул мышонок Обжоркин, выбираясь из норки.

Скоро все собрались у жарко пылавшего камина. Паж Гримли то и дело подкидывал в камин сухие поленья.

Мышонок Обжоркин стянул с Белоснежки промокшие башмачки и, пыхтя от усердия, старательно растирал её окоченевшие ножки.

Рассказам не было конца.

– Элиза, радость моя, теперь ты всегда будешь с нами! – Белоснежка с нежностью пригладила растрёпанные кудри девочки…

А в своём холодном замке Мортигер, обдуваемом всеми северными ветрами, королева Морганда достала с полки старинный потемневший свиток.

– Вот что мне надо! – прошипела Морганда, разворачивая свиток. – Теперь я знаю секрет, как сварить дьявольское зелье. Скоро от твоей прославленной красоты не останется и следа. Спина сгорбится, лицо покроют глубокие морщины. А уж я позабочусь, чтоб ты выпила колдовское зелье…

Но это уже совсем другая история, друзья мои! И когда-нибудь мы вам её непременно расскажем.