Фрэнсис немедленно взял наемный экипаж и отправился на север Лондона. Миновав Новую дорогу, он попал в район растущих предместий на полях Хайбери и Ислингтона. Некоторые дома были хаотично разбросаны на свободных участках земли, но попадались и тщательно спланированные группы террас и площадок, которые почему-то назывались городами: Камден, Каннинг, Кентиш и прочие. Перед Фрэнсисом предстали ряды кирпичных и оштукатуренных домов. Окинув их оценивающим взглядом, он прикинул, во что они обошлись владельцам. Да, хозяева земли неплохо нагрели руки на спекуляций участками!

Дом номер шесть по Пайн-Этел-Плейс был скромной виллой в благоустроенном районе. Фрэнсис вылез из экипажа и велел кучеру подождать его.

В большом окне справа от входной двери золотистым сиянием светила лампа. Окно было не занавешено, и сквозь стекло Фрэнсис разглядел двоих: хорошенькую девушку в ярко-розовом платье, занятую шитьем, и крупного молодого человека с книгой, читающего ей вслух какую-то забавную историю, потому что девушка то и дело улыбалась. Эта подсмотренная домашняя сценка очаровала Фрэнсиса.

Дверь ему открыл мальчик, по-видимому сын хозяина дома. Фрэнсис попросил мистера Финча.

– Кто там, Тим? – послышался женский голос.

– Джентльмен просит мистера Финча, мама!

В холл вышел крупный молодой человек.

– Кто-то ко мне, Тим? О… – Он неуверенно замолчал.

– Мистер Финч? Я лорд Фрэнсис Обри. Мне необходимо переговорить с вами с глазу на глаз!

– Ах, я не ожидал… Чем могу помочь вашей светлости? Сделаю все, что смогу, но это не очень… так сказать…

Гилберт Финч, производивший впечатление весьма разумного молодого человека, нерешительно переминался в дверях с ноги на ногу. Фрэнсис знал, что, неожиданно произнеся свой титул, он произведет именно такой эффект, и это его несказанно раздражало. Его естественное высокомерие было вызвано чувством собственного превосходства, но он не был снобом и спокойно обходился без чинопочитания, от которого люди казались глупее, чем были на самом деле.

– Надеюсь, я не очень смутил вас своим появлением? – неискренне произнес он, приближаясь к мистеру Финчу, который вынужден был посторониться.

Фрэнсис увидел маленькую, веселую, не очень аккуратную гостиную. В одном ее конце стоял стол, накрытый к обеду, в другом стоял еще один столик со стопкой книг, несколькими журналами, какими-то китайскими безделушками, наполовину готовым капором на болванке и клеткой с коноплянкой. Девушка в розовом потихоньку попыталась выйти из комнаты, но в дверях стоял Фрэнсис, и ей пришлось бы неизбежно столкнуться с ним. Он слегка поклонился ей.

– Моя жена, сэр.

– Пожалуйста, останьтесь, миссис Финч! Вы не помешаете нашему разговору, тем более что девятнадцатого вы тоже были в Хойл-Парке, не так ли?

– Да, милорд, – присев в реверансе и глядя в пол, тихо ответила она.

Как только все сели, Фрэнсис повернулся к Финчу и спросил:

– Вы написали мистеру Парминтеру из Линкольнс-Инн. Могу я спросить почему?

– Я подумал… ввиду обстоятельств… мы были тогда в Хойл-Парке, и я решил, что нам следует обо всем рассказать. Даже если мы не можем сообщить ничего полезного.

– Я ценю вашу сознательность. Но почему вы решили написать именно мистеру Парминтеру?

– Я слышал, что он адвокат лорда Элтема. В нашей конторе, милорд, джентльмены часто беседуют обо всем, и вы невольно можете подслушать кое-какие разговоры.

– Да, понятно. А вам не приходило в голову, что подробности исчезновения мисс Гейни больше всего жаждет узнать ее семья? У нее здесь, в Лондоне, большая семья. Почему вы не связались с ними?

Гилберт Финч помотал головой. Казалось, он затрудняется с ответом.

– Я могу объяснить, – почему мой муж написал мистеру Парминтеру!

– Вы, миссис Финч?

Она преодолела робость и теперь спокойно смотрела на него большими глазами.

– Мы решили, что он, должно быть, более респектабельный человек, нежели эти Гейни. Я знаю, что не стоит никого осуждать, и мне очень жаль, если с этой молодой женщиной произошло несчастье, но она сама навлекла на себя беду. А еще говорят, у нее ужасно вульгарные сестры, не очень пристойного поведения. Конечно, есть люди, которые не обращают на это внимания, потому что их репутации ничто не повредит… но Гилберту надо думать о своем положении. Он не может якшаться с безнравственными женщинами!

Гилберт покраснел, как индюк:

– Попридержи язык!

– Ах, боже! Я сказала что-то не то?

– Разумеется, нет, – успокоил ее Фрэнсис, с мужским сочувствием поймав взгляд Гилберта. – Но я должен сказать, что разочарован.

– Чем, милорд? – спросил Финч, снова овладев собой.

– Вы прочли статью в газете. Я уверен, вы знаете, что в завуалированных обвинениях содержится намек на меня. Когда я узнал, что вы написали моему адвокату, у меня мелькнула мысль, что у вас, может быть, имеются какие-либо доказательства моей невиновности. Но полагаю, это не так?

– Нет, боюсь, что не так, сэр. Мы невольно ввели вас в заблуждение.

– Что ж, ничего не поделаешь. Полагаю, в лесу вы не заметили ничего подозрительного?

Ничего, с сожалением признали они. Гилберт объяснил, что они с женой возвращались из Плимута, где ему удалось заключить выгодный для хозяев договор. Отправляя его в Плимут, хозяева разрешили совместить это путешествие с коротким отпуском; по дороге они с женой осмотрели много интересных мест, в том числе и знаменитую Заповедную тропу. Они гуляли по Заповеднику в состоянии романтического удивления, любуясь прекрасными пейзажами, открывающимися при каждом повороте тропы, и наконец набрели на коттедж, возле которого в саду сидела Ада Гейни в белом муслиновом платье.

– Что она делала? Она с вами говорила?

– Нет, сэр. И она вообще ничего не делала, просто сидела в кресле. Мы подумали… мы тогда, конечно, не знали, кто она такая… и нам обоим она показалась очень интересной молодой женщиной, не так ли, моя любовь?

– Мне она сразу показалась женщиной сомнительного поведения, – мрачно ответила его любовь.

Финч с опаской взглянул на жену, и Фрэнсису стало смешно. Он решил, что молодой виноторговец хоть и безумно любит свою хорошенькую жену, управлять ею еще не научился.

– И больше вы никого в лесу не встретили? – возвращаясь к теме, спросил он.

– Впереди нас шел мужчина, по-видимому, житель деревни, с чем-то вроде мешка с инструментами; он был почти все время виден сквозь деревья.

– Это, конечно, был Джем Херд, плотник.

– Он разговаривал с мисс Гейни, – заметила женщина. – Помнишь, Гилберт?

– Да, ты права. Разговаривал.