В средней школе Эйвери на пару с Эрис всегда отрывались на подобных вечерах. Таскали тарелки с пирожными из десертного бара и подслушивали, как расфуфыренные взрослые хвастаются друг перед другом. У подруги была забавная привычка: сочинить разговор самой, если не удавалось подслушать. Она пародировала разные голоса и акценты, придумывала скандальные диалоги, полные возмутительных секретов, ссор и воссоединений.

– Ты пересмотрела дурацких голопередач, – сквозь приглушенный смех говорила Эйвери.

Она обожала Эрис за ее способность к необузданному, невероятному полету фантазии.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Эйвери подняла голову и увидела Каролину Додд-Рэдсон. Точнее, Каролину Додд, как она стала называться после развода. Мама Эрис, как всегда, сияла – в жаккардовом платье с набивным рисунком и многослойной юбкой. Однако свет фонариков ловил серебристые пряди в ее рыжих волосах – того же дерзкого оттенка, что и у Эрис, а на лице женщины пролегли новые морщинки. Каролина смотрела на Эйвери с грустью.

Конечно, трусихой Эйвери себя не считала, но в эту секунду ей больше всего хотелось убежать – лишь бы не смотреть в глаза той, чью дочь она не уберегла от падения. Что бы ни случилось на крыше, Эрис погибла не где-нибудь, а дома у Эйвери. Именно она открыла люк, позволив случиться страшному. Теперь придется жить с последствиями своих поступков.

Эйвери кивнула Каролине, выражая скорбь и сожаление. Спустя мгновение мама Эрис ответила тем же, будто понимала, что на сердце у подруги ее дочери.

– Это Каролина Додд? – услышала Эйвери перешептывания. – Кажется, ее дочь погибла в этой самой квартире!

Сбившиеся в кучку сплетницы буравили маму Эрис взглядом. Казалось, они не заметили замершую в ужасе Эйвери.

– Какой кошмар, – произнесла еще одна женщина совершенно бесстрастным голосом, ведь не ее коснулось несчастье.

Эйвери сжала бокал с шипучим розовым напитком и отступила в сторону библиотеки, подальше от шума, жестоких, словно заученных сплетен и пронзительного взгляда Каролины.

Однако там ее ошарашило появление еще одной гостьи. Нечему удивляться, ведь Эйвери сама пригласила девушку на вечеринку. Перед ней, в платье с глубоким декольте, стояла Каллиопа и неприкрыто флиртовала с Атласом.

– Каллиопа, привет. Рада, что тебе удалось прийти, – прервала их беседу Эйвери. – Вижу, ты уже познакомилась с моим братом, – проговорила она и повернулась к тому, о ком думала все время.

После того как отец их чуть не застукал, они с Атласом избегали друг друга дома. Эйвери всю неделю его не видела, а теперь с жадностью разглядывала лицо любимого, испытывая странную радость от тайного обладания им. В темно-синем костюме с галстуком и с зачесанными на одну сторону волосами Атлас выглядел еще более неотразимым. Перед вечеринкой он гладко выбрил лицо и теперь казался Эйвери более молодым и ранимым. Она попыталась успокоиться – в такой близости от него сердце пустилось вскачь, а температура поднялась на пару градусов.

– Ты уже познакомилась с Эйвери? – Атлас повернулся к Каллиопе.

Девушка запрокинула голову и захохотала, будто дивилась такому совпадению, – этот громкий, буйный смех вовсе не показался Эйвери искренним.

– Несколько дней назад мы вместе ходили в спа-салон, – проговорила девушка, очень умно сформулировав ответ: будто их поход был естественным и запланированным, хотя это она увязалась за Эйвери и ее подругами. – Вот кто пригласил меня сюда. – Каллиопа повернулась к Атласу, уверенно поставив руку на пояс. – Ты просто невыносим! Даже не сказал, что у тебя есть сестра.

Эйвери вдруг осознала, что перед ней стоит очень красивая девушка, окутанная ароматами духов и источающая привлекательность – все эти соблазнительные изгибы, сверкающие глаза, гладкая загорелая кожа. С Атласом она общалась в непринужденной, даже интимной манере. Может, Эйвери что-то упустила? Она перевела взгляд с Атласа на девушку:

– Вы уже знакомы?

– Мы с Калли познакомились в мае, на сафари в Танзании.

Атлас пристально смотрел на Эйвери, словно хотел донести до нее какую-то мысль.

– Каллиопа, – поправила девушка. – Ты же, как никто другой, знаешь, что я ненавижу прозвища! Хотя, Эйвери… – Каллиопа заговорщически понизила голос, – этот Джеймс Бонд представился мне вымышленным именем. Как это загадочно, Трэвис! Будто от Танзании до Патагонии за тобой кто-то следил.

Каллиопа снова засмеялась, но Эйвери не издала ни звука.

Патагония? Она знала, что после Африки Атлас сразу отправился в Южную Америку, но он же путешествовал один. Может, она неправильно поняла?

Пока Эйвери все обдумывала, по гостиной докатился голос мистера Фуллера.

– Всем доброго вечера! – сказал отец. Звук шел из миниатюрных колонок, паривших в воздухе. – Добро пожаловать на двадцать шестую годовщину основания «Фуллер инвестментс». Мы с Элизабет счастливы приветствовать всех вас в нашем доме!

Раздались вежливые аплодисменты. Мама Эйвери, облаченная в черное облегающее платье с элегантными рукавами-крылышками, улыбнулась и помахала рукой.

– Простите, мне нужно кое-кого найти, – мягко проговорила Каллиопа. – Я скоро вернусь, – добавила она, видимо обращаясь к Атласу.

– И что это было? – спросила Эйвери.

Приклеив к лицу вежливую улыбку, адресованную всем, кто смотрел на них, она двинулась в сторону гостиной.

– Удивительное совпадение! Я встретил эту девушку в Африке, а теперь она с матерью в Нью-Йорке.

– Сколько же времени ты с ней провел? – прошептала Эйвери, и Атлас замолчал, очевидно не желая отвечать. Она закусила губу. – Почему ты не рассказывал про нее?

Эйвери шагнула к толпе гостей, и Атлас последовал за ней. В это время отец произносил речь – благодарил спонсоров и инвесторов в проект Дубая.

– Не придавал значения, – ответил Атлас так тихо, что его расслышала лишь Эйвери. – Да, мы вместе путешествовали, имея одинаковую цель: без какого-либо плана переезжать с места на место.

– Ты с ней спал? – прошипела Эйвери, страшась услышать ответ.

Атлас посмотрел ей в глаза:

– Нет, не спал.

– Как многие из вас знают… – прогремел голос отца на несколько октав выше, – очевидно, он включил колонки.

Эйвери пристыженно замолчала. Может, даже среди толпы папа увидел, как они шепчутся, и добавил громкости?

– Сегодня мы собрались в честь нашей гордости – нового объекта, открытие которого состоится через два месяца в Дубае!

Атлас встретился взглядом с Эйвери и движением головы дал понять, что пойдет к гостям. Она кивнула.

Когда Атлас повернулся, она сняла с его пиджака несуществующую ворсинку. Просто не могла удержаться, ведь то был их последний миг близости перед расставанием: незаметный, интимный жест, словно Эйвери напоминала себе, что Атлас принадлежит только ей и она никогда его не отпустит.