— Вот она! — раздался вопль, который прозвучал, словно кто-то царапал ногтями по грифельной доске. К ней кинулась ватага девчонок, протягивая блокноты для автографов. Все они были одеты в сари, их глаза подведены краской для век, латунные браслеты звенели при каждом движении. Из-за угла вслед за первой высыпала еще одна группа. Карен кинулась к двери и навалилась на нее всем телом. Дверь была заперта.

— Ин-ди-ра! Ин-ди-ра! — скандировали они, сгрудившись вокруг нее. Подпишите, Индира! — грязная рука сунула ей в одну руку блокнот и втиснула ручку в другую.

Карен подписала и попросила:

— У меня нет времени подписать больше, я спешу.

Но в руку ей был уже сунут еще один блокнот, и еще один, и еще, и девочки все кричали: «Ин-ди-ра! Ин-ди-ра!». Она вспомнила ужасные фотографии рокзвезд, растерзанных их поклонниками, и вся задрожала так, что выронила ручку на землю.

— Я должна идти, — запротестовала она, едва не плача от расстройства.

Но толпа поклонниц все прибывала и прибывала. Они назойливо тянулись к ней.

— Я видела тебя вчера вечером в новостях!

— Подпиши мне!

— Не толкайся, Линда! Подпиши мне!

— Помогите! — закричала Карен, когда из-за поворота показался белый грузовик, но водитель только взглянул безмятежно. В это время вперед выскочил репортер, сопровождаемый мужчиной с миниатюрной телевизионной камерой на плече.

— Сюда, Индира, взгляни сюда! — крикнул телеоператор.

— Телевидение! — завизжали совсем обезумевшие девчонки.

— Помогите, пожалуйста, помогите мне! — молила Карен, в голосе ее звучал настоящий ужас. Замелькали вспышки блицев, и она уже не могла ничего видеть в глазах ее расплывались красные круги. Жадные руки вцеплялись в нее, хватали за плечи, за волосы, за лицо. Она попыталась вывернуться и услышала отвратительный звук разбившегося стекла — холодный сок побежал по ее ногам. А они уже рвали на ней одежду.

Господи, мелькало у нее в мозгу, они свалят меня сейчас прямо на осколки разбитой бутылки.

— Прочь от меня! — закричала она. — Подите прочь! Отпустите меня!

Неожиданно какая-то сила, как ураган, ворвалась в беснующуюся толпу, и вопящие девчонки полетели во все стороны, словно зерно из-под молотилки. Опустив голову, вобрав ее в плечи, Эрик врезался в толпу, словно разъяренный бык. Карен увидела яркую вспышку, и тут же фотограф сложился пополам, когда Эрик въехал ему локтем в живот.

— Это тот швед! — услышала она крик репортера, когда Эрик охватил ее своими спасительными руками и выволок из вопящей толпы.

Все, что она помнила, — это как она лежала на диване в гостиной, а Эрик обтирал ее лицо прохладным полотенцем и шептал настойчиво:

— О, моя Индира, моя дорогая. С тобой все в порядке? Скажи мне, все в порядке? Они ничего не повредили тебе? Ужасно, эти маленькие мерзавки порвали твою одежду. Я убил бы их! С тобой все в порядке?

— Мне кажется, они затоптали бы меня до смерти, если бы не ты. Никогда в жизни я не испытывала такого страха. О, Эрик, — всхлипнула она, — я разлила твой сок. — У нее хлынули слезы.

Он сжал ее в своих объятиях, гладил и гладил по волосам, пока она не перестала плакать, и не исчезла потихоньку ужасная Тяжесть в груди.

— Как ты нашел меня? — спросила Карен, икая, прижавшись к его залитой ее слезами рубашке.

— Я проснулся от того, что почувствовал себя как-то тревожно, и пошел искать тебя. Карен вытерла глаза.

— Знаешь, сейчас это звучит глупо, но, когда я была совсем молоденькой, я часто мечтала стать знаменитой и чтобы, где бы я ни появлялась, люди меня узнавали. Я и вообразить не могла, что это может оказаться вот так.

— У меня есть теория, с чего весь этот ажиотаж начался. Я думал, что это просто летнее сумасшествие, каприз, который пройдет так же быстро, как загар, но после сегодняшнего я уже в этом не уверен. — Он поскреб свой подбородок. Пожалуйста, пойми меня правильно, но в эти последние несколько недель я не один раз искренне желал, чтобы ты оказалась кем-нибудь другим.

— И я тоже! А кем бы ты хотел, чтобы я была?

— Кем-то, кого мне не нужно было бы делить со всем миром. С кем-то, на кого не нападала бы на улицах толпа безумных поклонниц и безумных репортеров.

— Меня все это пугает, Эрик, по-настоящему пугает.

— Меня это тоже пугает. — Он снова обнял ее, прижал к себе и долго молчал. Потом произнес:

— Бедняжка, моя дорогая. В чем ты нуждаешься, чтобы быть в безопасности на людях, так это стать неузнаваемой.

Карен, ополчилась на эту мысль:

— И что ты предлагаешь? Чтобы я ходила в маске или натягивала на лицо нейлоновый, чулок?

Эрик засмеялся и поцеловал ее нежно:

— Как, по-твоему, ты будешь выглядеть в белокуром парике?

Жанни и Клэр суматошно вошли в дверь, споря в унисон. Лица их выражали напряженную озабоченность. Жанни оживленно обняла Карен, а потом, продолжая держать ее за руки, отступила на шаг и оглядела внимательно с головы до ног.

— С тобой все в порядке? Клэр тоже взяла Карен за руку:

— Мы видели тебя в вечерних новостях. Оператор снял всю эту ужасную сцену.

— И как Эрик спас тебя, — добавила Жанни. — Мы звонили тебе весь последний час. С тобой действительно все о'кей?

— Мне ничего не сделали, только очень напугали. Было страшно, как никогда раньше. И Эрик отключил телефон.

— Он еще здесь? — шепотом спросила Жанни, оглянувшись через плечо. Карен улыбнулась.

— Сегодня вечером он снимает на девяносто четвертом пирсе моды на лайнере. Пошли в гостиную, я открою вино.

— За Эрика-Спасителя, — сказала Клэр, подняв свой бокал. Все выпили. Должно быть, это ужасно, попасть в такую переделку.

Карен вздохнула.

— Начинаю себя чувствовать чем-то средним между Жакки Онассис и королевой мыла. Жанни хихикнула в свой бокал. — А что Эрик думает обо всей этой шумихе? Карен покачала головой.

— Он не очень-то ей рад сейчас, это я могу точно сказать. Сегодня утром он предложил мне носить белокурый парик.

— О, нет! — закричала Жанни. Клэр, которая пристально разглядывала Карен, сказала:

— Ты его по-настоящему любишь? — Это был не вопрос, а констатация факта.

— По-настоящему не то слово. Полностью, целиком, навсегда — так будет точнее. Он чудесный! — Она захлебнулась от радости. — И он тоже любит меня. И говорит мне об этом в самом романтическом духе. Совсем как в кино. — Она задохнулась от счастья.

Жанни придвинулась к Карен, ее глаза блестели от предвкушения:

— А как он сказал тебе об этом?

— Я повела его в «Блю-Тэйл Флай», и он перед всеми людьми спел мне датскую народную песню, которая была на самом деле объяснением в любви. — От воспоминания по всему ее телу пробежала дрожь. — Он был совсем как Ив Монтан.