— Приласкай меня еще раз и возьми с собой.

Она чувствовала себя обольстительницей и, выпрямившись, начала двигаться, на сей раз без тени страха или сомнения. Страстное желание завоевать его овладело ею. Наслаждение нарастало. Октавия, казалось, тонула в бескрайнем море его зеленых глаз.

— Сейчас.

Она наклонилась, но он перекатился и лег на нее сверху, дыша прерывисто. Октавия потерлась о его щеку и потянулась к губам.

— Моя прекрасная жена. Это прекрасно. Абсолютно прекрасно.

Не совсем. Он по-прежнему не терял контроль над телом, хотя они чуть сблизились.

Сандро не доводилось общаться с родителями Октавии по-настоящему тесно. С ее отцом Марио Беневенто их связывали деловые отношения. После нескольких встреч образ этого мужчины, жесткого дельца, сложился окончательно. Тот обсуждал брачный контракт, точно обычную бизнес-сделку.

Мать Триста лишь раз присутствовала на ужине вместе с мужем. Кроме них, за столом были Гиакомо с женой, Изабелла и Эрманно. Был и Примо с горсткой кузенов. Однако Триста не проронила ни слова, поэтому невозможно было составить о ней впечатление.

После переезда в собственную квартиру он однажды обронил, что неплохо бы пригласить родителей на ужин. Октавия пообещала спросить, когда им удобно. По-видимому, тогда не было удобно вовсе.

После рассказов Октавии об изменах отца и о том, как родители запретили ей дружить с девочкой, Алесандро потерял уважение к Марио, считая его шовинистом, но все оказалось куда хуже. Лишенный всякого такта, тот беззастенчиво считал женщин существами, недостойными внимания, беседы вел исключительно о политике и бизнесе, не волнуясь о том, чем интересуются собеседники, ни разу не подумал спросить дочь о состоянии здоровья после рождения сына. Безостановочно попивая вино, не замечал малыша и не давал жене раскрыть рта. К счастью, ужин почти закончился. Алесандро искренне сожалел, что вместо романтического вечера с женой приходилось терпеть такой кошмар.

— Вы принесли копию справки на анализ ДНК? Мне она понадобится до того, как мы осуществим передачу управления вам.

Сидящая напротив отца Октавия замерла, не донеся ложку до рта.

— У меня есть копии, заверенные нотариусом. Но все это можно обсудить в офисе на следующей неделе. Мой секретарь позвонит вашему и назначит встречу.

— Разве вы сегодня здесь не из-за этого? — удивился Марио.

— Это дружеский визит. Октавия хотела вас навестить и познакомить с внуком.

Это было не совсем правдой. Визит инициировал Алесандро, Октавия лишь согласилась обо всем договориться, пробормотав что-то насчет того, что мать будет не в восторге. Сейчас она сидела неподвижно, лишь темные глаза полыхали на безучастном лице. Живость и мягкость, появившиеся в последние дни, испарились бесследно.

Марио хмыкнул:

— Не было нужды так спешить, ведь говорить с ним пока ровным счетом не о чем.

Алесандро краем глаза заметил, как пальцы Октавии, сжимающие вилку, напряглись и побелели. Задетый за живое, он не нашелся с ответом и вдруг понял, почему жена считала свое детство несчастливым. Она внезапно выпалила:

— А когда ситуация изменится, ты станешь затыкать ему рот.

— Что ты сказала?

— Октавия, — прошелестела мать.

— Нет, я скажу то, что думаю. Это ведь по его вине у тебя произошло столько выкидышей, а ему было ровным счетом безразлично, он хотел лишь получить наследника. И вот теперь у него есть внук, а он даже не хочет его подержать. Я тебя не понимаю, — бросила она в лицо отцу.

— Дорогая, — мягко увещевал Алесандро в попытке предотвратить скандал.

— Наследник, и не один, — вот что мне нужно, Октавия. Да и вам тоже, если хотите слияния компаний. Уймите вашу жену.

Сандро всерьез оскорбился, но не успел произнести ни слова. Октавия буквально взорвалась:

— Ах вот как? Ты до сих пор не понимаешь элементарных законов биологии? Что, если у меня не родится еще один мальчик? А если я вообще не захочу больше детей? Какова тогда будет судьба твоей сделки?

— Тогда вступает в действие традиционная схема наследования, — вставил Сандро с удовлетворением. — Сначала наследницей становится твоя мать, ты, а потом все наши дети. Если Лоренцо будет единственным ребенком, я стану владельцем компании твоего отца немного позже, но это все равно произойдет. Кстати, нам стоит уложить мальчика.

— Отлично, уезжайте. И возвращайтесь, когда вспомните, как следует себя вести, — надменно заявил Марио.

— Да с чего вообще ты решил, что я захочу вернуться? Я вышла замуж за того, кого ты выбрал для меня. Нет, я нашла лучшего мужа, а ты даже не поблагодарил меня. Теперь я родила тебе наследника, а ты задираешь нос. Думаешь, я хочу, чтобы мой сын оказался рядом с человеком, неспособным на каплю любви и уважения? О нет. Мама может приезжать к Лоренцо, когда захочет, но ты никогда больше не увидишь меня и моего сына, и ничто не заставит меня изменить это решение, хотя ты, наверное, думаешь, что я мечтаю о твоих деньгах. Отдай их Сандро, потрать, брось в море, что угодно. Лишь бы ты был счастлив. А деньги, по-видимому, единственное, чем ты живешь.

— Доброй ночи. — Сандро помог жене подняться и выпроводил из столовой.

Октавия не унималась:

— Не делай вид, что я нашкодившая девчонка! Он заслужил все эти слова. Или ты переживаешь, что я разрушила твои темные сделки?

— В этой сделке нет ничего темного. Ты просто никогда меня не спрашивала. До нашей свадьбы мы с твоим отцом говорили о троих-четверых детях.

— Снова беременности.

— Да. Я, кстати, надеюсь, что все они окажутся успешными, и можешь хоть в суд на меня подавать за оптимизм. Пол не имеет значения. Твой отец хотел настоять на мальчиках, но я не позволил ему сделать эту оговорку. Слияние компаний начинается с рождением первого ребенка, а второй сделает меня распорядителем контрольного пакета акций. Это своего рода спусковой крючок в сделке. В том маловероятном случае, если бы у нас вовсе не было детей, Марио остался законным владельцем компании и его семья унаследовала бы все состояние.

— Для тебя это всего лишь бизнес, — горько усмехнулась Октавия.

— Да. Но так было до настоящего момента.

Октавия с ненавистью смотрела на мужа. Значит, их малыш всего лишь «спусковой крючок». Мать, по крайней мере, подержала Лоренцо на руках, ее лицо смягчилось, когда она смотрела на внука. Октавия безуспешно ждала от отца хоть какой-то похвалы. Мог бы сказать: «Здорово, я горжусь тобой, спасибо, очень рад». Но нет. Какой же дурочкой она была, надеясь заслужить его уважение. Сегодня он и вовсе заявил, что собственный внук не заинтересует его еще несколько лет. Это последняя капля. Чаша терпения переполнена. Плохо, что она не успела сказать отцу все, что думает о нем, все, что накопилось за почти четверть жизни. Алесандро поспешил увести ее. Это выводило из себя.