«Как только у нас появилась пластинка, мы все узнали об акулах индустрии, – сказал Фредди. – У нас были потрясающие предложения, в которых говорилось: „Мы сделаем из вас новых T-Rex“, – но мы были очень и очень осторожны, чтобы не броситься в их объятия. Мы обошли, наверное, все звукозаписывающие компании, пока не остановились на одной. Нам не хотелось, чтобы с нами обращались как с обычной группой. Просто мы не были готовы когда-нибудь оказаться безработными музыкантами. Мы сказали: „Либо возьмитесь за нас как следует, либо вообще не беритесь“»[146].

Для Фредди и его группы это была прекрасная возможность продемонстрировать уверенность в своих силах, но это могло обернуться неприятными последствиями. Они уже почти исчерпали перечень звукозаписывающих компаний и все же не нашли то предложение, которое бы их заинтересовало. Все, что они могли сделать в краткосрочной перспективе, – это вернуться в Лондон и продолжить выступать.

Между тем Фредди продолжал работать в магазине Алана Майра и все свободное время тратил на эксперименты со своим сценическим обликом. Одной из его коллег по Кенсингтонскому рынку была Венди Эдмондс. Она вспоминает, как тщательно в начале 1972 года Фредди работал над тем, чтобы найти свой стиль: «Фредди умел шить. У него это довольно хорошо получалось, поэтому, например, он сам пришивал блестки. Еще я делала для него эти обтягивающие кофты для выступлений. Он очень четко указывал, чего хотел, и просил меня сделать так же. Так, у него были такие маленькие женские балетные топы, перекрещенные на груди. Он протягивал мне трикотажный бархат и спрашивал: „Можешь наделать таких же?“[147]».

Queen пока не знали о том, что Рой Томас Бейкер и Джон Энтони, получившие копию демозаписи „Keep Yourself Alive“, были в восторге. Они отвезли ее к Норману и Барри Шеффилдам – двум братьям, открывшим студию Trident Studios в центре Сохо и также владельцам управляющей компании. Норману Шеффилду запись понравилась, но он не был готов немедленно подписать контракт с группой. Однако он согласился пойти и посмотреть, как они играют вживую, чтобы понять, может ли это изменить решение.

В сопровождении своего брата Норман отправился на следующий концерт Queen, который оказался танцевальным вечером в больнице Форест-Хилл. Они не подозревали, что Тони Страттон-Смит из студии Charisma Records также будет присутствовать, убежденный, что сможет заставить Queen передумать и подписать контракт с Charisma, после того как группа уже отказалась от их предложения в размере 25 000 фунтов стерлингов.

Зная о том, кто может быть в числе зрителей на их концерте, Queen выступили блестяще, и братья Шеффилд были в восторге от увиденного. Джон Энтони, который присоединился к ним на концерте, вспоминает: «Мы смотрели концерт, и Барри не поверил своим ушам, когда услышал, как они сыграли „Big Spender“ Ширли Бэсси. Он сразу сказал: „Мы должны подписать с ними контракт!“»[148].

Пару недель спустя, окончательно отказав студии Charisma, Queen вошли в кабинет Нормана Шеффилда в Trident Studios в Сохо, чтобы обсудить с ним условия контракта. Четыре участника группы произвели на Нормана интригующее впечатление: «Роджер Тейлор был очень привлекательным малым, обаятельным и с длинными светлыми волосами. Брайан Мэй был высоким, с кудрявой гривой и немного замкнутым, но явно очень умным. Басист, Джон Дикон, тоже был тихим. Я сразу понял, что четвертый участник будет очень притязательным. Он [Фредди] был очарователен, вел себя немного застенчиво и сдержанно, но говорил слегка в пафосной, вычурной манере. Когда он расслаблялся, он проявлял очень острое чувство юмора и говорил со скоростью тысячу слов в минуту. У Фредди, как оказалось, была девушка, но мы были уверены, что он гей. Я согласился предложить „квинам“, как мы их окрестили, свободные условия. Было время, когда студия считалась „мертвой“ – там никто не работал, обычно в два часа ночи. Поэтому мы сказали: „Мы отдадим вам это студийное время и посмотрим, на что вы способны“»[149].

Но даже на этом раннем этапе, хотя контракт уже лежал на столе, Фредди и остальные участники Queen стремились контролировать ход переговоров. Они просто не были готовы согласиться на первое попавшееся предложение после их опыта со студией Charisma и поэтому договорились о трех отдельных соглашениях, охватывающих издательские права, права на запись и контракт на управление. Trident согласилась с их требованиями и даже купила группе новые инструменты и новенькую звукоусилительную систему, а также нашла им менеджера, Джека Нельсона. Но контракт пока был неподписанным – и будет оставаться таковым еще семь месяцев.

Фредди был заинтересован в том, чтобы соглашение с Trident учитывало все их требования: «Дело не только в том, чтобы иметь контракт на запись, – молочные реки и кисельные берега не вечны. Нужно следить за всем, что происходит. В наше время талант – это значит не просто быть хорошим музыкантом, это быть в теме. Жизненно важно делать все правильно. Талант заключается не в написании хороших песен и их исполнении, нужно еще быть бизнесменом, потому что главный компонент – умение делать не только музыку, но и прибыль от нее. Ты используешь все рыночные хитрости, и, если веришь в себя, то достигнешь многого»[150].

Часть сделки с Trident заключалась в том, что Queen могли использовать престижную студию компании для записи треков своего дебютного альбома, а Trident брала на себя заботу о его продюсировании и распространении через ведущую компанию. Минус заключался в том, что группа могла пользоваться студией только в промежутках, известных в музыкальной индустрии как «мертвое время» – то есть когда в студии не работали другие музыканты. К несчастью для Queen, студия была настолько популярна, что свободной она бывала только начиная с 11 вечера или 2 часов ночи.

Пока Queen записывались по ночам, Trident в дневное время пыталась обеспечить выполнение своей части сделки, но ничего не происходило. Даже попытки Джека Нельсона в США заключить сделку с EMI закончились ничем. Когда все условия были согласованы, компания отказалась от сделки, узнав, что группа идет вкупе с двумя другими артистами Trident – Марком Эштоном и Юджином Уоллесом. «Это был долгий и полный разочарований период. Мы сделали массу демозаписей, а все звукозаписывающие компании говорили: „Неплохо, увидимся через пару лет“, – вспоминает Брайан Мэй. – Мы чувствовали, что топчемся на месте»[151].