Очень интересно! Ее сестра никогда не говорила о своих отношениях с Дрейтоном.

– Не могу поверить в то, что ты на самом деле готова это признать! – В ожидании ответа Симона склонила голову набок.

Вздохнув, Каролин положила вязанье себе на живот и укоризненно посмотрела на сестру:

– Роди за шесть лет троих детей, а потом попробуй это отрицать. Получится, как ты считаешь?

– Ну… – Симона засмеялась, радуясь этой необычной откровенности. – Кстати, как ты себя чувствуешь?

– Как слон, которому хочется летать.

Симона рассмеялась:

– Полагаю, ты попытаешься косвенным путем напомнить мне о том, какими бывают последствия от забав с похотливыми мужчинами?

– Будем считать, что так.

Вздохнув, Симона сделала еще глоток ликера.

– Тебе, наверное, не терпится рассказать мне историю о какой-нибудь молодой особе, которую уличили в отсутствии добродетели. Погубленная репутация, семья, вечно страдающая от скандальных сплетен, и все такое прочее…

Увидев, что на губах Кэрри появилась улыбка, Симона добавила:

– Да, пожалуйста, не забудь про ужасные браки, которые приходится заключать, а потом терпеть из-за того, что девушка не смогла вспомнить, как надо говорить «нет» мужчине, у которого ни фартинга за душой и полностью отсутствует порядочность. Об этом тоже очень важно рассказать, причем со множеством самых живописных подробностей.

– Я и рассказала бы, если бы думала, что это хоть как-то сможет повлиять на твои мысли. – Кэрри отставила чашку и снова взялась за вязание. – Но это на тебя не подействует, так что я не стану зря стараться.

Ну, если уж они стали говорить напрямую…

– Зря? Ну, не знаю. И твое прошлое, конечно же, не имеет никакого отношения к этому решению. – Симона подумала о том, что ей удалось сопротивляться Тристану на добрых двое суток больше, чем Кэрри сопротивлялась Дрейтону.

– Есть некоторое различие, – осторожно проговорила Кэрри, – между связью с опекуном одного с тобой возраста и связью с совершенным незнакомым человеком, который к тому же гораздо тебя старше.

– Очень небольшое различие.

– Но важное.

– К тому же у меня нет связи с Тристаном Таунсендом.

– Пока.

Из любви к сестре и из чувства осторожности Симона сделала вид, будто не заметила сарказма в ее словах.

– Симона, замужество – это вовсе не такая тюрьма, как тебе кажется. – Спицы тихо звенели, аккомпанируя словам Каролин. – Честное слово. Пожалуйста, не делай ничего такого, что могло бы лишить тебя возможности выбрать этот путь, чтобы потом быть довольной жизнью.

– Я и так довольна жизнью. – Симона твердо решила не дать разговору скатиться к мрачным тонам. – Если не считать того, что меня заставили выносить сезон светских увеселений. Эта часть ужасно противная, и я ее терпеть не могу.

– Для жизни и счастья нужно нечто большее, чем кони, фехтование и удовольствие оттого, чтобы заставлять окружающих ахать и укоризненно цокать языком.

– Верно. – Симона ухмыльнулась: – Еще можно заставлять их падать в обморок.

Кэрри адресовала сестре укоризненный взгляд, а потом снова принялась вязать.

– И что в лорде Локвуде ты находишь привлекательным?

– Разве я говорила, что он меня привлекает?

– Скажи по крайней мере он красив?

Симона пожала плечами:

– Недурен собой.

– Высокий? Широкоплечий?

– А ты подумываешь о том, чтобы найти замену Дрейтону?

Кэрри рассмеялась:

– Нет, конечно! Просто я пытаюсь понять, совпадают ли наши вкусы.

Вкусы явно не совпадали, но Симона не собиралась в этом признаваться.

– Наверное. А может, и нет. Я не настолько пристально его рассматривала.

Вязанье снова, было отложено.

– Симона! – серьезно проговорила Кэрри и тихо вздохнула, – пожалуйста, будь со мной честной! Я кое-что понимаю в сердечных делах.

Симона пожала плечами:

– Если мое сердце когда-нибудь будет увлечено каким-то мужчиной, ты первая об этом узнаешь, Кэрри, обещаю.

Каролин рассмеялась:

– Ты намеренно запутываешь дело.

– Конечно. И ты была бы разочарована, если бы я этого не сделала.

– А будет ли разочарован свет, если ты начнешь страстную незаконную связь?

– Ах, полно тебе! – Симона возмущенно фыркнула. – Они будут разочарованы в любом случае, если я устрою им нечто меньшее, нежели публичную демонстрацию моего полностью обнаженного тела на ступенях собора Святого Павла.

– Но ты ведь не собираешься это устроить?

О Боже! Какое выражение лица у ее сестры! Наполовину испуганное, наполовину восторженное. Симона громко рассмеялась.

– Не бойся у меня есть кое-какие принципы, – заверила она Кэрри, но тут же не устояла перед соблазном и добавила: – Должна сказать, Хейвуд рассказывал мне о Безумных Локвудах. Надо будет расспросить у Тристана подробнее, когда я в следующий раз его увижу.

– И когда именно это произойдет?

А, вот она, цель всей беседы! И Кэрри подошла к ней так незаметно… Впрочем, у нее такие вещи всегда получаются очень хорошо.

– Как только он окажется на том же вечере, что и я, и наши пути пересекутся, – ответила Симона непринужденно. – Выбор вечерних увеселений велик, и кто сможет сказать когда именно это произойдет? Но это скорее всего не раньше чем через две недели, так как в ближайшие дни все старательно демонстрируют уважение к погибшим во время пожара.

– Я бы хотела тебе напомнить, что для некоторых это будет искренним выражением горя и сожалений. Тебе надо бы оставить твою природную непочтительность дома.

Что ж, она так и сделает.

– Ты замечательный человек, Кэрри! – совершенно искренне сказала Симона. – Душа у тебя гораздо лучше, чем когда-нибудь сможет стать моя.

– Душа у меня очень уставшая, – отозвалась Кэрри, откладывая вязанье. – Думаю, мне пора попрощаться и брести наверх в постель.

Симона вскочила с кресла и потянула Кэрри руку, чтобы помочь подняться.

– Спи спокойно, – сказала Симона, подводя Кэрри к двери гостиной.

Каролин обернулась:

– Ты хороший человек, Симона, и ты очень молода, полна энергии. Я только прошу тебя быть поспокойнее в следующие несколько недель. Пока ребенок не родился, у меня не будет сил встать между тобой и Дрейтоном, если что-то пойдет не так.