И всё же от его наглости и бесцеремонности её буквально трясло, даже страх отступил на второй план. Зато в теле от выпитого алкоголя струилось приятное тепло, а тихая ненавязчивая музыка расслабляла. Единственное, что не вписывалось в окружающую обстановку, — это её спутник. В белой рубашке, расстёгнутой на груди, да с закатанными по локоть рукавами Лёха был живым образчиком её представления о бандитах времён лихих девяностых.

Хотя, и тут она вынуждена была признать, что как ни крути, а эта встреча сейчас была весьма кстати. Ведь она уже действительно была готова вернуться в тот ужасный дом, чтобы обратиться за помощью к Красавчику. О том, что последнего там скорей всего уже могло не оказаться, она старалась даже не думать. Поэтому стоило сейчас стереть с лица праведный гнев — коли уж выбирать из двух зол, то Лёха был, несомненно, меньшим из них.

 При этой мысли Влада бросила на него ещё один хмурый взгляд, пытаясь обнаружить в Лёхе хоть что-нибудь положительное. Трудно это было… Допустим, у него мужественное лицо, внешность такая… первобытная, пугающая. А с долей фантазии перебитый нос придавал ему мужественности. Опять же, если права пословица: «Сила есть — ума не надо», то при такой комплекции в голове у него — как зимой в скворечнике. Что Владе, безусловно, было лишь на руку.

— Всё рассмотрела?

— Что? – не поняла она.

— Ты смотришь на меня так, будто решаешь, послать сразу или немного погодя.

До Влады только сейчас дошло, что она не скрываясь глазеет на него, и от осознания этого её щёки залил густой румянец. Хотя, возможно, причиной этому был второй бокал шампанского.

— Не умею я, Лялька, говорить красиво. Я извиниться хотел, — начал Лёха. — За то, что испугал тебя тогда, в доме.

— Ты меня и сейчас испугал до чёртиков. Я думала, твои головорезы меня убивать поволокли…

Договорить она не успела. Подошедшая официантка водрузила на стол огромное блюдо, и, хищно улыбнувшись Лёхе, поспешила удалиться. В нос ударил пряный запах мяса, и Влада инстинктивно сглотнула слюну. Её живот отозвался на запах до неприличия громко, на что Лёха снова хмыкнул и принялся наполнять её тарелку.

Решив отложить военные действия до лучших времён, она с воодушевлением набросилась на еду.

«Вот сейчас съем этот божественно вкусный кусок запечённого ягнёнка и выскажу всё, что думаю по этому поводу, — уверяла она себя. — Ну, так уж и быть, этот не менее вкусный кусок я тоже сначала съем».

А затем Лёха рассказал жутко смешной анекдот. За анекдотом последовал ещё один, а за ним забавная история из его жизни. Отметив про себя, что, в противовес устрашающей внешности, Лёха умеет быть остроумным и даже милым, Влада сама не заметила, как включилась в разговор и даже смеялась его шуткам.

Когда же с первой бутылкой было покончено, она вернулась к теме разговора:

— Леша, ты знаешь, где она? Я не могу без неё, понимаешь? Я знаю, что ты не такой, как твой друг, — скрестив руки на коленях, она добавила после паузы. — Помоги мне, прошу!

# # #

Лёша пообещал мне помочь, но только при одном условии — теперь я во всём буду слушать его. По его словам придётся идти на открытый конфликт и рискнуть «башкой». Домой мне теперь тоже путь заказан, но это я и без него знала.

— Куда ты меня привёз? — я зябко потёрла плечи.

— В свою квартиру. Побудешь здесь, пока всё не устаканится.

После состоявшегося серьёзного разговора, между нами витало напряжение, а также немой вопрос: а что со всего этого будет иметь лично он. Я ещё в ресторане предложила ему денег, от которых Лёха отказался, сославшись на что-то типа «потом разберёмся».

Сейчас, в его квартире, чувствовала я себя не то чтобы не уютно, скорее не в своей тарелке. Особенно глядя на «домашнего» Лёху, во всём его устрашающем великолепии.

Лёша обладал мощной рельефной мускулатурой, которая агрессивно бугрилась под тонкой тканью футболки. Его тело буквально излучало первобытную силу и мужественность, отчего становилось не по себе. И несмотря на значительную массу, благодаря росту он не казался грузным. При всей своей мощи — подвижен и гибок.

«В общем, сплошные противоречия», — заключила для себя и отвернулась, вспомнив, что и он видел меня практически голой. От этого становилось неловко.

— Я поищу тебе что-нибудь из одежды.

—Ага, — кивнула я, подумав про себя, что, судя по его глазам, он, наоборот, с удовольствием снял бы то, что было на мне сейчас.

Эта мысль меня не удивила и не испугала. Я была к этому готова. Всё имеет свою цену, так? Скорее, меня волновало то, что Лёха, возможно, даже не собирался мне помогать и, получив своё, просто посмеётся надо мной, выставив за двери.

Когда он принёс мне в комнату свою рубашку из тёмной фланели, я сидела с крайне смущенным видом и не знала куда деть глаза. И стоило мне только протянуть дрожащие пальцы за одеждой, как он схватил меня за запястье, привлекая к себе. Оказавшись в тесном кольце сильных рук, я, неожиданно для себя, уткнулась ему в мускулистую грудь и зарыдала, выплакивая всю свою боль и обиду. А Лёха гладил меня по голове и успокаивал как маленькую.

# # #

Уснула я рано. А проснувшись, обнаружила, что за окном уже совсем темно. Я лежала на большой удобной кровати, расположенной посередине просторной спальни. Лёхину квартиру я не успела как следует рассмотреть, но предполагаю, что спальню он мне отдал свою.

Откуда-то доносились приглушённые мужские голоса, что-то бурно обсуждающие на повышенных тонах. Весь сон как рукой сняло. Всё потому, что второй голос был мне до боли знаком…

Лёха, судя по внешнему виду, был так же бесцеремонно разбужен. Босой и одетый лишь в спортивные штаны, он стоял ко мне спиной, в то время как взгляд Красавчика обогнул его внушительный торс и остановился на мне.

Чёрт возьми, я даже знала, о чём он сейчас подумал. Так уж получилось, что я никогда не надевала мужниных рубашек. Даже мысли не возникало облачаться в них и разгуливать в таком виде по дому. Зато за довольно короткий промежуток времени я умудрилась примерить рубаху как Лёхи, так и самого Саида. И судя по ожесточённому выражению лица последнего, эта вещь была для него чём-то большим, чем просто частью одежды. В его горящих яростью глазах она отражалась ярким флагом или знаменем на завоёванной Лёхой территории.

Между тем взгляд Красавчика прошёлся по моим щиколоткам и, медленно поднявшись вверх, остановился на середине бедра, где, собственно, и заканчивалась Лёшина рубаха.

Сам Лёха, видимо, всё понял без слов. По крайней мере, когда он обернулся и обнаружил за своей спиной меня, удивления на его лице я не наблюдала.

Немая сцена затянулась, оба мужчины не мигая смотрели в мою сторону, и от этого стало очень неловко, тяжёлое напряжённое молчание давило на нервы. Я переводила настороженный взгляд с одного на другого, всё больше теряя надежду, что закончится это всё мирным путем.