— У меня были три посетителя. Ваш друг Дерек Барнс со своей несносной сестрицей, а позже миссис Барнс.

— О боже, — сказала Сью, — и вы были так грубы с ними.

— Да, — ответил Саймон, они дружно рассмеялись, так как им в голову пришла одна и та же мысль.

— На самом деле мы не должны смеяться, — заметила Сью. — Беднягу Дерека так смутило поведение Кристи.

— Надеюсь. Но с ними я расправился с легкостью. Вот с их матерью мне пришлось потруднее. — Его лицо ожесточилось. — Матери одержимых сценой девиц могут быть настоящими дьяволицами, — негромко добавил он и погрузился в задумчивое молчание.

Сью тоже стала смотреть в окно. Поезд проехал Сискейл и уже приближался к побережью. Огромные волны, влекомые сильным ветром, разбивались о влажный песок. Сью зачарованно наблюдала, как вода, отступив, снова собирается с силами и яростно бросается вперед.

Она вдруг осознала, что до сих пор сидит на самом краешке сиденья, словно готовясь в любой момент убежать. Но в этот раз ей не надо было бежать от Саймона, так как он вел себя вполне дружелюбно и непринужденно. Эта мысль позволила ей расслабиться и откинуться на спинку сиденья.

— Так гораздо лучше, — пробормотал Саймон. — Теперь вы уже не так похожи на бойцового петуха, готового выцарапать мне глаза. — Его взгляд скользнул по ее волнистым волосам. — Разве их нужно стричь?

Сью изумленно посмотрела на него:

— Они растут слишком быстро и становятся такими тяжелыми, если их не обрезать. И постоянно лезут в глаза во время работы.

— Вы могли бы закалывать их сзади, — серьезно предложил он.

Что за смехотворная ситуация — сидя в поезде, обсуждать длину волос с мужчиной, который во время их последней встречи открыто насмехался над ней! Сью беспокойно посмотрела на Саймона, ожидая новых колкостей, но он лишь улыбнулся в ответ на ее взгляд.

— Ну же, выскажите все, что у вас на уме, — поддразнил он.

— Что высказать? — ошарашенно спросила Сью.

— Скажите, что длина ваших волос меня совершенно не касается.

— Ну, в общем, да. Я ведь вас почти не знаю, и…

— И наши отношения до сих пор вряд ли можно было бы назвать дружескими, — сухо добавил Саймон. — К тому же в последний раз, когда мы виделись, я был с вами не очень-то любезен. Я должен был так вести себя ради вашей же пользы. Возможно, когда-нибудь я смогу вам все рассказать. А между тем, надеюсь, вы простите меня и забудете об этом.

Сью была так растрогана его признанием, что тут же заявила:

— Я уже простила и забыла. Я все понимаю. Вы были больны и чем-то очень расстроены. Я же раздражала вас своими расспросами и попытками навязать свою помощь. Видите ли, мы боялись, что вы станете похожи на Мэтью, и бабушка приказала мне быть понастойчивее. Но вы совсем не похожи на Мэтью. Вы… — Она замолчала, почувствовав, что снова сказала больше, чем следовало.

— Продолжайте, — подбодрил ее Саймон. Посмотрев на него, Сью решила, что в этот раз он не рассердится, если она выскажет все, что думает.

— Вы более стойкий, более искушенный.

Саймон скорчил недовольную гримасу, но потом рассмеялся:

— Мне не нравится, когда меня называют стойким, — это подразумевает, что человек не отличается гибкостью. Вы не возражаете, если мы заменим этот эпитет на «неунывающий»? Что же касается искушенности — вряд ли стоит удивляться тому, что я более искушен, чем мой дядя. В конце концов, я гораздо дольше жил в свете, нежели он. Но что меня поражает — так это то, что вы, Ральф и ваша бабушка заботитесь о незнакомом человеке. Это для меня непонятно.

— Разве вы не привыкли к тому, что о вас заботятся? — спросила Сью.

Странное, почти болезненное выражение зажглось в глазах Саймона, и он снова отвернулся к окну.

— Нет, не привык. Впрочем, раньше все было по-другому, — туманно ответил он, и в сознании Сью мгновенно всплыло имя Кейтлин. Но прежде чем она успела что-то спросить, он взглянул на нее и сказал: — Все это в прошлом. На самом деле мне никогда не угрожала опасность превратиться в отшельника вроде Мэтью. Мне просто нужно было время, чтобы привести в порядок свои мысли. И благодаря чудесной атмосфере, царящей в Ригхолме, мне это удалось, Теперь я готов изменить свой стиль жизни.

— Стиль жизни? — переспросила Сью. — Что вы имеете в виду?

— Последние четырнадцать лет моей жизни прошли в таком бешеном темпе, что у меня не было времени оставаться самим собой.

— Вы собираетесь поселиться в Ригхолме?

— Возможно. Хотя этот дом слишком большой для холостяка, вам не кажется? Но когда я последний раз жил не один, это вряд ли можно было назвать удачным предприятием, — цинично заметил Саймон. Затем он внимательно взглянул на Сью, и его глаза вновь подернулись загадочной поволокой. — Вы, помнится, говорили, что Ригхолм еще может приносить людям пользу. Что вы хотели этим сказать?

Поезд замедлил ход, приближаясь к Уайтхэвену, и у Сью не оставалось времени на объяснения. Казалось, Саймон понял причину ее колебаний, так как, нагнувшись к ней, решительно произнес:

— Мы где-нибудь пообедаем, как только вы закончите свои покупки, а я схожу в парикмахерскую. Должно быть, вы знаете здесь какой-нибудь хороший ресторан.

Подавив в себе паническое желание обратиться в бегство, Сью назвала ему один из ресторанов и рассказала, как его отыскать.

— Тогда давайте встретимся там в час дня, — предложил Саймон, — и вы посоветуете мне, что сделать с Ригхолмом. Считайте, что таким образом я пытаюсь загладить свою вину перед вами.

Сью не пошла в парикмахерскую, хотя практическая сторона ее натуры говорила ей, что глупо было попадать под влияние мужчины, от которого она решила держаться подальше. И все же она была так поражена переменой в поведении Саймона, что не стала слушаться голоса разума. В смутном, мечтательном состоянии она бродила по городу и незаметно для себя оказалась в гавани.

Странно, но приглашение Саймона отправиться вместе с ним на ленч так подействовало на Сью, что она по-другому стала смотреть на окружающий мир. Она вдруг увидела красоту там, где прежде ее не замечала. Она любовалась изящными фасадами георгианских домиков, разноцветьем тюльпанов, заполонивших клумбы перед мэрией. Внизу, в гавани, ее внимание привлекли парящие над водой чайки, казавшиеся белоснежными на фоне пурпурных облаков. Красота была повсюду, она наполняла радостью ее сердце. Неужели она когда-нибудь переживала нечто подобное? Внезапно Сью вспомнила, когда она в последний раз испытала такой же прилив чувств. Это было на Рождество, когда она предвкушала, как будет танцевать с Марком Пелхэмом.

Это воспоминание встревожило ее. Радость исчезла, словно лопнувший мыльный пузырь. Резко развернувшись, Сью зашагала из гавани назад в город.

Она не повторит дважды одну и ту же ошибку. Было бы непростительной глупостью влюбиться в Саймона Ригга. Он пригласил ее в ресторан только потому, что заинтересовался ее мнением по поводу Ригхолма. Деловой ленч. Она должна помнить это и держать дистанцию.