по предъявлению личного герба, были бы только деньги. Это удобно — можно слуг послать, а не самому тащиться в автосалон.

— И поэтому вы покупаете заграничный ширпотреб? — усмехаюсь. — Из-за удобства.

— Ну члены моей семьи обычно не задерживаются в Испании надолго, — оправдывается граф. — А пару раз для деловых встреч можно и на иномарке поездить, ничего страшного, не переломаюсь.

Он так всерьез принял мои реплики, просто умора. Мне-то, на самом деле, всё равно, пускай хоть на «Запорожце» катаются. Хотя на «Запорожец» я что-то гоню. В этом мире Запорожский автозавод производит очень даже приличные модели. Не для дворян, но комфорт-класс для богатых мещан-простолюдинов вполне себе годный.

Магазин, куда мы приезжаем, представляет собой небольшое помещение с навахами на стенах. Черный, как мавр, испанец среднего возраста встречает нас вежливой улыбкой:

— Ваше сиятельство, чем могу быть полезен? — звучит это на великолепном русском.

— Нам нужна наваха, — говорит граф. — Хорошо сбалансированная, из качественной стали.

— У меня все бритвы качественные, — гордо заявляет испанец.

— Бритвы? — переспрашиваю я.

— Оу, видимо, я ввел вас в заблуждение, — улыбается он. — Наваха образована от слова «бритва», вот я и перевел дословно на русский.

— А, понятно, — усмехаюсь. — Покажите достойные графа «бритвы». Сами понимаете, простенький ножичек ему не к лицу. А уже завтра графу придется махаться на званом вечере.

— О, понимаю. Вы обратились по адресу. Родригес Педро продает лучшие навахи во всей Барселоне. Половину всех представленных здесь ножей изготовило семейство Педро, другую половину — семейства, за чью работу я могу ручаться лично. Пройдемте сюда, — испанец проходит к витрине и достает большой складной нож на бархатной подложке. Он легким движением раскладывает лезвие. — Рукоять собрана из кости птироида, добротная сталь способна годами держать заточку. Подержите в руках.

Антон берет нож, отходит в сторону, машет им, нанося порезы и уколы невидимому противнику. На лице графа расцветает улыбка. Не нужно читать его мысли, чтобы понять — Шереметьеву понравился ножичек.

— Потрясающе! — делится он восторгом. — Лезвие будто продолжает мою руку! Даня, хочешь попробовать?

Испанца удивляет подобное предложение. Он переводит взгляд на мою руку и, не увидев перстня с гербом, удивляется еще больше. Мастер «бритв» явно видит впервые такое доверие графа по отношению к простолюдину.

— Зачем? — пожимаю плечами. — Если тебе нравится, то и отлично. Думаю, ты уже научился определять подходящие ножи.

— Да, он идеален. Я беру, уважаемый!

— С вас пятьдесят тысяч песо или сорок тысяч рублей, Ваше сиятельство, — с достоинством кланяется испанец.

Сорок кусков⁈ Это же цена полноприводного «Патриота»! Педро очень дорого ценит свою работу. Впрочем, заслуженно. Даже коснувшись ножа, вижу, что он хорош. Сталь добротная, а если рукоять правда изготовлена из костей зверя, то такая примочка добавляет как минимум половину стоимости, хоть и не несет большого практического смысла. Но мы сами попросили нож поцивильней, так что грех жаловаться.

Шереметьев придерживается того же мнения. Он без вопросов достает из кармана банковскую карточку. Родригес берет кредитку и протягивает ее незаметно выскользнувшей откуда-то смуглой девушке. Симпатичная помощница уносится к прилавку и пробивает нужную сумму. Родригес же занимается оформлением товара: протирает лезвие специальной тряпочкой, достает деревянный футляр и бережено кладет туда «бритву». Делает это испанец со странным изяществом. Антон завороженно следит за этими приготовлениями. Я же прохожусь вдоль стены с «бритвами» попроще.

— Молодой сеньор, вы тоже желаете приобрести наваху? — замечает испанец после того, как передает футляр счастливому Антону.

— Да, только не такую роскошную, как у графа, — отвечаю, и Родригес понимающе усмехается.

— Мне кажется, вы разбираетесь в «бритвах», — замечает он, подойдя ближе.

— В ножах — да. Ну и в «бритвах» тоже, если это ножи, разумеется.

— Что насчет этого? — кивает испанец на наваху перед моими глазами.

Будем считать, что разрешение «лапать» получено. Снимаю нож с держателей, раскладываю его и качаю руку, взвешивая.

— Хм, развесовка так себе. У инертного ножа база баланса должна быть максимально длинная.

— Что? — переспрашивает Родригес, он берет у меня наваху, и глаза у него удивленно округляются. — Как это безобразие оказалось на витрине моего магазина! — двумя пальцами он переламывает лезвие навахи. И я бы не сказал, что нож настолько уж плох, нормальный нож, неидеальный, но обычный. Но видимо у испанца с ним теперь личные счеты. — Прошу простить! Наверняка, это мой племянник Марко перепутал товары. В благодарность за то, что вы вовремя обнаружили изъян и спасли мою репутацию, я разрешаю вам забрать любой нож именно на этой витрине, любой, до которого дотянетесь. Это мой подарок…

Он обрывается на полуслове, потому что видит, куда устремлен мой взгляд. А смотрю я на нож не хуже, чем у Антона. Черная рукоятка, явно вырезанная из рога редкого зверя. Переливающаяся первоклассная сталь, возможно, с примесью аномального металла. И это чудо, стоящее как внедорожник, затерялось среди простецких, пускай и добротных, «бритв».

Мы переглядываемся с Родригесом. Выражение его лица — ужас. Мое, наоборот, — предвкушение. А потом мы оба сужаем глаза, будто ковбои на Диком Западе. Как там он сказал? «Любой, до которого дотянетесь»? Рискнем? Безусловно!

Я срываюсь с места к правому краю стены. Родригес бросается навстречу с криком:

— Марко! Твоя глупая задница за это ответит!

Не долго думая, испанец пытается зарядить мне «двойку». Двумя встречными блоками отбиваю замахи. Третьим ударом заряжаю досточтимому сеньору под дых. Он с охом сгибается, но не теряется и пытается боднуть меня головой в живот. Я тут же врезаю ему по голове локтем сверху вниз. Бах. Родригес валится на колени, хватаясь за голову.

Со стороны прилавка раздается звонкий женский крик и реплика непонимающего Антона.

А мастер силен! Другой бы на его месте уже лежал бы в отрубе. Значит, баловался звериными деликатесами. Впрочем, у них Аномалия рядом. Грех не использовать.

Обогнув испанца, я почти достигаю цели. Но тут из подсобки рядом с витриной выскакивает смуглый парень.

— Тио (дядя)⁈ — кричит он ошеломленно.

— Марко! Глупая задница! — хрипит сквозь боль Родригес и еще что-то орет по-испански, но судя по прозвучавшему слову «наваха», он велит не подпустить меня к ножам.

Племяш Марко хлопает глазами, а потом резко хватает с витрины здоровенную нетипичную наваху размером с мою руку по локоть. Одним движением испанец раскладывает нож.

— Но, имбецил (Нет, дебил)! — орет Родригес, но поздно — парень уже кидается с резаком на меня.

Ого! Похоже, племяш не так понял дядю! Возможно, он принял меня за грабителя. Ну да ладно, сейчас мы объясним его ошибку.

Я кидаюсь навстречу испанцу. Тут же делаю подшаг назад, пропуская перед собой взмах лезвия. Нельзя стоять, когда на тебя нападают с ножом. Статичность и смерть для ножевого боя — это слова синонимы.

Резко делаю разножку и, дернув вверх правую ногу, вминаю голень в щеку Марко. Племяш с криком отлетает на два метра обратно в подсобку. А я уже не спеша снимаю дорогущую наваху с держателя на стене.

— Даня! Что происходит! — кричит взволнованный Антон, а за его спиной дрожит испуганная смуглянка-сеньорита.

— Как договаривались, — подмигиваю я так и не вырубившемуся Родригесу. Он уже даже встал, шатаясь, сейчас вытирает платком кровь с разбитой брови. — Любой, до которого я дотянусь.

— Как вы, русские, говорите, слово не воробей, — вздыхает испанец. — Юный сеньор, ты по праву заслужил это нож. Воле твоей можно позавидовать, — потирает он шишку на лбу.

Тут из подсобки раздается стон Марко, и Родригес велит испанке вызвать своему непутевому племяннику врача.

Я же любуюсь своим приобретением. Эта наваха даже покруче выглядит, чем у Антона. Всё из-за лезвия — оно переливается, будто серебро, при том, что сталь явно прочная.

— Сеньор Родригес, а за сколько вы хотели продать эту «бритву»?

— Сто тысяч рублей, — вздыхает испанец.

Ого. В два раза дороже, чем «графская бритва». Чувствую, Марко сильно попадет сегодня.

— Дело в лезвии, — объясняет Родригес. — Он выполнено из сплава аномального метала со сталью. Поэтому может проводить магическую энергию. Эта наваха — артефакт.

Я снова обращаю взгляд на клинок. Артефакт, говоришь?

Ради пробы пытаюсь напитать единой энергией, что мне сейчас доступна. Формирую пси-клинок поверх широкого лезвия. Оно тут же становится лиловым. Хм, необычно. И что теперь?

Мне на помощь приходит Родригес. Он берет обломок ножа,