Стоило мне войти в черный, припорошенный снегом лес, как я поняла, что мне жутко холодно.

Немного побродив, я прислонилась к дереву и сползла по стволу спиной. Цепи упали на снег. Я дулась, дрожа от холода. Если быть точнее, то я чувствовала, что каждая минута приближает меня к лишению призрачной «девственности».

- Х-х-холодно, – жаловалась я природе, шмыгая носом.

Мой нос казался сам себе Ниагарским водопадом. И видимо, гордился этим. Он тек так, словно я следила за двести первым расставанием героев в любимом сериале.

Я чертовски устала и разозлилась. Сейчас я – самое страшное, что может встретить медведь-шатун в зимнем лесу! Поэтому, если он решил шататься поблизости, то пусть шатается осторожно!

Вот только-только увезла Нюшку от бабушки! Спасла мир, так сказать! От рождения шепелявого и картавого чудовища с фломастером в руке. Уберегла человечество от угрозы в спущенных колготках и в цветных резиночках! А теперь что получается? Я ее вообще в чувство не приведу! Никогда! Тут ей и мороженое, пирожное, косметика, игрушки, платья. И мужик, пошатнувший мою веру в козлов и сволочей!

На секунду я представила картинку. В Нюшиной сказке появится злая мама с буквами и логопедом, с «убери за собой игрушки» и «кто суп доедать будет?». Понятное дело, ребенок никогда добровольно не уйдет!

- Какаш-ш-ш, – прошипела я от переизбытка чувств. – Как только я приведу обратно Нюшу в детский садик, он превратиться в детский адик! Ты что себе думаешь! Так баловать девочку!

Я попыталась встать, понимая, что оставаться на месте нельзя. Нужно идти. Я уже,  как бы, поднялась! И твердой походкой «родителя по жизни» направилась спасать мир от маленькой принцессы.

Вот я иду по лесу. И мне так уютно, так тепло. Только лес расплывается. Странный он какой-то. Лес, похожий на парк возле дома…

Я дернулась, понимая, что, разумеется, никуда  не встала! А так и сижу под деревом. Ленивая, унылая и очень умиротворенная. Вот только… моя цепь сама по себе ерзает по снегу.

Мне показалось, что ее кто-то держит в руках. Я замерла, прикрыв глаза. Сейчас будем охотиться на невидимку. Мои волосы заботливо заправили назад. И легонько потянули за ошейник. Он хрустнул и сломался на две части.

Ничего себе!  Я усердно делала вид, что сплю. Причем, храпела так, что если бы делала это дома, меня бы вытащили соседи. И сожгли в песочнице.

Мой храп раздавался по лесу. Аденоиды, гайморит и полипы должны были распугать всю нечисть в округе. И убедить невидимку, что я сплю крепче, чем обычно ругаюсь.

- Хыр-р-р! – выдала я очень эротичную руладу. И простонала во сне, дергая ножкой. Пусть думает, что мне что-то снится. Например, как я кого-то догоняю и пинаю!

Два ржавых браслета раскололись и упали на снег.  К моим ледяным руками прикоснулось что-то теплое, согревая их.  Потом что-то теплое скользнуло по моей щеке. Я не выдержала и приоткрыла глаз, не видя никого.

Либо мне срочно нужен доктор. Которому я буду рассказывать про таинственного невидимку и робко ковырять стульчик, пока доктор жрет горстями таблетки.  Либо… я, кажется, подозреваю, кто это!

От прикосновений мне стало тепло. Словно каждое разливалось теплом по уставшему телу. Мои руки согрелись достаточно. По меркам «засунуть их кому-нибудь под футболку» это был скорее «Ой!», а не «Аааа!!!! Убери свои сосульки!!!».

Я притаилась, пытаясь подтвердить или опровергнуть свои догадки. Моя голова лежала у меня на плече, пока я сопела ежиком и храпела медведем. Чередуя два режима. Для пущей убедительности.

Откуда-то из кустов выползло что-то огромное, похожее на кошку –сороконожку. Радостно устремившись в мою сторону,  жертва больной фантазии, решила устроить себе праздник живота. Ей наперерез из других кустов вывалилось что-то похожее на снежного человека. Столкнулись они приблизительно в ста метрах от меня. И стали объяснять друг другу, кто какое почетное место занимает в цепи питания.

Внезапно они замерли. В них что-то прилетело. Черный сгусток заставил огромного Йети почти на цыпочках, как балерина, вернутся в кусты. Разве что не извиниться. А кошка сделала вид, что вспомнила про коробочку. И тут же змейкой утекла в противоположные кусты.

Меня погладили, а потом к губам прикоснулось что-то теплое и сладкое. Бережно, чтобы не разбудить. Я сделала глоток. И меня стало очень тепло и уютно. Это какое-то зелье?

- Зачем ты это делаешь? – прошептала я, пытаясь поймать руку, которая меня грела. Я попыталась поймать рукой невидимку, но рука лишь рассекла воздух.

Он исчез!  Я вскочила, осматриваясь по сторонам. Мой взгляд упал на следы. И я бросилась по снегу, видя, как следы исчезают за деревом.

- Так, – нахмурилась я, осматриваясь по сторонам. – Выходи! Не бойся!

Все! Следы оборвались! И тут же исчезли!

- Ау! – закричала я.

- Заблудилась? – послышался надменный и слегка язвительный голос.

- Я – девушка приличная. Я – не блужу!  Я – потерялась! Помни, я выросла в те времена, где первые попытки стриптиза караются строгим: «А ну шапку надень! Уши отморозишь! Менингитом два раза не болеют!»,  – с легкой усмешкой ответила я, поглядывая с завистью  на чужой плащ.

Мне было уже прохладненько. Нос готовился снова возомнить себя Ниагарским водопадом.

- Зачем ты мне помогаешь? – улыбнулась я, глядя с нежностью на бледное лицо.

- Я? Помогаю? – удивился Кэльпи. Причем, очень натурально. Что я даже немного смутилась. – Ты меня за кого принимаешь? Чтобы принц мира ужаса помогал тебе? Не льсти себе.

Значит так, да? Ну-ну!

– Что у нас на этот раз? Дай-ка угадаю! Погоди! Включаю экстрасенса… Ом… Ном…. Чувствую, давно никто тебе чакры не начищал! О! Вижу, как Нюша рисует на стенах! – ядовито предположила я самое очевидное.

- Она еще и на стенах рисует? – глаза Кэльпи расширились. Н- да, я слегка пошла на опережений событий.

- Хорошо, у Нюши наступил «день нехочухи»? Это когда котлета невкусная, кот не пушистый, куклы не так сидят, и трусы некрасивые. С цветочками. Сжечь бы их! И носок кривой попался. И молния укусила за подбородок! Шарф – колючка! И табуретка не так качается, – с дикой ностальгией вспоминала я.

И даже улыбнулась.

Странно. То, что раньше мне казалось катастрофой, ужасом и кошмаром, сейчас кажется такой мелочью. А что-то даже запредельно милым. То, что Нюша каждый день пыталась повторить Армагеддон в домашних условиях, меня больше не пугало.

- Нет, – строго заметил Кэльпи. – Все намного хуже. Она потребовала, чтобы я заплел ей  какие-то «косиськи»! Именно я. А никто другой!

Я усмехнулась, зажмурившись. Но Лошадка был серьезен.

- И вот теперь я пытаюсь понять, неужели у людей принято обсуждать такие вопросы при детях?–  с прищуром заметил Кэльпи, глядя на меня строго. –Так что у меня два вопроса к тебе. Как тебе не стыдно обсуждать с ребенком такие темы? И второй… «Косиськи» завязываются где? На животе или узлом на спине?