— На кого заваривать чай?

Молчание ягнят — запаниковавших коллег его не обескуражило.

— Замечательно. Значит на двоих.

— Нет уж, пожалуйста, и мне.

Уронила Дина Петровна холодную фразу. Все же она не зря была генералом.

— Отлично. Вам как всегда?

— Да.

Арина наконец взяла трубку.

— Алло.

Саша поздоровался «жизнерадостно и оригинально».

— Привет от старых штиблет.

— Кто? Кто?

— Боевой друг старой подруги.

— Владелец дачки и счастливый муж?

— Так точно. Во сколько вечером, ты будешь дома?

— Зачем это вам, сударь?

— Ой, хватит, ладно? Я все едино перехожу на ты, и тебе советую.

Арина решила смириться с неизбежным.

— А что?

— Имею поручение от Федора, обещал исполнить сегодня.

— Выйду с проходной в пять, а дальше все зависит от транспорта. К шести, началу седьмого должна добраться.

— Нет, так дело не пойдет. Лучше я за тобой заеду, подхвачу, в пять у проходной.

— Хорошо.

Арина повесила трубку. Колесо Фортуны продолжало со скрипом поворачиваться. Она не страдала провалами памяти и помнила, что не рассказывала Саше или Федору о том, где работает. Могли у Алены спросить. Да, вероятно, так оно и было. А в принципе какая разница? Никакой. С трудом она дотянула до пяти, присутствуя в кабинете лишь физически.

Появление джипа у проходной вызвало небольшую сенсацию. А уж когда народ увидел, за кем этот тип на джипе прикатил…

— Я порчу тебе репутацию?

Скаля белые зубы, спросил Саша, кивая в сторону Дины Петровны, застывшей в изумлении.

— Ни сколько.

— Жаль. Обожаю это дело — портить невинным созданиям репутации.

У Арины слипались глаза, и не было ни сил, ни желания соревноваться в остроумии. Она смотрела на мелькающие огни отрешенно и тупо.

— Командуй куда поворачивать, в клоповнике я не ориентируюсь.

Арина спросила негромко.

— Во дворце вырос?

— А?

— В Москве тебя не обижает, когда пренебрежительно отзываются о провинции и провинциалах?

— При чем здесь Москва?

— А при чем клоповник?

— Да эти трущобы, сколько я себя помню, так называют! Ты что, обиделась?

— Да. Я здесь живу.

— Ну и что с того? Я не понял. Ты что, гордишься этими халупами? Тебе приятно тут жить?

— Нет.

— Ну а чего тогда? Клоповник он и есть клоповник.

Арина стиснула зубы. Посчитала про себя до пятнадцати.

— Ты презираешь нищих? Так?

— С чего ты взяла?

— Почему? Ты ведь не тупой дундук, получивший от папочки-директора готовенькую сытую жизнь. Ты должен знать, что в этой стране сейчас, по уши в… экскрементах… сидят приличные, умные люди, профессионалы, а не одно только пьяное быдло!

— Согласен, но…

— Что — «но»?

— Мужик, любой, если есть голова, может нормально зарабатывать.

Он сказал это с убежденностью новообращенного в истинную веру.

— Правда?

— Да!

— В Португалии, Франции, Австралии…

— И здесь!

— Здесь — нет.

— И здесь! Мне с неба ни один цент не упал.

— О чем ты, Саша? Люди вкалывают в три смены за гроши, которые вовремя не отдают, а начальство покупает и покупает: машины, квартиры, дачи. Я же вижу это, не слепая!

— Согласен. Все так. Одни голодают — другие в шоколаде. Но лично я своим людям плачу исправно, и приличные деньги.

— Налоги ты тоже платишь исправно и честно?

— Нет, это нереально. Я деловой человек, а не душевнобольной. Я еще и с братками должен уметь ладить, а они, между прочим, никаким налоговым законодательством не предусмотрены.

Сашка хмыкнул и добавил весело.

— Кстати о братках. Думаешь там сплошь отмороженные психи? Нет. Полно людей моего сорта. Умненькие мальчики, из бывших: спортсменов, инженеров, ученых и т. п.

— Даже из ученых?

— Думаешь вру? Слышала про убийство Олега Кузнецова?

— Это тот самый депутат? Преподаватель университета? Его застрелили, чуть ли не на лекции?

— Не чуть ли. На самой настоящей лекции. Забежали с автоматами и готово, нет Олежки.

— Он что был твоим другом?

Спросила Арина ехидно и недоверчиво.

— Другом? Рылом я не вышел, чтобы с ним дружить. Знакомы были, это правда. Виделись иногда, по делам. Изредка и без всяких дел… Вот был ЧЕЛОВЕК. Совсем молодой. Ему только-только тридцать стукнуло. И, заметь, папочки-директора тоже не имел. Никто ему «приватизированный» кусок не отрезал. Сам откусил.

— И подавился.

Саша притормозил. Как раз напротив школы.

— Будь ты мужиком. Эх, и получила бы! Да, ангелом он не был, это точно. Крестному отцу добреньким быть нельзя. Второй такой головы я не встречал еще. Разве что… Федор. Но он у нас любит в тени сидеть, и на криминал его особенно не тянет. А Олег был другим. Совершенно. С нуля. Из ничего. Такие дела поднять! Его мама говорила, что Олежкин компьютер так и не смогли взломать. Свинтили и увезли в Москву.

— Кто?

— Серьезные ребята в штатском. Он на самом деле был ученым. Такие разработки делал, упасть не встать. Другим профессорам всяким знакомым с финансами на их книжки и эксперименты помогал потом. Правда.

— А чем он сам занимался? Компьютерами?

— Математическими моделями искажений при выработках в почве. Вроде так. Короче рассчитывал, что будет, если линию метро прокладывать. Там же все не так просто, как думали раньше наши горе-академики. Японцы интересовались его выкладками. Ну, наверно и не только для метро это важно. Пустоты всякие бывают. Знаешь, что наш городишко стоит над колоссальной пустотой? Дерьмоголовые скоты, никто не думал, что артезианскую воду нельзя прямо из-под города качать бесконечно, тем более не только для водопровода. Для заводов на технические нужды, представляешь? Чистейшую артезианскую воду? Ну и? Дерябнемся все вместе из-за тупости и жадности чиновников. В один момент. Бух.

— В Москве дома проваливаются.

— Соображаешь.

— Я слышала об этом. А… Олег? Занимался этим серьезно?

— Еще как! Статьи писал, книгу. Защитился. Но в последнее время ему было не до науки, само собой.