— Можете точно повторить, что вам сказали относительно подкопа под Мимору?

— М-м, сложно. Я такие вещи не запоминаю. Только приблизительно. Видите ли, сам Мимору слова доброго не стоит. Не знаю, насколько хорошо инквизиторам преподают историю…

— Мне — хорошо. У меня еще неоконченный историко-архивный.

— A-а! Был в Испании такой диктатор — генерал Франко. Мелкий, ограниченный, даром что личной смелостью блистал. Вот Мимору — это ухудшенный вариант. У него еще и с личной смелостью швах. Если кто и вышел с помойки, так это Мимору. Но амбиций море. И он тоже чей-то зять. А с его тестем я давно не в ладах. И самое заурядное армейское происшествие выставили как мою борьбу с тестем Мимору. Вроде как я ищу способ пошатнуть чужие позиции. А там, глядишь, лет через десять поставлю командующим округом своего зятя.

— О последнем — вам это говорили или вам так показалось, что ваши оппоненты подразумевают?

— Да ну что вы, сказали, конечно. Один раз и в запале, но сказали. Я бы такое не выдумал, мне в голову не пришло бы. Я же знал, что Крис в армии именно на десять лет, а дальше у него совсем другие планы. И когда мне буквально через полтора месяца позвонила дочь и сказала, что на Криса пришло извещение… Ну, сами понимаете, что я подумал.

— Пожалуй, мне важно знать, что именно вы подумали.

— Я подумал, что Мимору избавился от потенциального конкурента.

— Вместе со всей ротой?

— Да, этот момент меня слегка удивил. С другой стороны, в роте его любили. Такого офицера запросто не убьешь. Как минимум солдаты молчать не будут, если что заподозрят. А может, так было проще инсценировать гибель в бою… Но кто же так инсценирует, а? Даже у такого дилетанта, как я, вопросы появились.

— Вы служили?

— Да, срочную. Атмосферная авиация. Штурмовик я. Главное, я прекрасно знаю, как происходит десантирование тяжелой пехоты с воздуха, мы ведь для них площадки чистили. Их же не прямо с борта сбрасывают. Борт ниже двадцати километров не спускается никогда. С борта уходит беспилотная платформа, и прыгают уже с нее. С километра, с восьмисот метров, а лучше с пятисот, чтобы долго не болтаться под куполами. И у меня соответственно возникли вопросы. А что с этой платформой — она под обстрел попала? И как с борта, давшего тот злосчастный залп, не заметили эту платформу? А если есть платформа, значит, люди прыгают, стрелять широким сектором нельзя… Тогда я позвонил своему приятелю в военном ведомстве и попросил достать мне все материалы. Вы еще не получили их?

Август проверил.

— Да, получил. Погодите немного, я просмотрю, что вы собрали… План операции, рапорт, бортовые журналы, осмотр поверхности… снимки есть, замечательно… Благодарю вас, мистер Хэтфилд.

— Если согласитесь со мной, что там нечисто, звоните. Контракт подпишу.

— Я думаю, это будет политически ошибочно. Контракт я подпишу с отцом пропавшего.

— А, это еще лучше. Не в смысле денег, сами понимаете, мне ваши гонорары по карману, да я с Джулианом в доле буду, в любом случае меня тоже задела эта беда… Но вы правы. Если вас пригласит Джулиан, никто не скажет, что я рою под Мимору.

— Вы с отцом Криса ведь в хороших отношениях?

— Догадались, потому что я по имени его называю? Да, в хороших. Мэг ведь у него живет. Я езжу на Арканзас. Внука повидать, да и… Словом, там деловое поле весьма многообещающее, а у меня дочь внезапно политикой заинтересовалась… Хорошо, если что понадобится — звоните.

Когда Хэтфилд попрощался, Август несколько минут сидел, обхватив себя за подбородок. Потом велел мне связаться с отцом и уточнить, готов ли он подписать контракт, потому что пора прикрывать свой тыл законными документами. Отец обрадовался, да ему передо мной еще Хэтфилд успел позвонить.

Потом Август собрал все документы, и мы пошли в мансарду над Гаражом.

Три следующих часа Август диктовал мне данные, а я загоняла их в моделятор. Запустили. Вместо боя получилась каша. Перепроверили данные, нашли ошибку, исправили, запустили снова.

Я смотрела на процесс и не понимала.

В поле моделятора беззвучно — звук мы не задавали — скользили объекты. На цель заходит звено штурмовиков — первая волна подавления. Под их прикрытием сброшены десантно-штурмовые группы с тактической разведкой — для нейтрализации крупных наземных огневых точек. В атмосферу пошли транспорты с тяжелой пехотой и техникой. На высоте в двадцать один километр встали на позицию, истребители прикрытия выстроились. Пошли платформы с техникой. Встали. Пошли беспилотные платформы с людьми. С земли попытка контратаки, которая мгновенно подавлена, потому что уже и техника развернута, и истребители не спят. Вот бортовой залп пересекает траекторию интересующей нас платформы. Снимки поверхности мы тоже загнали в программу, вот оно, это попадание. Широкий сектор, выжженная проплешина овальной формы. Платформа продолжает спуск. Успешная высадка. И?..

Если верить записям в бортовых журналах кораблей, других залпов, теоретически опасных для своей пехоты, не было. Не было и характерных следов на поверхности. Август предположил, что командир виноватого корабля попросту стер улики из журнала — есть такие умельцы. Однако само расположение кораблей не позволяло нанести такой удар. Рота ведь высаживается не одномоментно, иначе у них парашюты спутаются, да и на земле давка будет. Учитывая, что это тяжелая пехота, каждый солдат весит не менее центнера и тащит на себе около семидесяти килограммов оборудования, будет не давка, а крошево. Платформа движется со скоростью около пяти метров в секунду, высадка идет группами, и в атмосфере рота занимает очень приличный объем. К тому же, чтобы уничтожить всю роту целиком, не задев платформу, надо стрелять в тот миг, когда первый еще не коснулся земли, а последний уже спрыгнул. Но и это не все! Платформа рассчитана не на одну роту! Конкретно эта платформа была малой, на батальон, с одновременной высадкой с двух бортов. Как можно ухлопать одну роту, не задев вторую, мне лично непонятно.

Август уселся на полу у моделятора по-турецки, развернул с чипа большой монитор и погрузился в изучение бортжурнала того транспорта, на котором прибыл Крис.

— Очень интересно. А почему они ту платформу отправили с половинной нагрузкой?

— Что?

— На той платформе была только одна рота.

— Наземные условия? Нет места для полной высадки?

— Об этом ни слова. Никаких объяснений. Просто запись о рейсе.

— Вручную?

— Нет, авторегистрация. То есть платформа-то ходила. А ну-ка…

Август замолчал на полчаса. Я развлекалась тем, что заставляла моделятор выводить какие-то совершенно фантастические процессы. В мансарде было очень жарко, в скат крыши лупило закатное солнце, а климатрона тут, конечно, не стояло: на кой черт его разворачивать на чердаке, где люди бывают раз в месяц в лучшем случае? Я сбросила жакетик. Хоть и льняной, но все-таки лишний слой ткани. Краем глаза заметила, что и Август разоблачился. Не отрывая взгляда от монитора, снял пиджак, аккуратно сложил его — я так понимаю, машинально, потому что пиджаки осознанно складывают только маньяки, — вынул запонки из манжет и закатал рукава выше локтей. Этого ему показалось мало, потому что он расстегнул воротник и освободил волосы от заколки.