— Вставать в восемь часов вряд ли означает быть ленивым, Люси, — спокойно сказала она. — Том, не бей сестру. — Она взяла у Рея чашку с кофе. — Это мне?

— Да.

Рей снова поставил греться чайник. Он взглянул на детей, которые, забыв о потасовке — на какое-то время, по крайней мере, — уже сидели за столом и планировали, что будут делать в летние каникулы. Мэгс всегда удавалось рассеивать любые их ссоры — ему так никогда не научиться.

— Как ты это делаешь?

— Это называется воспитанием детей, — сказала Мэгс. — Тебе иногда следовало бы тоже этим заниматься.

Рей не повелся на провокацию. В последнее время они только и делали, что язвительно подначивали друг друга, и он был не в настроении вступать в очередные дебаты по поводу того, что тяжелее — постоянно ходить на работу или круглосуточно выполнять родительский долг.

Мэгс двигалась по кухне, расставляя все для завтрака, ловко готовя тосты и в перерывах между глотками своего кофе разливая сок по стаканам.

— Когда ты пришел вчера вечером? Я не слышала, как ты входил в дом.

Она накинула передник поверх пижамы и начала взбалтывать яйца для омлета. Этот передник Рей подарил ей на Рождество в прошлом году. Собственно говоря, он хотел пошутить, сработав под тех ужасных мужей, которые дарят своим женам кастрюли или гладильные доски, но Мэгс с тех пор надевала его все время. На нем была изображена домохозяйка 50-х годов и игривый слоган «Я люблю готовить с вином — иногда я даже добавляю его в свои блюда». Рей вспомнил, как раньше приходил с работы и со спины обнимал стоящую у плиты жену, чувствуя под руками складки этого передника. Такого он уже некоторое время не делал.

— Думаю, в районе часа, — сказал Рей.

В пригороде Бристоля было совершено вооруженное ограбление на заправочной станции. Полиции удалось в течение нескольких часов после этого по горячим следам арестовать всех четверых участников преступления, и Рей остался в участке скорее в знак солидарности со своей командой, чем по реальной необходимости.

Кофе был слишком горячим, чтобы его пить, но Рей все равно хлебнул и обжег язык. Зазвонил «Блэкберри», и Рей быстро взглянул на экран. Это было сообщение от Стампи о том, что четверым нападавшим предъявлено обвинение и они предстали перед субботним утренним заседанием суда, где судьи вернули их обратно под арест. Рей быстро набрал текст на имейл суперинтенданта.

— Рей! — возмутилась Мэгс. — Никакой работы, ты же обещал!

— Прости, я просто наверстываю то, что было недоделано вчера ночью.

— Всего два дня, Рей! Они должны как-то справиться без тебя.

Мэгс поставила сковородку с омлетом на стол и села.

— Осторожно, — сказала она Люси, — он горячий. — И подняла глаза на Рея. — А ты завтракать будешь?

— Нет, спасибо, перекушу что-нибудь попозже. Пойду приму душ.

Уходя, он на мгновение прислонился к дверному косяку, глядя, как они втроем едят.

— Нужно оставить калитку открытой для мойщика окон в понедельник, — сказала Мэгс, — так что не запирай ее, когда завтра вечером будешь выставлять мусорные баки. Да, я ходила к соседям насчет деревьев, и они пообещали подрезать их в ближайшую пару недель, хотя я поверю в это только тогда, когда увижу собственными глазами.

Рей думал о том, напечатают ли в «Пост» репортаж о вчерашнем вечернем происшествии. В конце концов, по поводу дел, которые полиции раскрыть не удалось, они всегда реагируют очень оперативно и с особым рвением.

— Да, это классно, — рассеянно сказал он.

Мэгс отложила вилку и внимательно посмотрела на него.

— Что? — спросил Рей и отправился наверх принимать душ, прихватив с собой «Блэкберри», чтобы черкнуть пару слов дежурному офицеру по связям с прессой. Было бы позором не извлечь дивиденды из хорошо выполненной работы.

— Спасибо тебе за сегодняшний день, — сказала Мэгс.

Они вдвоем сидели на диване, но никто из них так и не удосужился пока включить телевизор.

— За что именно?

— За то, что хоть раз отложил работу в сторону.

Мэгс откинула голову назад и закрыла глаза. Морщинки в уголках глаз расслабленно разгладились, и она мгновенно стала выглядеть намного моложе. Рей вдруг понял, как часто в последнее время ей приходится хмуриться, и подумал, что он, видимо, делает то же самое.

Улыбка у Мэгс особенная: мать Рея называет ее «великодушной».

— Это всего лишь означает, что у меня большой рот, — рассмеявшись, сказала Мэгс, когда услышала это в первый раз.

При этом воспоминании губы у Рея скорбно скривились. Возможно, сейчас она реже улыбается, однако это та самая Мэгс, какой была все эти годы. Она часто стонала по поводу веса, который набрала после рождения детей, но Рею она сейчас нравилась даже больше, с округлым и мягким животом, с полной, чуть обвисшей грудью. Когда он говорил ей об этом, она его не слышала, и он давно уже оставил попытки раздавать подобные комплименты.

— Это было здорово, — сказал Рей. — Нам нужно делать так почаще.

Они весь день провели дома, занимаясь всякой ерундой, играя в крикет в саду и стараясь наилучшим образом использовать яркое солнце. Рей вытащил из сарая старый комплект для игры в свингбол, и дети баловались с ним весь остаток дня, несмотря на постоянные громкие высказывания Тома, что это «отстой».

— Приятно было снова видеть, как Том улыбается, — сказала Мэгс.

— В последнее время такое за ним замечалось нечасто.

— Я беспокоюсь за него.

— Хочешь еще раз пойти в школу и поговорить там?

— Думаю, это не имеет смысла, — ответила Мэгс. — Уже почти конец учебного года. Надеюсь, что новая учительница сыграет свою роль, плюс Том уже не будет там одним из самых младших — возможно, это добавит ему немного уверенности в себе.

Рей старался сочувственно относиться к сыну, который в последнем семестре учился с таким же отсутствием энтузиазма, какое тревожило его учительницу и в начале учебного года.

— Как бы мне хотелось, чтобы он сам поговорил с нами, — сказала Мэгс.

— Он клянется всем, чем угодно, что не делает ничего плохого, — вздохнул Рей. — Он типичный мальчик, который становится подростком, вот и все, но ему нужно выбираться из этого состояния, потому что если он будет относиться к занятиям так же, когда придет время получать аттестат о среднем образовании, то это его доконает.

— Похоже, вы с ним сегодня ладили получше, — заметила Мэгс.

Это было правдой: они прожили целый день, не вступая ни в какие перепалки. Рей прикусил язык и не реагировал на дерзкие ответы Тома, а тот, в свою очередь, не закатывал с мученическим видом глаза. В общем, это был хороший день.

— А еще ничего страшного с тобой не произошло, когда ты все-таки отключил свой «Блэкберри», — продолжала Мэгс. — Никакого зашкаливающего сердцебиения, холодного пота, приступов белой горячки, верно?