— Похоже, ему и впрямь повезло. Наверное, так оно и есть, — неуверенно сказал Чет. Он должен был почувствовать облегчение, но никак не мог отделаться от чувства, что они узнали о мальчике далеко не все. Он продолжил: — Почему сумеречные существа, когда Граница Теней сдвинулась, вдруг проявили такую невиданную доброту и принесли мальчика смертных на нашу сторону? Если бы они перерезали ему горло, как кролику, и бросили где-нибудь в чаще, это было бы больше на них похоже.

Чавен лишь пожал плечами.

— У меня нет ответа на ваш вопрос, мой друг. Даже когда люди этого племени убивали смертных в Унылой Пустоши, они совершали такие вещи, что никто не мог их понять. В последние месяцы войны группа солдат-фейлов как-то раз наткнулась на группу существ из племени кваров. Тех было намного больше, и они легко могли перебить солдат. Но вместо этого они накормили и напоили фейлов, а потом веселились вместе с ними. Некоторые солдаты даже уверяли, что в ту ночь совокуплялись с женщинами племени кваров.

— Кваров? — переспросил Чет. Чавен махнул рукой.

— Это их старое имя. Я потратил большую часть своей жизни на изучение этих созданий, но и сейчас знаю немногим больше, чем в самом начале. Они могут быть необычайно добры и щедры к смертным, но если Граница Теней пройдет по нашим землям, это принесет нам зло.

Чет вздрогнул.

— Я слишком много времени провел рядом с Границей, чтобы хоть на миг усомниться в ваших словах, — сказал он и посмотрел на мальчика. — Вы сообщите принцу-регенту и его семье, что она сдвинулась с места?

— Вероятно, придется. Но сначала я должен все хорошенько обдумать, чтобы предложить принцу какой-нибудь план. Иначе решения будут приниматься под влиянием страха и непонимания, а это к добру не приведет. — Чавен поднялся со стула и расправил складки одежды. — Теперь мне пора заняться делом, в том числе и поразмыслить над вашими новостями.

Когда Чет и Кремень уже выходили из комнаты, мальчик обернулся и спросил Чавена:

— А где же сова?

Врач на миг застыл, потом улыбнулся и ответил:

— О чем ты? Здесь нет совы и, насколько мне известно, никогда не было.

— Нет, была, — упрямо настаивал Кремень. — Белая. Чавен любезно попрощался с гостями, но Чет отметил про себя, что врач немного встревожился.

Убедившись, что никто их не видит, Чавен выпустил фандерлинга и мальчика из парадных дверей обсерватории. Чет и сам не знал, почему решил возвращаться домой обычной дорогой, а не через Вороновы ворота. Как раз заступила на пост новая стража, а значит, солдаты не заподозрят, что Чет и Кремень вошли во внутренний двор без тщательной проверки.

— А что это ты сказал про сову? — спросил у мальчика Чет, когда они спускались вниз по ступеням.

— Какую сову?

— Ты спросил нашего хозяина, где сова — та, что жила в его комнате.

Кремень пожал плечами. Ноги у него были длиннее, чем у Чета поэтому он спускался легко и смотрел не на ступеньки, а любовался полуденным небом.

— Я не знаю, — ответил Кремень и сдвинул брови. Он разглядывал что-то в небе, откуда уже исчезли утренние облака. Чет не видел там ничего, кроме месяца — белого, точно морская раковина. — У него на стенах звезды.

Чет вспомнил гобелены, покрытые созвездиями из драгоценных камней.

— Да, звезды.

— Лист, Певцы, Белый Корень… Я знаю про них песню. — Мальчик задумался и еще сильнее нахмурился. — Нет, не могу вспомнить.

— Лист? — Чет был озадачен. — Белый корень? О чем ты говоришь?

— О звездах. Разве ты не знаешь их названий? — Кремень уже спустился вниз и двинулся дальше, поэтому Чет, все еще осторожно переставлявший ноги по высоким ступеням, едва расслышал эти слова. — Еще есть Соты и Водопад… а остальные не помню.

Мальчик остановился и оглянулся. Его лицо под копной почти белых волос было растерянным, из-за чего он напоминал маленького старичка.

— Не помню… — тихо повторил он. Чет догнал его.

— Я никогда не слышал таких названий, — проговорил он, задыхаясь от быстрой ходьбы и от тревоги. — Соты? Где ты узнал об этом, малыш?

— Я знал одну песенку про звезды, — сказал Кремень, не останавливаясь. — А еще знаю одну про луну.

Мальчик стал напевать мелодию. Чет почти не разобрал ее, но напев был таким скорбным, что по телу фандерлинга пробежал холодок.

— Я не могу вспомнить слова, — пожаловался Кремень. — В ней говорится о том, как луна спустился с небес, чтобы отыскать стрелу, которой он выстрелил в звезды…

— Но ведь луна — женщина. Разве большие люди считают иначе? — спросил Чет, и в голове у него промелькнула мысль, что его слова звучат курьезно: мальчик был одного с ним роста, даже чуть ниже. Но он не произнес этого вслух, а только сказал: — Ведь Мезия — богиня-луна.

— Ничего подобного! — возразил Кремень и расхохотался от всей души, как только дети умеют смеяться над глупостью взрослых. — Он — брат солнца. Это все знают.

Мальчик побежал вприпрыжку по оживленной улице, заполненной людьми и разными интересными вещами. Чету пришлось поспешить, чтобы снова не отстать. Фандерлинг чувствовал: сейчас случилось нечто важное; но даже во имя собственной жизни он не мог понять, что это значит.

ТАЙНОЕ МЕСТО

Стены из соломы, стены из волос.

В каждой комнате по три вздоха.

Каждый вздох — час.

Из «Оракулов падающих костей»

Она не переселилась в древний город Кул-на-Квар, хотя имела право на эту честь и по рождению, и по своим деяниям. Она предпочла жить на высоком уступе в горах Рехег-с'Лей, что приблизительно означает «вольный ветер». Ее дом был огромным. Он занимал почти весь выступ скалы, но на первый взгляд казался простоватым (как, впрочем, и сама хозяйка). Только при определенном положении солнца и с определенной точки можно было различить блеск хрусталя и лазурита на темных каменных стенах. Дом напоминал Кул-на-Квар лишь в одном: он глубоко врезался в гору, многие его помещения не знали дневного света, а под ними, словно корни старого-старого дерева, в разные стороны расходились туннели. Окна, находившиеся у поверхности земли, всегда прикрывались ставнями; по крайней мере, так казалось. Здешние слуги были молчаливы, а гости приходили редко.

Многие молодые люди из племени кваров знали о склонности хозяйки дома к уединению, но никогда не видели ее. Они прозвали хозяйку «леди Дикобраз». Тех, кто был с ней знаком, пробирала дрожь от меткости прозвища: им доводилось наблюдать, как в моменты ярости вокруг нее распространялось облако колючей тени — завеса из призрачных шипов.

Настоящее имя хозяйки известно немногим — может, двоим или троим из живущих на земле. Ее звали Ясаммез.