— Ты более уязвим, чем я.

— И соответственно более безжалостен.

Джакинт поднялась.

— Я должна идти. Но думаю, ты не забудешь меня. — Она быстро пробежала по ступеням и скрылась из виду.

На следующее утро Вэйлок направился в Паллиаторий. Примерно через час его вызвали к дидактору Граделле.

Он был холоден и суров.

— Я рассмотрел ваше дело. У вас нет никаких оснований занимать эту должность, и, следовательно, вы уволены.

Бэзил Тинкоп позвонил Вэйлоку через день после того, как его уволили из Паллиатория.

— Гэвин! Я боялся, что не застану тебя дома.

— Зря боялся. Я больше не работаю в Паллиатории.

Розовое лицо Бэзила превратилось в лицо обиженного ребенка.

— Плохо, Гэвин! Какое несчастье!

Вэйлок пожал плечами.

— Работа была так себе. Может, мне удастся найти что-нибудь получше.

Бэзил с сомнением покачал головой.

— Хотел бы я сказать то же самое.

— Значит, у тебя еще нет планов?

Бэзил вздохнул.

— В молодости я занимался стеклодувным делом. Я мог бы предложить несколько усовершенствований. А может, я вернусь на корабль. Я все еще не устроен и не уверен ни в чем.

— Только не бросайся на первую попавшуюся вакансию.

— Разумеется. Но я должен подумать о своем слопе, иначе надолго застряну ниже Серда.

Вэйлок налил себе чаю.

— Нужно все хорошо обдумать.

Бэзил махнул рукой:

— Обо мне не беспокойся. Я всегда останусь на ногах.

— Давай думать. Ты утверждал, что в Паллиаторий необходим приток свежих мыслей.

Бэзил покачал головой.

— И какая от этого польза?

— Другое подобное заведение, — сказал Вэйлок, — это Актуриан. Может, мы наладим его работу так, что добьемся всеобщего признания.

Бэзил с сомнением потер нос.

— Любопытно. У тебя очень гибкий ум.

— Актуриан не какое-нибудь святилище.

— Это просто основа всей нашей жизни!

— Точно. Подумаем над этим. Его основные операции установлены лет 300 назад. Можем ввести изменения — ведь основные уравнения те же самые, те же самые пропорции филов в обществе, тот же самый уровень рождаемости.

Бэзил задумался.

— И что можно получить от изменения?

— Слушай… чисто гипотетически: предел численности населения основан на максимальной производительности общества в сфере материальных благ. Увеличение производительности может повысить допустимое число Вержей и амарантов. Человек, который докажет это, повысит свой слоп.

Бэзил молчал, глядя в потолок.

— Но ведь такие вещи контролируются кем-то, кто заведует в Актуриане всем.

— А твой дидактор Бенберри помогал тебе лечить больных?

Бэзил покачал головой.

— Бедный старик Бенберри.

— И еще, — сказал Вэйлок. — Клетка Стыда.

— Отвратительно, — пробормотал Бэзил.

— Ужасное наказание, даже в те времена, когда не было Вейрдов.

Бэзил улыбнулся.

— Человек может повысить свой слоп, избавив Кларжес от Вейрдов.

Вэйлок кивнул.

— Несомненно. Но тот, кто предпримет действия в отношении устранения такого наказания, заслужит всеобщее одобрение и повысит свой слоп.

Бэзил покачал головой.

— Я не уверен. Кто протестует против такого наказания? А когда наказанный выходит из клетки в полночь, многие респектабельные граждане выходят посмотреть.

— Или смешиваются с Вейрдами.

Бэзил глубоко вздохнул.

— Может, ты наведешь меня на что-нибудь ценное, важное. — Он посмотрел на Вэйлока. — Благодарю, что ты теряешь время на меня.

— Ничуть не теряю. Дискуссия полезна нам обоим.

— Что ты собираешься делать?

— У меня идея: клиническое изучение Вейрдов, исследование их психологии, мотивов, привычек, распределение филов у них, их общее число.

— Интересно. Однако тема запрещена.

Вэйлок улыбнулся.

— Но зато такая, которая заинтересует многих.

— Но где ты получишь материал? Никто не признает себя Вейрдом. Нужно иметь огромное терпение, изворотливость, смелость…

— Я семь лет был резидентом в районе Тысячи Воров. Под моим управлением была сотня Берберов.

Бэзил был подавлен.

— Мы должны поговорить еще. Я созвонюсь с тобой.

Экран погас. Вэйлок прошел к столу и стал набрасывать план будущих исследований. На практическую работу потребуется шесть месяцев, на описание — еще три. Результат должен поднять его до Веджа.

Он позвонил в одно из известных издательств и через несколько часов явился туда.

Беседа прошла именно так, как он и ждал. Беррет Хоскинс, издатель, заговорил о тех же трудностях, о которых говорил Бэзил, но Вэйлок парировал их теми же доводами, и выиграл. Хоскинс сказал, что такие исследования наконец-то прояснят проблему Вейрдов, о которых ходят пока только невообразимые сплетни и слухи. Контракт для подписи будет готов на следующий день.

Вэйлок вернулся домой в радостном возбуждении. Это была именно та работа, о которой он мечтал! Какого черта он позволил затащить себя в Паллиаторий? Вероятно, семь лет выжидания затмили его разум, погасили воображение. Теперь он снова в седле и никто не остановит его. Он откроет новую область социологических исследований, он поразит население Кларжеса.

Беррет Хоскинс позвонил Вэйлоку в полдень. На лице его не было и следа вчерашнего энтузиазма. Он прятал глаза от Вэйлока.

— Я действовал опрометчиво, мистер Вэйлок. Наше издательство не может опубликовать это исследование.

— Что!? Что случилось?

— Выявились некоторые обстоятельства, и главный редактор наложил вето на эту публикацию.

Вэйлок бросил трубку в холодном бешенстве. На следующий день он объехал несколько издательств, но ни в одном из них его даже не хотели слушать.

Вернувшись домой, он стал расхаживать по комнате. Наконец он сел к телефону, набрал номер Джакинт Мартин.

На экране появилась Джакинт, холодная и прекрасная.

Вэйлок не стал тратить слова: