Словно в полусне, Зина сползла вниз по деревянному забору.

— Посмотри на меня! Ты можешь идти? Посмотри на меня! — услышала она мужской голос, сильные руки пытались ее поднять.

Внезапно она снова ощутила себя в реальности, и слезы хлынули из ее глаз. Не в силах справиться с этим ужасом, Зина зарыдала. Мужчина поднял ее, прижал к себе, ласково, как маленького ребенка, начал гладить по волосам.

— Все хорошо. Все уже прошло. Успокойся.

Чуть успокоившись, Зина отстранилась и с удивлением увидела своего нового соседа — Дмитрия. Но чувство пережитого было настолько жутким, что она просто не могла его оттолкнуть.

— Успокойся. Идем! — Он повел Зину за собой, и, совершенно обессиленная, она не сопротивляясь, пошла следом за ним.

Его комната выглядела на удивление пустой — он еще не успел в ней обжиться. Койка, шкаф, стол, табуретка… Голое окно без занавесок…

Дмитрий усадил ее на табуретку, принес из кухни теплую воду, достал вату, йод и попытался обработать Зине лицо.

— Я сама, — отдернулась она, постепенно приходя в себя, — я все-таки врач.

Когда она умылась, стало понятно, что кроме рассеченной губы, других повреждений не было. Да, в общем, и губа была разбита не сильно…

— Они не успели тебя обидеть? — нахмурился Дмитрий.

— Нет, — Зина покачала головой. — Я… не знаю, кто это был… Они…

И только теперь она увидела, что у нее нет сумки. Бандит ее забрал! А там лежал шприц…

— Они ограбить хотели, — всхлипнула Зина, — сумку забрали…

— Я сейчас отведу тебя в комнату, сделаю чай, ты ляжешь в постель и спокойно заснешь. Все уже прошло. Не думай об этом. Я буду с тобой. — Голос Дмитрия действовал на нее успокаивающе. И вдруг Зина поняла, что не хочет, чтобы он уходил…

К счастью, запасной ключ от комнаты Зины лежал на полке рядом с ее дверью — под пустым цветочным вазоном. Иначе попасть к себе домой ей было бы проблематично.

— Я сейчас принесу чай и бутерброды, — услышала она голос Дмитрия. — А ты пока переоденься. Ляг в постель и постарайся заснуть. Ты пережила страшное. Нужно успокоиться. — На удивление, он говорил спокойно. И Зина вдруг почувствовала, как невероятно приятна эта мужская забота, когда кто-то заботится о ней, пытается защитить. Ей было так страшно оставаться одной, что она буквально вцепилась в его рукав:

— Не уходи…

— Не бойся, — усмехнулся он. — Не бойся… Я никуда не уйду. Я помогу тебе и буду с тобой.

Пока его не было, Зина переоделась и легла на кровать, двигаясь, как в полусне. Ее тело била нервная дрожь. Разболелась голова. Губа саднила и снова начала кровоточить.

Дмитрий появился с подносом, на котором стояла кружка с дымящимся чаем и тарелка с двумя бутербродами с колбасой.

— Постарайся поесть, — мягко сказал он. — Я положил в чай две ложки сахара. Это полезно после пережитого напряжения. — Он помог ей снова лечь, размешал ложечкой чай, — все уже хорошо. Все прошло. — Дмитрий говорил так спокойно и так уверенно, что Зина… заплакала. Это явно было нервное. Все пережитое напряжение этих дней вдруг вырвалось из нее в отчаянном потоке слез. Она захлебывалась рыданиями, смутно понимая, где она и что с ней.

Дмитрий дал ей выплакаться, затем протянул носовой платок.

— Все хорошо. Все уже прошло. Ты сейчас успокоишься, — говорил он ей, словно маленькому ребенку, а потом вытер ее лицо. — Сейчас ты заснешь. Утром тебе станет легче. И мы вместе пойдем в милицию.

— Нет! — резко отшатнулась Зина, приходя в себя.

— Ну послушай, — настаивал Дмитрий. — Пойти в милицию необходимо! Они найдут тех, кто на тебя напал.

— Нет! Я не могу! Никуда я не пойду! — Одна только мысль о милиции заставляла Зину трепетать. Что она сможет там рассказать?

Она вдруг поняла, и это было как озарение, что это нападение было не случайным. На нее напали специально — чтобы отобрать шприц. Это означало, что за ней следили. А раз так, все гораздо серьезнее, чем она думала! И это означает, что она легко отделалась. Все могло было быть намного хуже!

Хмурясь, Дмитрий следил за меняющимся выражением лица Зины.

— Похоже, у тебя неприятности, — наконец сказал он. — Я не хочу быть нескромным, но мне кажется, ты знаешь, кто на тебя напал. Ты не бойся. Я твой друг.

— Ну… Я не знаю, кто напал, — запинаясь, произнесла Зина. — Просто, думаю, они хотели кое-что забрать… Это находилось в моей сумке. И… они это забрали.

— Это важно? Тебе нужно это вернуть? — Дмитрий искренне пытался понять.

— Я… не знаю, — поежилась Зина. — Не знаю… Наверное, нет, — ей вдруг стало страшно.

— Значит, в милицию идти нельзя, — подвел итог он.

— Нельзя, — согласилась она.

— Они могут напасть снова? — нахмурился Дмитрий.

— Нет, — Зина покачала головой, — думаю, у них уже есть все.

— Тогда нужно успокоиться и постараться обо всем этом забыть.

— Я… постараюсь, — ее голос дрогнул. — Ты не уходи, — опускаясь на подушку, прошептала Зина.

— Я не уйду, — голос Дмитрия звучал мягко, — я побуду с тобой. Не бойся. Я не оставлю тебя одну…

Только опустившись на подушку и закрыв глаза, Зина почувствовала ту страшную усталость, которая железными тисками сжала ее сердце. Дмитрий щелкнул выключателем, комната погрузилась во тьму. Но в окно пробивался свет ночной уличной лампы, и, видя окружающее как через марево, Зина последним различила силуэт Дмитрия — он сидел на стуле возле окна.

Сны ее были обрывочными и страшными. Задыхаясь от страха, она бежала по какому-то подземелью, почти физически ощущая, как сверху на нее давят тонны земли. Подземелье напоминало лабиринт и в нем было множество обманных ходов. Она то падала вниз, то поднималась по спирали, чувствуя такой страх, как будто все происходило в реальной жизни.

Краем ускользающего сознания она чувствовала, что это сон, понимала и ощущала чувство временности, которая всегда бывает не настоящей. Но одновременно реалистичность происходящих событий пугала ее.

Зина металась по кровати, съеживаясь время от времени от страха, вся в холодном поту, она не понимала, почему такие странные видения преследуют ее — и во сне, и в жизни…

Едва рассвело, Зина села в кровати.

Комната была пуста. Соседа не было. Воспоминание о нем в голове Зины было туманным. Ушел. Это было, наверное, правильно. Чужой человек… С чего вдруг ему сидеть рядом с нею всю ночь? Да ни один мужчина просто не способен на такой героизм, даже если женщина ему очень нравится! Так что все правильно… Это говорил расслабленный рассудок. А такая же расслабленная душа не могла все же скрыть чувства легкого разочарования. Но Зина давно уже разучилась слушать свою душу.