— Так козой или эльфом? Ты уж определись как-то.

— И тем, и другим. Коза, наверное, сбежала у кого-то. Значит, ничейная, и я могу ее съесть!

— Тебе птиц мало? Только посмей. Я запрещаю.

— Зловредина. Фу! Где же коза? Я ведь ее так хорошо чую. Теперь понятно, почему в доме так славно пахло молоком, — засверкали зелёные глазищи, прочесывая взглядом кусты.

Я шагнула вперёд, раздвинула ветки в том месте, на которое указал чупокабр, и столкнулась почти нос к носу с мужчиной. Почти, потому что его лицо находится значительно выше моей собственной головы. Зато жилет симпатичный.

— Вы потеряли козу?

— Как вы смеете? Я ищу свою королеву!

— В моем саду? Боюсь, вы ошиблись адресом. Здесь ее нет. Козы, впрочем, тоже. Но это не точно, — задрала я голову и встретилась с холодным взглядом серебряных глаз. Не серых, а именно серебряных, бледных.

— Я вынужден находиться здесь тайно. Вы не встречали эльфийку? Она была в вашем городе проездом. Белокожая, стройная, немного высокомерная.

— Нет. Я уезжала на некоторое время.

— Значит, ее здесь нет. Сбежала вместе с тем чужеземцем! У вас можно купить корабль? Я намерен выйти за Альгендой в море! — пыхнул мужчина нескрываемой яростью.

— Порт в той стороне. У меня в саду кораблей тоже не завалялось.

— Найду и убью его!

— Кого?

— Того чужеземца! Любовника Альгенды!

— Сумасшедший!

— Вы за это ответите! — налились светом серебряные глаза. Эльф попытался достать из-за пояса нож. Чупокабр взвился и клацнул зубами.

— Вон отсюда! — прошипела я. С пальцев сорвалась дымка магии и подпалила ветку жасмина.

— Ведьма!

— Попрошу без оскорблений!

— Погадайте мне. Моя супруга жива? Она разродилась? Я заплачу, сколько скажете. Только правду. Молю.

— Я не умею, — пришлось мне сознаться в собственном невежестве. Несчастье фыркнул.

— Тут все просто. Попроси принести тебе вещь королевы, положи на свой браслет. Если вещь почернеет, значит, хозяйка мертва. Если засияет, значит жива. Только плату не бери. Иметь самого эльфийского короля в должниках очень выгодно.

— Дайте мне ее вещь, у вас есть?

— Заколка. Она ее мне оставила. Так вы погадаете?

— Да.

Глава 16. Настя

Да уж, кого-кого, а короля Великого леса я как-то не ожидала найти в своем саду. На то, что это затея ребят, не спишешь, вряд ли они так могли начудить. Опять же, Далет был дома, а он хорошо следит за порядком. Уверена, уборка и обед были его идеей.

Нет, во всем, конечно же, виноват Саша. Даже если он ни при чем. Мы с ним так ещё в ЗАГСе договорились, что в нашем браке виноватых в чем бы то ни было, искать мы не будем. Потому что во всем, вне зависимости ни от каких обстоятельств, виноват будет он. Нет, ну не я же? Я хорошая, он и сам это знает.

Высокий мужчина порылся рукой в кармане своего длинного пиджака, скорее даже сюртука. Понятия не имею, как правильно называется этот полупиджак, полухалат, расшитый узором и тесьмой. Красивый, цвета спокойного летнего неба, что и глаза короля.

С величайшей бережностью эльф извлёк на свет незамысловатое украшение, две переплетённые между собой веточки.

— Прошу, — протянул он мне раскрытую руку с безделицей, — Или я сам должен его приложить?

И взять не хочу, и допустить, чтобы он сам прикоснулся к моему браслету, не стоит. Хоть змейка и соскользнула в траву, но неизвестно, когда она вернётся обратно.

— Прикладывайте, — наконец решилась я и вытянула руку немного вперёд. Стоило только ветке коснуться изумрудов на моей руке, тут же от эльфийской заколки сорвалось и взлетело чёрное облачко. В нем мелькнули две яркие искорки, вырвались наружу. Облачко разрослось, в нем мне мерещится образ старухи, горшки с травами, бутылки настоек. Сердце заволокло ощущение грязи, до боли захотелось отдернуть от чужой безделушки руку. Да только взгляд никак не могу оторвать от сияющих искр. Одна сорвалась и полетела в сторону моего дома. Вторая чуть, замешкавшись, устремилась к морю.

Что это значит? На мое тело навалилась такая усталость, хуже гранитной плиты, будто бы я сама убиралась в доме, ловила птиц и потом тащила их в дом.

— Что вы видите, ведьма? Вам плохо? — подхватил меня за талию обеспокоенный эльф.

— Я не понимаю. Ваша жена, — что ему сказать? Как ответить? Солгать или убить надежду? Прямо я больше в эти стальные глаза смотреть не могу.

— Ваша жена отправила два письма. Две новости. Я не знаю. Мне нужно подумать.

— Шарлатанка, ты решила меня обмануть? Впрочем, нет. Магии вылилось наружу немало. Но ваш браслет? Он ведь подделка, не так ли? Такие изумруды достойна носить… проклятая.

— Конечно, подделка, — соглашаюсь я поспешно. Эльф так и не отвел от меня глаз, смотрит, будто силится что-то прочесть на лице и не может. Льется наружу его серебряный дар. Эльфийский, холодный, наделяющий жизнью и все же такой слабый и нежный, будто цветок в зимнюю стужу. Вот он сияет, но тронь, и разобьется на множество ледяных искр.

— Вы дойдете до дома? Я бы не хотел делать свое появление в этом городе явным.

— Конечно, дойду. Удачи вам.

— Непременно. Я найду ее, — сжал он губы в тонкую линию, — Найду и непременно убью.

— Зачем, — шепчу я, силясь вырваться из оков его жёсткой руки. Будто птица, пойманная в капкан, бьюсь за свою свободу. Чужеродный, холодный, почти призрак, растаявший в том, что осталось от былой жизни.

— Честь есть слава и жизнь. Порок страсти опаснее смерти, он охмеляет разум. Даже такого, как я.

— В страсти рождаются самые сильные дети, — повторяю я слова нянечки из детдома. Так она говорила всем нам, брошенным и ненужным. Плодами страсти многие из нас и были. Страсти, но не любви.

— Быть может, — капкан руки разжался, я вновь обрела свободу. Смогла задышать, опереться только на свои ноги. А эльф? Он просто исчез в глубине моего стриженого сада. Вроде бы и зелени теперь мало, скрыться мужчине здесь негде, но эльфийского короля больше нет. Только чупокабр стоит рядом со мной, трётся о ногу лохматой башкой, утешает, как может.

Великий грех смотреть в чужие судьбы. Пусть их боги рассудят, но точно не я.

— Что увидела щедрая хозяйка? Или этот ослоухий тебя напугал? Хочешь, я его покусаю?

— Не хочу. Пусть исчезнет. Его жена умерла. Растворилась в дымке.

— Такова воля богов, я уверен. И обед тоже в их воле. Пойдем, пока борщ не остыл.

Зябко поежилась и встряхнула волосами. Нет, этого недостаточно. Прикосновения короля хочется смыть. Слишком уж велико его горе.