Умылась, почистила брюки, пиджак, причесалась. Хлебнув прямо из горлышка крана холодной воды, направилась обратно на каторгу.

Благо, важное совещание уже закончилось. Богатеи разбежались, а кабинет босса отчего-то был закрыт. Странно…

Может он тоже уехал? А мне что делать? Почему не оставил никаких указаний?

«Паковать вещички на нары и делать прививки от венерических хворей» – хохотнула подлая сторона «Я».

Придётся просто сидеть у двери, исполняя роль верной собачонки, дожидаясь прихода несравненного, мать его, Хозяина.

Тяжко выдохнула, села на корточки, прислонившись спиной к прохладной деревянной поверхности. Как вдруг… Опора под спиной провалилась, и я полетела назад, когда почувствовала, как дверь с силой распахнулась.

Пипец!

Таким образом, я нелепо шмякнулась в ноги выбегающей из кабинета Светки. А взбалмошная девица тут же споткнулась о моё распластанное в проходе тело. Но, схватившись за стену, всё-таки не упала.

– Твою ж! – Заверещала, добавить чуть тише, – Мать!

Пауза. Быстро соскребаю себя с пола, поправляю упавшие на кончик носа очки, готовясь к словестной обороне.

Вы когда-нибудь видели настоящую ведьму?

Я – да.

Вот она! Самая, что ни на есть, натуральная нечисть, выкрашенная в блондинку-фитоняшку. Украла у кого-то волос, наварила зелья, теперь вот притворяется секретаршей алмазного магната. Если наружность можно изменить, то изнанку вряд ли. У ведьм там все гнилое. И печень и, особенно, душа.

– Ненормальная! Ты кем себя возомнила? Тряпкой? Или ковриком? Об который все ноги вытирают. Это твоя должность? Что ж! Поздравляю с «повышением»! Мне пока твои услуги не нужны. Утром только новые туфли надела. – Пауза. С насмешкой. – Лохушка.

Захотелось убить суку. Выдрать её, и без того нарощенные три волосины, выжженные краской, а потом макнуть башкой в толчок.

Нееет! Не здесь! Тут туалеты как в музее.

А на вокзале. Макнуть и утопить, шмару.

И плевать, что за убийство светит тюрьма. Мне она и без того светит.

Светлана напоминала тупую, лишенную мозга болонку. Из тех, которые таскают под мышками знаменитости. А они трясутся и тявкают на всех подряд. Мелкие, злющие, дурные крыски. Прям как Светка. И рожа у шлюшки напоминала морду пекинеса.

А вот сиськи… Как недоеное вымя у коровы.

Я ненавидела эту шваль за то, что впоследствии она стала распускать обо мне грязные слухи, унижать в компании таких же полоумных подружек. После этого случая, меня стали называть «Ножной тряпкой».

Дура скорчила рожу, направившись к выходу. На ходу она застегивала блузку и одновременно поправляла съехавшую на бок юбку, из-под которой выглядывали кружевные чулки.

Стоп! Что это?

Какое-то пятно на юбке? Вязкое, с белым вкраплением.

Ну всё ясно.

Вот почему дверь заперта.

У босса, как бы вместо тихого часа, было время ебли.

***

Забегая наперёд, хочу отметить, что перед унижениями я в долгу не осталась. Подсыпала сучке пургена в кофе.

Вот только с первой попытки не вышло…

Она это кофе боссу дала. Потом сполна поплатилась.

Туалетное веселье предназначалось болонке, а не ему.

У Амира как раз была важная встреча по скайпу. Да вот живот не вовремя прихватило.

Сказка о том, что сливки были просрочены, оправдала дурёху.

Во второй раз я действовала более организованно – сыпанула слабительного, когда шефа не было на месте.

А вот когда он вернулся, началось настоящее представление.

Пока я сидела в приёмной, заполняя отчёты, заодно и карауля, дабы никто не помешал их извращенным игрищам, Светуля выскочила из кабинета вся красная, нервная, злющая и, хватаясь за живот, помчалась в сторону уборной.

Но я допустила ошибку – шеф-то остался неудовлетворённым.

Соответственно, до самого вечера пил из меня кровушку.

Хоть самой бери, снимай трусы и падай животом на стол, раздвинув ноги.

Вот только вряд ли я его возбуждаю.

Если Амирчик не извращенец, естественно.

***

– Что за шум? – вздрогнула, вынырнув из мира вкусных грёз, когда услышала голос из Ада. – А это ты, Мелкая. Ну проходи, чудо ты эдакое. Поговорим. – Пролепетал сексуальным акцентом, заставляя почувствовать приятный укол в области промежности.

Мысленно перекрестившись, вошла в кабинет. Мне показалось, что настроение демонюги было выше нормы. Наверно потому, что кто-то только что неплохо трахнулся.

Я решила сама начать исповедь.

– Простите меня… – Застыла посреди комнаты, глядя на то, как Амир докуривает сигару, а пепел стряхивает в пепельницу. Красивую такую, антикварную, вылитую из золота, в виде блюдечка, с замысловатыми старинными узорами внутри. – Но вы не отвечали на сообщения. А м-мне очень нужно было…

– Клянусь! – перебивает, – Я впервые сталкиваюсь с такой занозой! Это просто феноменальный случай! Никогда ещё не попадались подобные уникумы. Но с тобой, по крайней мере, не соскучишься! И работаешь ты недурно.

О как!

Вроде бы и похвалил, а вроде бы все равно с дерьмом смешал.

Я вдруг осознала, что в комнате мы одни. Друг напротив друга. Он, весь такой мощный, сильный духом, прирождённый лидер, задом прислонился к столу и стоит, будто эксклюзивная статуя, сексуально покуривая элитную сигару, сексуально касаясь губами пряной палочки, и я стою… запуганная простолюдинка, с дыркой в карманах, как будто на допросе перед смертной казнью, в ожидании тех заветных слов:

«Ваша последнее пожелание перед смертью».

Бррр!

Махнула головой, отгоняя дурные мысли прочь.

А затем снова на Дьявола уставилась. А он на меня…

Молчит. Склонил голову набекрень и с каким-то странным интересом шарит по моему тельцу. То вверх… То вниз… Вверх… И вниз…

Будто мысленно имеет. Чертов холёный извращенец!

Скользит языком по нижней губе, едва заметно ухмыляется. Наверно принимает меня за какую-то цирковую зверушку, за шута, или клоуна, над которым можно насмехаться и издеваться.

Ибо ОН. Есть. Власть. И он сейчас находится выше всех. Даже выше облаков. Он – верхушка этого города. И, кажется, даже сам город принадлежит ему.

Всемогущему Дьяволу.

Амир взирает на людишек сверху вниз, высокомерно, тщеславно… потому что мы, простые смертные нищеброды, кажемся ему не больше лобковых вшей.

Я не знаю, что он собирался со мной сделать, о чем именно думал в своих темных мыслишках, потому что в этот момент пиликнул телефон.