Коля улыбнулся и усталым взглядом обвел присутствующих.

– Вообще-то я не очень согласен с таким заключением, – кашлянул Лев Николаевич. – А вот мнение, что эта история на шутку не похожа, вполне разделяю. Какие уж тут шутки, если это полноценная музейная кража! За которую, как известно, по головке не гладят.

– Но кражи ведь и нет! – воскликнул Иван Сергеевич. – Какая кража? Все на месте. К тому же этот экспонат Коля не успел зарегистрировать, подключить к сигнализации. Может быть, и шутка… Коля, дорогой, вспомни, пожалуйста, кто интересовался этим камнем? Один ты сейчас можешь найти ключик к этой странной истории.

– Кто интересовался? – переспросил с той же странной улыбкой Коля. – А разве можно им не интересоваться? А показывал я его… многим. Что и говорить, приятно было хвастаться. Может, кто-то взял его на память? А потом, наверное, стыдно стало, вот он и вернул камень на место.

Филя не удержался и хихикнул от такого предположения. Ну и версия! Вор, не побоявшийся стащить из закрытого музейного шкафа ценный экспонат, вдруг почувствовал угрызения совести!

– Бедненький вор, – шепнул Филя на ухо Дане. – Быстренько вернул экспонат, а сам бросился в море и утонул от стыда!

– По-моему, – вдруг услышали все спокойный голос, – не надо ничего пытаться объяснить.

Все даже немножко расступились и уставились на Аню.

– Почему это? – уже серьезно, без всякой улыбки, спросил Коля. – Почему это не надо ничего объяснять? Может быть, ты все знаешь?

– Нет, я тоже ничего не знаю, – помотала головой Аня. – Но я подумала, что делал бы, например, Шерлок Холмс в такой ситуации.

Коля захохотал, запрокинув голову. Наверное, он собирался долго смеяться. Но Иван Сергеевич сразу дернул его за руку и что-то прошептал ему на ухо. Филя расслышал: «… таких мошенников разоблачили! Так что зря смеешься. Я тебе потом все расскажу».

У Фили от гордости даже ушам стало жарко. Понятное дело, это про их расследования сказал Иван Сергеевич. Жалко, что сейчас и правда некогда заниматься приятными воспоминаниями.

– Шерлок Холмс, – продолжала Аня, – в такой ситуации не стал бы ничего объяснять. По самой простой причине: объяснять еще просто нечего. Начинать надо с фактов. А они и приведут к объяснению.

Коля покосился на Ивана Сергеевича и вздохнул.

– Я думал, что услышу что-то невероятно значительное и важное. И услышал. То, что и сам знал. Хорошо, начнем с фактов. Пожалуйста, пожалуйста!

И Коля жестом пригласил Аню: говори, сообщай эти самые факты.

– Во-первых, – чуть смутившись, начала излагать Аня, – вчера вечером из музея пропал камень. Во-вторых, сегодня утром камень оказался на месте. Вот факты.

– Все? – спросил Коля.

– Пока… да, – ответила Аня.

Ох и хохотал же Коля! Просто удовольствие получал от своего гомерического хохота. Филя даже покосился на всякие статуэтки и картины – не посыпались бы они на пол от такого колебания воздуха.

– Спа… спа… сибо, – еле выдавил из себя Коля. – Факты, как говорится, вещь упрямая. Против них никуда. Так значит, во-первых и во-вторых?

Он еще продолжал хихикать. Филе понравилось, что больше никто из взрослых не поддержал Колю в этом глупом смехе. Потому что Аня покраснела, опустив голову.

– А вы заметили, что смеетесь один? – спросил Филя. – Вас это не смущает?

Коля сразу умолк, оглядываясь по сторонам. Наверное, хотел убедиться, один он смеется или нет.

– Филипп! – предупредительно воскликнул Лев Николаевич. – Прекрати!

– А я ничего такого, – развел руками Филя. – Я только хочу объяснить, что Аня имела в виду. Она ведь не просто повторила то, что всем и так известно. Это может сделать и кошка глупая. Она подчеркнула, что, кроме – слышите, кроме! – этих фактов мы не знаем никаких других. Чувствуете разницу? И надо искать новые факты, а не смеяться, как…

– Филя! – повторил Лев Николаевич.

– … дети, – закончил Филя свое сравнение.

Получилось, что довольно безобидное. Зря папа так беспокоился.

Коля смущенно покашливал. Видно, ему было неловко за свой смех.

– Я думаю, я все время думаю, – вздохнул он. – Я ведь понимаю, что надо вспомнить все до мельчайших подробностей. Всех людей, все разговоры… Все подозрительное. Но знаете, память моя не очень-то мне помогает. Странно! Я могу запомнить целые страницы текста… А вспомнить людей, с которыми виделся вчера, не могу.

– Не расстраивайтесь, – успокоила его Аська. – Вы же не собака! Но все равно не прекращайте вспоминать. Может, что-нибудь и получится.

– Я постараюсь, – пообещал ей Коля.

Аська потащила Филю в сторонку.

– Ты почему молчишь? – прошептала она. – Мы же знаем эти… факты. Сейчас такое понарассказываем!

– Только попробуй! – строго взглянул на нее Филя. – Все испортишь. Взрослые только шум поднимут. Все обошлось, камень на месте. Ну и ладно. Пусть Коля теперь получше его охраняет. А мы сами займемся этим странным делом. Загадок еще полным-полно…

– Что это вы там шепчетесь? – спросила Филина мама.

– Ничего-ничего, – быстро ответил он. – Кошечкой любуемся. Вон как подмигивает. Наверное, одна она знает, кто одолжил на время ее голову. Полюбоваться.

– А знаете, Коля, – сказал Лев Николаевич, – я ведь тоже такого мнения. Кто-нибудь из ваших сотрудников взял, а потом и положил обратно камень. Может, действительно, полюбоваться. Или сфотографировать на память. Главное, камень вернулся на свое место. А вам бы я советовал все-таки подумать, кто мог это сделать. И спросить напрямую. Какие могут быть секреты между сотрудниками?

Коля пожал плечами. Мол, конечно, подумаю.

– А вот у меня не выходит из головы этот странный совет милиционера. Помнишь, Коля, ты рассказывал? – вдруг задумчиво проговорил Иван Сергеевич. – Поискать получше, да еще эта странная фраза: утро вечера мудренее. Такое впечатление, что милиционеру кто-то сказал, что камень будет возвращен. А вдруг… Странная, конечно, мысль… А вдруг камень заменили? На поддельный?

Коля опять хохотнул, сразу же кашлянув, чтобы удержаться от дальнейшего смеха. Помнил Филино замечание.

– Дело в том, Иван Сергеевич… – сказал он спокойно. – Дело в том, что камень этот не надо подделывать. Он уже поддельный.

Все как по команде раскрыли рты.

– Как? Что? Не может быть! – раздались возгласы. – Вот этот чудный камень – ненастоящий?

Коля не удержался и рассмеялся:

– То есть он тоже настоящий, самый настоящий кошачий глаз. Но, конечно, не такой, как тот, который был у этой статуэтки первоначально. При Волошине.

– А какой был при Волошине? – машинально спросила Аська. – В виде головы? И ушки, и носик?