Через десять секунд Климентьев ответил:

— Слушаю.

— Я встретился с нашим гостем, — сообщил СвятославОлегович. — Мы договорились о совместной работе.

— Никаких проблем? Они ставят на того, кого мы имели ввиду?

— Похоже. Детали мы должны обговорить позднее. Онихотят провести другого кандидата и затем изменить Конституцию поднынешнего.

— Держите нас в курсе.

— Мне понадобится помощь. — Они говорили безлишних слов, чтобы даже случайно услышавший их человек не сумел понять о чемименно идет речь.

— Можете считать, что мы все играем за вашу команду, —сказал Евгений Герасимович и положил трубку.

Петровский закрыл глаза, откинул голову на спинку кресла.Если все пройдет благополучно, он оставит все дела и уедет куда-нибудь на двеили три недели. В отпуск. На какие-нибудь далекие острова в океане. Подальше отвсех проблем. Но пока у него слишком много забот. Нужно все проверить лично.Святослав Олегович снова развернулся в кресле, нажал кнопку селекторногоаппарата, вызывая своего заместителя.

— Юлай, — произнес он недовольным голосом, —о нашем агентстве ходят неприятные слухи. Меня начинает беспокоить такаяобстановка. Передай всем сотрудникам, что если мы найдем кого-то болтающего наэту тему, то следующий разговор у него будет на улице. Ты меня понял?

— У нас никто не болтает.

— Уже рассказывают, как я насилую женщин у себя вкабинете. Ты знаешь хотя бы одну, которую я изнасиловал? Если нет, то почемупозволяешь распространяться таким слухам? И куда смотрит наш доблестный генералГлушко? Меня в последнее время не устраивает его работа, очень не устраивает,Юлай.

— В центральном аппарате известно о нашихтребованиях, — сказал Юлай Абуталипович, — но ты же знаешь, всем ротзаткнуть невозможно. Некоторые слухи иногда вырываются наружу…

— Хватит! — остановил его СвятославОлегович. — Еще ты будешь мне говорить о слухах. Любые слухи можноорганизовать, как тебе хорошо известно. А я подверг испытанию не так уж многолюдей — человек пятьдесят, от силы шестьдесят. Агентство принадлежит мне и ямогу выдвигать любые условия при приеме на работу. Захочу и завтра объявлю, чтоу нас клуб нуддистов. И пусть все приходят на работу в обнаженном виде.

— Я не возражаю, но…

— Только этого не хватало, чтобы я с тобой еще спорил!Ты лучше проверь все еще раз.

— Не волнуйся… — Юлай Абуталипович явно хотелсказать что-то еще, но Петровский уже отключился.

Положив трубку, он задумался. Затем протянул руку к аппаратуправительственной связи, набрал знакомый номер вице-премьера.

— Слушаю, — недовольно отозвался тот. Очевидно, немногие решались ему звонить. А те, кто могли, — президент или премьер,имели специальные аппараты прямой связи.

— Я хотел бы с вами встретиться… — началПетровский.

— Не сегодня, — буркнул вице-премьер.

— Сегодня, — возразил Святослав Олегович. —Хочу поговорить насчет Нижнебайкальска.

— Когда? — сразу сменил тон вице-премьер. —Когда ты сможешь приехать?

Петровскому не нравилась эта хамская привычка чиновниковтыкать нижестоящим людям, которая осталась у них еще с советских времен. ХотяКлиментьев обращается к нему на «вы». Но вице-премьер привык тыкать всем, с кембы ни разговаривал. Кроме, разумеется, президента и премьер-министра.

— Прямо сейчас, — попросил СвятославОлегович.

— Приезжай, — согласился чиновник.

— Буду у вас через полчаса, — Петровский глянул начасы и, положив трубку, приказал секретарю подготовить машину. Однако преждепопросил вызвать к нему из пресс-службы Надю, недавно принятую девушку, которуюон теперь как бы лично опекал.

Вошедшая вскоре Надя на сей раз была в строгом брючномкостюме. Святослав Олегович раз от раза с удовольствием отмечал ее безупречныйвкус и все возраставшую уверенность.

— Нам нужна хорошая статья по Нижнебайкальскомукомбинату, — сообщил он. — Очень желательно, чтобы ты нашла дельногожурналиста, который смог бы ее написать.

— О чем писать? — по-деловому уточниладевушка.

— О проблемах комбината. У читателей нужно создатьвпечатление, что там не все ладно. У них недавно убили директора и вообще многофинансовых проблем. Все ясно?

— Найду — улыбнулась Надя и, уже выходя из кабинета,нахально добавила: — У вас хорошая водолазка.

Петровский усмехнулся. Он не любил носить галстуки ипредпочитал темные водолазки или пуловеры.

Ровно через полчаса Святослав Олегович уже входил в кабинетвице-премьера — человека сравнительно молодого, лет около пятидесяти. В началедевяностых вице-премьер успел сколотить себе большое состояние во время работыв правительстве, когда отвечал за приватизацию крупных промышленных объектов.Журналисты оценивали его в несколько сотен миллионов долларов. И при этом нидля кого не было секретом, что вице-премьер обязан своим нынешним положениемличной дружбе с одним из самых известных и крупных олигархов страны — СеменомАлентовичем.

Чиновник был одет в строгий темно-синий костюм с таким жевыдержанным галстуком. За последние годы элита политиков научилась хорошоодеваться и не стеснялась повсюду появляться в очень дорогих костюмах, каждыйиз которых стоил гораздо больше их официальной зарплаты. Но мораль нового векабыла совсем другой, нежели десять — пятнадцать лет назад. На бедных людейтеперь начали смотреть снисходительно, считая, что они бездельники и дураки,которые не умеют и не хотят зарабатывать деньги. Воровство стало нормой,коррупция — пределом мечтаний, порядочность осмеивалась, мораль — предализабвению, а издевательство над собственным народом вошло в повседневность. Идорогие костюмы чиновников вкупе с их скоростными машинами, модными курортами,молодыми женами, предпочитающими носить бриллианты эксклюзивных фирм и жить всобственных виллах на средиземноморском побережье, становились общепринятымиправилами хорошего тона. При этом миллионы людей — врачей, учителей, инженеров— не получали вовремя зарплаты и влачили жалкое существование.

Жуликов и спекулянтов начали называть бизнесменами, акрупных воров переименовали в олигархов. Народ ненавидел их до такой степени,что даже их фотографии в газетах подвергались яростному надругательству. Нопродажных чиновников люди ненавидели еще больше, понимая, кто именно разрешаетолигархам так нагло и беззастенчиво присваивать себе все богатства некогдавеликой страны, ставшей в одночасье нищей и разоренной, словно по ней прошлаопустошительная война.

— Здравствуй, — кивнул Петровскому вице-премьер.Он был высокого роста, с красивыми волосами, которые любил укладывать с помощьюфена. Такие мужские лица обычно нравятся женщинам — на его подбородкепросматривалась заметная ямочка.