– Я не знаю. – смутился муж, – Сложный вопрос. Но сама подумай, что будет. Придешь ты в школу, и? Что дальше? Поговоришь с учителями? Доберешься до родителей? Уже на следующей день его будут дразнить шестеркой. Они подростки, у них другие критерии... крутости.

– Да в задницу крутость! Это неправильно! А что, если и нашего ребенка, вот так вот...

– Тише-тише... С нашим ребенком не знаю, что будет. Надеюсь, его это стороной обойдет. Но Эдгард... В общем, я уверен, что лучше не лезть. Он ведь хищник. А там дети. Давай лучше спать, завтра обсудим.

– Нечего тут обсуждать.

– Успокойся, ради бога. Просто успокойся.

– Тогда сам думай, как решить проблему.

– Я уже сказал как. Эдгард не обычный мальчик. Он сам что-нибудь придумает.

– Что за странная вера? Ты ведь взрослый мужик, а скидываешь ответственность на зеленого пацана!

– Который в одиночку добыл росомаху! Угу, зеленый он, как же. Всё жена, спи давай.

Ольга замолчала. Было слышно только её тяжелое дыхание.

– Тогда обними меня покрепче, – вздохнула она, спустя минуту. Здесь и сейчас она не видела смысла ссориться.

«Как вы это делаете? Как следите за мной?»

Роман сидел на полу, прижавшись к стене, в кабинете отца, напротив окна. В руках он держал дневник. В чем отцу не откажешь, так это в скрупулезности. Он описывал каждый свой шаг, мотивы, кому перешёл дорогу, зачем это сделал, какие проблемы ожидать и что надо делать дальше, чтобы исправить это. Дневники были самым ценным, что нашёл Роман. Если бы ещё не это чувство чужого взгляда, которое постоянно присутствовало с ним, с тех пор, как он вернулся.

«Кажется, становлюсь параноиком»

Дневник писали шифром, используя в основе англосаксонский язык. Роман знал ключ. Ему не требовалась подготовка, чтобы бегло читать записи отца. Он лишь надеялся, что слежка не настолько тщательная, чтобы увидеть и разобрать, что именно он читает. Чисто теоретически, у князя есть специалисты, которые смогут это провернуть, открыв проход где-то здесь, в комнате, но Роман ничего не чувствовал. Это не было гарантией, являлось слабым утешением, но и выбора нет. Надо вникнуть в дела. Ворчание матери и её набирающий обороты алкоголизм, которым она пыталась заглушить страх и разбитые надежды на сытную жизнь, никак не помогали.

Дверь распахнулась.

«Почему-то никто в доме не хочет проявить уважение к моему уединению»

— Брат!

Роман поднялся, закрывая дневник. Когда так кричат, значит случилась беда. Ещё проблемы на его голову. Сестра выглядела, как девочка, у которой случилась трагедия как минимум вселенского масштаба. В школьной форме, с растрепанными волосами, застывшими слезами в глазах, которые вот-вот готовы прорваться водопадом. По времени у неё сейчас как раз должны закончиться занятия, но она пришла домой гораздо раньше. Не трудно сделать выводы.

– Что случилось в школе? – спросил Роман, убирая дневник в ящик.

– От меня отвернулись! — упала она в кресло и дала волю чувствам, заплакав.

— Всего лишь? — хмыкнул брат.

– Что?! — истерика сменилась гневом, — Ты не понимаешь!

— Действительно, — сказал он язвительно, – Тебя не били? Не пытались похитить? Всего лишь перестали общаться?

— Они... — не нашлась она, что сказать.

— Ладно, расскажи нормально. В чем именно проблема?

«Как же хочется на тебя накричать. Как же ты не понимаешь, что школьные дела это меньшая из наших бед»

В первые же минуты Роман пожалел о своей грубости. Сестра закрылась и пришлось её убеждать, чтобы она рассказала. Как и предполагал, ничего неожиданного молодой глава рода не услышал. Когда твоя семья борется за власть, проигрывает, падает в пропасть и успевает зацепиться за край одним лишь мизинцем, на который в любой момент выстроится очередь желающих наступить, то... Нет ничего удивительного, что дружба с проигравшими становится моветоном. Хуже того, она становится опасным делом. Сойтись сейчас с Коршуновыми, это всё равно что плюнуть в сторону князя. Не повод для того, чтобы к тебе ночью заглянули убийцы, но повод для того, чтобы твою семью взяли на заметку.

По правде говоря, сидящая напротив юноши девушка, не стоила того, чтобы так подставляться. Без мощной семьи за спиной, её ждало печальное будущее.

-- Ещё меня директор вызывал, – проныла она.

– Что хотел?

– Надо оплатить учёбу. Цена выросла в этом году.

– Как неожиданно, – фыркнул брат.

«Не удивлюсь, если она выросла только для нас»

– Завтра поедем вместе в школу. Встречусь с директором.

– Но что делать мне? Все мои друзья...

– Для начала перестань ныть и вести себя, как малолетняя дура, – холодно ответил брат, – Большая удача, что мы живы. На что ты вообще надеешься? Почему тебя удивляет отвержение?

– Но...

«Но я же всегда жила под защитой отца, ни в чем не нуждалась и никогда не сталкивалась с трудностями...»

– Давай я тебе обрисую нашу ситуацию, сестренка, – сказал проникновенно брат, – Мы в полной жопе. Нас некому защищать. Главные наши союзники разбиты, также, как и мы. От Рысевых ничего не осталось. Ходят слухи, что выжило несколько детей. Но даже если так, что их ждет? Выдадут замуж или женят на ком-то незначительном, чтобы сберечь хорошие гены и поставить их себе на службу. Кто ещё? Павловы разбиты, Саблезубовы тоже. Большая тройка пала. Тех, кто помельче, как наш род, постигла та же участь. Князь сохранил нам жизни, но я и копейки не поставлю на то, что мы доживем до конца года. Нет, нас будут давить по всем фронтам. Постараются отобрать то, что оставил князь. Нас размажут. Размажут ещё быстрее, если мы проявим малейшую слабость. Что тебе делать, спрашиваешь ты меня? А что ты можешь, бесполезная маленькая девочка, которая рыдает от того, что друзья с ней не общаются? Ничего. Но ты попробуй. Попробуй для начала собраться, ходить в школу и вести себя, как будто это тебя не трогает. Покажи, что не сломлена. Стань крепче, чем ты есть. И даже не думай сейчас разрыдаться.

«Жестоко, но видят боги, у меня нет сил заниматься воспитанием сестры, абсолютно не пригодной для жизни в тех условиях, в каких мы оказались»

Камила Коршунова открывала и закрывала рот, не зная, что сказать. Концентрация её эмоций достигла апогея, она вскочила и выбежала из кабинета.

«Мда, с такими родичами и врагов не надо. Выдать бы её замуж, да кто же теперь возьмёт»

**

На следующий день, как и обещал, Роман прибыл утром в частную школу, или первый лицей, как она называлась. Первый во всей стране. Когда-то Роман и сам сюда ходил, пока не отбыл на острова. Массивное здание, с величественными колоннами, обширными окнами и бесконечными коридорами. Заведение со своей историей. Роман знал о временах, когда школа блистала. Знал он и о временах, когда она закрывалась. Гражданские войны, когда все бились против всех, никогда не способствовали тому, чтобы своих детей отпускали из родительского дома на чужую территорию. Особенно тяжело с этим было в дальних городах. Лицей то один и находится он в столице.