пользу питерских, — усмехнувшись, ответил Челентано, — Что, сон плохой приснился?

— Сон, — переспросил Сидор, вспоминая отрывки сна, — Послушай, а ты мне корочки красные, такие как у тебя не сможешь достать?

— Премьер-министру фээсбешные корочки? Ты в своем уме, — с иронией ответил Челентано. — Его в лицо вся страна и так знает.

— Ну, видишь не узнают же. Сегодня на Кушкинской площади не узнали, вчера в Брюлево.

— Это потому, что настоящий премьер-министр туда никогда не сунется. Только самозванец, — с иронией ответил Челентано.

— Хорошо. Тогда ты мне корочки сделай на мое имя. На Сидора Сидорова.

— Как я объясню, фээсбэшникам, кто такой это Сидор Сидоров?

— Скажи друг премьер-министра, — немного подумав, предложил Сидор, — Что это его личная просьба.

— Хорошо, я спрошу, — согласился Челентано, — Но учти, они что-то попросят в обмен. Просто так они ничего не делают.

— Договорились, — обрадовался Сидор.

В это время питерские забили третьей гол и генералы со служителями культа, засобирались и стали уходить.

— Игра сделана, — без эмоций произнес Челентано, — И нам пора.

Они тоже встали и помахав рукой оставшимся еще радостному Задворкину с окружением, вышли из ложи и спустились к машине.

— Тогда, до завтра, — протянул Сидору руку Челентано, — Без меня доедешь?

— Доеду, — согласился Сидор, — Ты же сказал, что завтра выходной.

— Правильно. А вот вечером юбилейный концерт Кекса. Надо посетить. Все там будут.

— Кто такой Кекс, — без интереса спросил Сидор.

— Кекс, любимый певец Самого. Впрочем, и всего народа тоже, — снисходительно пояснил Челентано.

— О, в Каебуне очень уважают Кекса, — через опущенное стекло из машины показалось белозубое лицо Отелло.

— Так, а с этим, ты что собираешься делать, — озадаченно спросил Челентано.

— Пусть, временно поживет на даче, пока я ему орден достану и деньги, — предложил Сидор, — А потом уедет к себе в Каебун.

— Ладно. Я позвоню, предупрежу охрану, — согласился Челентано, и они, попрощавшись разошлись по машинам.

***

В доме по Копейскому шоссе, на половине Сидора во всех окнах горел свет.

— Это твой дворец, — выходя из машины, разочаровано произнес Отелло.

— Служебная дача, — как бы оправдываясь, ответил Сидор, — У меня там еще несколько есть, побольше этой.

Они вошли в дом и прошли в гостиную. В кресле сидела Света все в том же китайском халатике и курила сигаретку на длинном мундштуке.

— Что же ты меня не предупредил, что будут гости, — немного растерявшись, выговорила Света.

— Прости, закрутился. Это президент Каебуна, — представил товарища Сидор, — Он некоторое время поживет у нас. Там у него в стране сейчас не спокойно.

— Светлана, — встав и подойдя к ним, произнесла Света, протягивай руку.

— Отелло, — восхищенно, выкатив глаза, глядя на Свету, выдохнул каебунец.

— Мне надо привести себя в порядок, — кокетливо произнесла Света, — Побудьте пока без меня, мальчики, — и она, помахав пальчиками, откровенно виляя бедрами, вышла из комнаты.

— Какая у тебя красивая жена, — провожая Свету восхищенным взглядом, произнес Отелло.

— Жена, как жена. Руки помыть и туалет здесь, — ответил Сидор, открывая дверь в ванную.

Пока Отелло умывался, он открыл сумку, оставленную ему Петровичем, достал несколько пирогов и, поставив их разогреваться в микроволновке. Потом вышел в коридор, и крикнул: «Света, у тебя выпить ничего не осталось». «Я принесу, милый», услышал он ласковый голос в ответ и в хорошем настроении пошел накрывать на стол.

Когда они с Отелло, переодевшись в банные халаты уже сидели за столом перед аппетитно пахнущими осетинскими пирогами, дверь в зал распахнулась и в проеме появилась Света с большой бутылкой виски в руке. На ней было одето красивое вечернее платье с блесками, а чуть ниже груди, сверкал каебунский орден, подаренный ей Сидором.

— Вы, восхитительны, — подскочил из-за стола Отелло, пожирая Свету глазами и похоже не обращая внимания на орден.

— Правда, ты хорошо выглядишь сегодня, — Сидор подошел к Свете, поцеловав ее в щеку, и обнял за талию, развернул, увлекая обратно в коридор, — Мне надо тебе кое, что сказать. Послушай, ты не могла бы не надевать сегодня эту брошку, — забирая у Светы бутылку, попросил Сидор.

— Мне, что она не идет с этим с платьем, — попыталась отстраниться Света.

— Да, не идет. Сними сейчас же. Я тебе потом все объясню, — настойчиво ответил Сидор, крепко сжимая Светину руку.

— Ну, хорошо, хорошо. Не сердись, мой строгий презик, — согласилась Света, ловко отстегивая брошь, и пряча ее в тумбочку у стены.

— Вот и замечательно, — расслабился Сидор и обняв Свету за талию одной рукой, второй размахивая бутылкой, повел ее к столу, за которым сидел с выпученными от восхищения глазами Отелло.

— Давайте, уже ужинать, — Сидор открыл бутылку и разлил виски по бокалам.

— За вашу прекрасную жену, господин премьер-министр, — вставая с бокалом, торжественно произнес Отелло.

— Давай без этих должностей, — добродушно произнес Сидор, и выпив, с удовольствием принялся за пирог.

— Какие планы на завтра, — сделав глоток, Света поставила бокал на стол.

— Кстати. Завтра идем на концерт, на Кекса, — наполняя свой бокал, вспомнил Сидор.

— Фу, терпеть не могу этого Кекса, — презрительно произнесла Света, — А вы Отелло, как к нему относитесь?

— После ваших слов, я его готов убить, — продолжая держать бокал, ответил каебунец.

— Ты давай пей, — Сидор поднял свой бокал и, чокнувшись с Отелло, выпил. — Вы можете и не ходить, — отламывая кусок пирога и с аппетитом закусывая, продолжил Сидор, — Но мне придется, там все наши будут, во главе с Самом.

— А у меня, кстати, завтра именины, — с деланной грустью произнесла Света, — Хотелось, как-то бы отметить. И нашему гостю, показать, что-нибудь фольклорное.

— Фольклорное, — задумался Сидор и предложил, — Хочешь, я завтра Петровича позову, он вам шашлыки пожарить на улице. А то все пироги, да пироги.

— Это замечательно, это по-квасковски, — захлопала в ладоши Света, — И вы, Отелло, сможете прикоснуться к нашим традициям.

— Я счастлив, быть рядом с вами, — воскликнул в ответ Отелло.

— За, это надо выпить, — предложил Сидор и налил по полной.

Сидор, быстро захмелев, после полной второй, и стал засыпать за столом. Тогда Света подойдя к шкафу, достала чистое белье, и расстелила его на диван, — «Вы тут располагайтесь, Отелло, а мы пойдем к себе. Похоже, мой Презик сегодня переутомился». — И она, помогая приподняться Сидору, вывела его из спальни.

— До завтра, моя королева, — протянул ей руки вслед каебунец.

***

Сидор открыл глаза. Комната уже была наполнена утренним светом. Он лежал на большой кровати, под пахнущем свежестью пуховым одеялом. «Ты, проснулся презик», раздался над ухом ласковый Светин голос. Сидор повернул голу, увидел рядом веселые Светины глаза.

— Не называй меня Презик, — недовольно произнес Сидор.

— Хорошо, Презик. Ой, прости не Презик, — хихикнула в ответ Света.